В ритме сердца

Он что, собирается завершить начатое в «Атриуме» прямо здесь, в подворотне? От этой картины вместо тошнотворного страха тело охватывает мелкая дрожь, а зной, сгущающийся где-то в груди, лавиной спускается к женскому центру.

Боже, пожалуйста, только не это…

После той ночи мне пришлось неоднократно ласкать себя самостоятельно, чтобы избавиться от этого ненастоящего возбуждения, что он на меня наслал. И вот опять!

Это нереально! Нереально! Я этого не чувствую!

Я не могу пошевелиться, но продолжаю невнятно мычать ему в руку, глупо надеясь, что меня кто-то услышит.

— Никогда не встречал столь неугомонной девчонки, — с злостным хрипом произносит он возле моего уха. — Ты можешь наконец успокоиться?

Ещё чего вздумал? Успокоиться, чтобы облегчить ему задачу сделать со мной всё, что ему заблагорассудится? Вот уж нет!

Я крепко сжимаю веки, вновь пытаясь дотянуться до той, кому под силу удержаться от его гипнотической ауры, что отделяет моё безвольное тело от разума. Но, как и в прошлый раз, она совсем не торопится попадаться мне в руки.

— Я сказал — угомонись! — вслед за новым раскатом грома в голове эхом разносятся его слова, вынуждая меня физически замолкнуть, но внутри себя я не прекращаю повторять:

Ну давай же, Николь, дотянись до неё и поверь, что ничего не чувствуешь. Ты же делала это уже тысячи раз. С другими мужчинами. Почему же с этим не получается так же?

— Вот… Другое дело. Умница, дикарка, — хвалит меня точно глупого питомца, который наконец сумел верно выполнить команду своего хозяина, отчего теперь его мягкий голос помимо плотского желания вызывает сильнейшее возмущение, плавно перерастающее в злость.

Обычно я всеми способами пытаюсь погасить её на корню до того, как она обретёт разрушительную форму и ввяжет меня в новую череду проблем, но сейчас эта внезапная алая вспышка впервые в жизни работает на меня положительно, позволяя приглушить чувствительную реакцию тела на близость мужчины.

— Я уберу руку, если ты пообещаешь мне вести себя спокойно. В ответ я даю тебе слово, что ничего тебе не сделаю. Можешь не переживать: соблазнять, целовать или трогать не буду, если сама об этом не попросишь. Я хочу всего лишь поговорить, — он нарочито медленно протягивает каждое слово, будто пытается донести до дикого неразумного зверька, что он не представляет для него никакой опасности.

…Если сама об этом не попросишь…

Ха! В этом и заключается вся опасность.

С трудом верится в его слова, но другого выбора у меня не остаётся. Цепляясь за злость как за спасительную соломинку, я принуждаю себя расслабиться и прекратить сопротивляться, что у меня довольно удачно получается сделать, ощущая, как противоестественное вожделение к нему понемногу спадает.

— Кричать больше не будешь? — спрашивает он, слегка касаясь носом моей щеки, рукой подавляя мой порыв от него отстраниться.

Я покорно киваю.

— Убегать тоже не станешь?

Ещё один еле заметный кивок.

— Резать или ослеплять баллончиком?

Раздражённо закатываю глаза, но всё-таки киваю, чем явно забавляю его. Глухой мужской смех, словно ласкающий ветер, забирается под одежду и пробегает по телу мурашками, затевая в моей голове вселенский хаос.

Он освобождает меня, но страх перед тем, что я могу вновь попасть в плен его обсидиановых глаз, останавливает мне от того, чтобы обернуться.

— Давай же, посмотри на меня, я вовсе не такой страшный, как ты думаешь, — подначивает вкрадчивый голос, а меня невольно знобит от ощущения его пугающего взгляда, словно от дула пистолета, приставленного к моей спине.

Да что со мной? Я же не трусиха! Чего я боюсь? В этот раз я не потеряю контроль. Не потеряю!

Наконец я разворачиваюсь к нему лицом и, оценивая мужчину настороженным взглядом, осознаю, что впервые вижу его при свете дня.

Уж лучше бы он был страшным…

Затаив дыхание, досконально осматриваю его внешность, что поражает своей противоречивой смесью красоты и мрака. На вид ему не больше тридцати. Твёрдо очерченное лицо, прямой нос, мягкий, чувственный рот и густая щетина на подбородке, что только усиливает его дерзкую мужественность. Но это ещё не всё: из него вновь будто струится невидимое сияние, что порождает иллюзию магнита, завораживающего и притягивающего к себе.

— Вот видишь, я вполне себе безобидный. — Он демонстративно приподнимает руки вверх и расплывается в самодовольной улыбке, от которой желание сладким сиропом распространяется по венам.

Этот наглец прекрасно понимает, как воздействует на меня, но совсем не осознаёт, что тем самым подпитывает мою злость, что неким образом помогает мне удерживать в подчинении импульсивные желания тела.

— Что ты хочешь от меня? — даже не ожидала, что мой голос прозвучит настолько твёрдо. В прошлый раз кроме стонов меня мало на что хватало.

Улыбка слегка сползает с его губ, а глаза вновь загораются нехорошим блеском, который он в тот же миг умело скрывает за железной маской невозмутимости.

— Я же сказал, что хочу просто поговорить, — бесстрастно произносит он.

— О чём нам с тобой разговаривать? — недоумённо оглядываю его с головы до ног, про себя отмечая, что наши с ним миры находятся в абсолютно разных галактиках.

От него пахнет богатством даже за версту: породистый, холёный, его высокая, статная фигура одета в классический костюм безупречного покроя, дорогие ботинки, золотые наручные часы и идеально гармонирующие с ними запонки, что выдают его высокий статус. На безымянном пальце нет кольца, но я замечаю это не из-за личного интереса о его семейном положении, а исключительно по отработанной в «Атриуме» привычке придавать значение каждой детали внешности мужчин. Это существенно повышает шанс выбрать более выгодного и щедрого для себя клиента среди целой толпы отдыхающих клуба.

Но сейчас он не клиент, а я — не обворожительная танцовщица.

Сейчас я — это я. Обычная, невзрачная девчонка из неблагоприятного района, у которой нет за душой ни одного лишнего цента.

— Мне кажется, наши первые две встречи прошли в слегка агрессивном ключе, что не позволило нам с тобой нормально познакомиться, — будничным тоном говорит он, вводя меня в ещё большее смятение.

— Разве нам нужно знакомиться? — мой голос сочится недоверием.

— Крайне необходимо. — Ровный ответ.