В ритме времени. Кинематографический процесс сегодня

противоречат человеческим влечениям, спонтанным чувствам.

Макс в изображении Дирка Богарда — противоречивая

фигура. Он не вписывается в контуры нацистской

организации, его чувства вырываются наружу, что в конечном

счете и приводит его и Лючию к гибели.

Все эти мотивы, повторим, есть в фильме. Однако

главное содержание фильма, его структура и его ведущая

мысль развиваются в совершенно ином направлении. Через

всю эту высокопрофессиональную картину, с сильными

актерскими работами, с режиссерским умением создать

необходимый психологический настрой, проходит мысль о

гнетущей человеческую личность патологической страсти к

насилию и желанию подчиниться силе.

Философский посыл этой картины — и на это обратила

внимание прогрессивная европейская и американская

критика,— по существу, ведет к деформации самой сущности

и самого понятия фашизм. Из явления социального и

классового фашизм превращается в явление психологическое,

психопатологическое.

Но дело не только в этом. Идея априорной порочности

человеческой личности, как и идея о том, что комплексы

тоталитаризма, насилия, жестокости, а иногда и просто

фашизма заложены в человеке самой природой,

просматриваются во многих картинах, идущих сегодня на западных

экранах. Идейным и мировоззренческим фоном, на котором

появляются и расцветают подобные идеи, является

психоаналитическая трактовка феномена фашизма, которая

стала крайне популярной на Западе. «Психоанализ Гитлера»,

«Гитлер и женщины», «Сексопатология фашистской

власти»— такими названиями пестрит книжный рынок

Запада. Кинематограф тоже активно подключился к этой

кампании.

В качестве примеров таких фильмов, в которых

сознательно или бессознательно деформируется и искажается

история, западная критика называла наряду с «Ночным

портье» Лилианы Кавани французский фильм Луи Малля

«Лакомб Люсьен», где изображается деревенский парень,

который в период оккупации становится фашистским

прислужником и палачом, причем эти качества как бы

априорно заложены в его человеческой сущности.

270

Вместе с тем нельзя не отметить, что многие

французские и итальянские критики, отрицательно относящиеся к

основной направленности и тенденции фильмов,

деформирующих историю, видят в них отражение сегодняшней

политической ситуации и желание правящих классов

заставить забыть годы сопротивления фашизму, отмечают в этой

связи влияние на большую группу художников и

теоретиков искусства ряда идеалистических философских теорий.

Дело прежде всего в том, что в таких фильмах, как

«Ночной портье», «Лакомб Люсьен» и некоторых других,

аккумулировались помимо прочего широко

распространившиеся в кругах западной радикальной интеллигенции

различного рода «левые» трактовки фрейдизма. Увлечение

именно этими теориями как бы сменило

экзистенциалистский настрой западной творческой интеллигенции, той

творческой интеллигенции, которая отрицательно

относится (иногда искренне, иногда следуя общему поветрию) к

буржуазному правопорядку и буржуазной культуре, но не

пришла к пониманию истинной, коммунистической

революционности.

Большая дискуссия о фильмах такого рода

развернулась во французском журнале «Кайе дю синема», в ней

приняли участие критики, философы, социологи.

«Нас окружает фашизм: это не взволнованное

обвинение, это удушливый вскрик, стыд, хитрость, наслаждение.

Варварство у наших дверей. Или лучше — в нас, в нас

самих»— так претенциозно начинает свою статью критик

Бернар Сишер «Зверь и борец», напечатанную в «Кайе дю

синема» в ходе дискуссии К

Б. Сишер пытается дать анализ тех философских и

социально-психологических корней и истоков, которые лежат

в основе концепции фильма Лилианы Кавани «Ночной

портье». По мнению Сишера, «ретро» есть своеобразный

идеологический прием, взывающий к бессознательным

структурам человеческой психики в обход сознания. Но

вместе с тем критик пишет: «Следует сказать, что если и

существует бессознательное, то это не дает нам права

говорить, что нацизм тождествен извращениям, что

извращения составляют основу человеческой души и что борьба

против фашизма — это их вытеснение. Революционер

должен высказать свое мнение по поводу нацизма,

извращений, сексуальности и их отношения к историческому

процессу»2.

1 «Cahiers du cinema», 1974, N 258/259, p. 60.

2 Ibid.

271

С одной стороны, Сишер совершенно справедливо

полагает, что фашизм необходимо рассматривать как

социально-политическое движение. Но, с другой стороны, по его

мнению, необходимо показать, как фашизм, еще не придя

к власти, зарождается в бессознательных глубинах

мелкобуржуазной психики и подчиняет себе души

представителей иных слоев в форме расизма, апеллируя к

иррациональным влечениям человеческой «природы».

Для этого, по мнению Сишера, революционная критика

призвана соединить аналитические инструменты

исторического материализма и психоаналитической концепции

бессознательного.

Таким образом, критический пафос, направленный

против фактического оправдания идеологии фашизма в

«Ночном портье», «Лакомбе Люсьене» и в иных фильмах такого

рода, сочетается с идеологическими рассуждениями в духе

фрейдизма о природе бессознательного. В конечном итоге