В третью стражу. Трилогия

"Совершенно лишних и опасных разговоров".

Степан поднялся по скрипучей, рассохшейся лестнице к двери одной из отдельных комнат - "кабинетов" на втором этаже, где его уже ждали - привалившийся к дверному косяку Венцель Де Куртис мрачно курил, аккуратно стряхивая пепел вдоль стены. Окинув Матвеева удивлённым взглядом, он, тем не менее, сдержался, и не стал отпускать комментарии по поводу внешнего вида руководителя операции.

Пропустив мимо себя Степана, Де Куртис плотно закрыл дверь и лишь после этого протянул руку для приветствия.

– Здравствуйте,

геноссе Михаэль

!..

7.

Кайзерина Альбедиль-Николова, Эль-Эспинар, Испанская республика, 16 января 1937

,

вечер

Вечером во внутренний двор вынесли огромный, как сундук с пиратскими сокровищами, радиоприемник, проложили метров двадцать кабеля до электрогенератора, питавшего хирургические лампы в операционной, приладили громкоговоритель и запустили - в живой трансляции - концерт Виктории Фар из Сарагосы. Качество звука было ужасным, но Кайзерина увидела лица раненых, слушавших "Бессаме мучо" или "Я танцую под дождем", и решила отложить критику на "потом".

Она сидела на лавочке, прислонившись к прохладному камню колонны, поддерживающей галерею второго этаже, курила и слушала. Но слушала она, не слыша, и ничего перед собой не видела, находясь не

здесь и сейчас

, а где-то далеко-далеко и отнюдь не случайно. Память и голос Тани, прорывающийся сквозь все "возмущения атмосферы", повернули личное время Ольги вспять, вернув Кайзерину в первое сентября тридцать шестого. Так что, оставаясь физически во дворе превращенной в госпиталь асьенды "Ла Калера", на самом деле душой она вернулась

в

т

уда

и тогда

, - в жаркий сентябрьский вечер и насыщенное ароматами духов и алкоголя варьете на бульваре Клиши...

Включился прожектор, распахнул с металлическим щелчком веки-жалюзи, чуть сдвинулся вправо, рассекая темные глубины сцены, и в круг света вошла Таня. Это было как черно-белое кино, но только в ином, недоступном пока технике 30-х годов качестве. Исключительной белизны алебастр кожи, черные губы - бантиком - обесцвеченные освещением волосы, и "кромешное" платье, словно сгусток жидкой тьмы, стекающей по замечательно гибкому, изящному телу... Шаг, другой, легкое - изысканное - покачивание бедер, в одной руке - бокал с белым вином, в другой - дымящаяся сигарета в длинном черном мундштуке... Еще шаг... Таня приближалась к рампе, и там, на обрезе сцены, начали включаться цветные прожектора. Мгновение, пауза длинной в сокращение сердечной мышцы, и в мир вернулись краски. Пунцово-красные губы, золотистые - светло-русые желтоватого оттенка волосы, голубые глаза - они засветились вдруг невероятной синью - и серебряное открытое платье, лунным шлейфом стекающее по великолепной фигуре дивы Виктории...

Ты была чудо, как хороша сегодня

, - иногда Ольга позволяла себе быть объективной в отношении старой подруги, и немного - всего чуть-чуть - искренней.

А по мне так она все время хороша

, - Виктор переживал острую фазу влюбленности, и его можно было понять и даже пожалеть.

Я наступила тебе на какую-то любимую мозоль

?
– спросила Татьяна, прищуриваясь на кошачий манер.

Пой, птичка

!
– улыбнулась Ольга.
–

У тебя это неплохо получается

.

Брейк!

– вклинился в разговор Олег.
–

Что вам делить, красавицы

?

И в самом деле, что?

Ей вдруг ужасно захотелось оказаться снова там, прошлой осенью в уютном Париже, или уж - на самый худой конец - в Сарагосе, где выступала сейчас Виктория. Подойти, обнять, поцеловать и... поплакать "на плечике", и чтобы Таня гладила ее по волосам...

"Или Баст... Баст даже лучше!"

Но не было рядом ни Тани, ни Олега. Никого не было...

Глава 10.

Война

Хроника событий:

8 января 1937 года -

По слухам, циркулирующим в Москве, три дня назад органами НКВД арестован бывший командующий Экспедиционным Корпусом Красной Армии в Испанской республике командарм 2-го ранга Павел Дыбенко. Комментируя арест видного большевистского лидера, Линкольн Туннел в Нью-Йорк Сити сказал, что Сталин начинает уничтожать своих генералов

.

9 января 1937 года -

в САСШ цена галлона бензина - 10 центов

.

11 января 1937 года -

вышел на экраны фильм "Белоснежка и семь гномов

".

15 января 1937 года

– в Париже начался процесс над М. Зборовским и другими "агентами НКВД".

16 января 1937 года -

Вышел на экраны фильм "Золушка" с Викторией Фар в главной роли

.

1.

Себастиан фон Шаунбург

,

шоссе Сьерра-Невада близ развилки на Камбиль, Испанская республика, 17 января 1937

,

утро

– Мы уходим, - сказал Ягито, когда в десятом часу утра они достигли дороги.
– Дальше сами.

– Дальше сам, - кивнул Баст.

Перед ним лежала пустынная дорога, вернее относительно короткий ее отрезок, продолжения которого - в "туда" и в "сюда" - исчезали за складками местности.

"Горы, - мысленно согласился с очевидным Баст.
– География и топография".

– Прощайте, - сказал он в спину уходящим контрабандистам.

– Удачи!
– пожелал ему, оглянувшись через плечо, Ягито, и Шаунбург остался на дороге один.

"А примета-то плохая, оборачиваться... Впрочем, к чёрту приметы!"

Он был одет как сельский интеллигент из испанской провинции - "Ну, не крестьянином же рядиться!" Пиджак, "белая" застиранная до серости рубашка, узкий галстук в выцветшую крапинку и светлая шляпа... У него даже круглые очки были - со стеклами без диоптрий, исключительно для полноты образа - но не было никаких документов, кроме старого надежного "люгера" двадцать девятой модели в наплечной кобуре, и еще Баст, если следовать легенде до конца, не умел разговаривать по-испански. Впрочем, по-русски тоже.

"

А в остальном, прекрасная маркиза,

Все хорошо, все хорошо

!"

Но так ли хорошо обстояли его дела, как пелось в старой песенке Утесова, сказать пока было трудно. Это еще предстояло узнать.

"Если узнается..."

Баст дождался, пока "братья-разбойники" скроются среди деревьев и скал, и пошел вдоль дороги в сторону развилки. Идти недалеко, но он и не торопился никуда, чутко прислушиваясь к звукам окружающего мира и имея в виду - в каждый отдельный момент времени - место для укрытия, на случай, если на шоссе появится машина. Светиться в его обстоятельствах резона не было, однако, на счастье Шаунбурга, охота к перемене мест этим утром охватила его одного. Больше никто, кажется, никуда не спешил. А минут через десять он оказался на месте, укрывшись в тенистой глубине небольшой рощицы, справа от дороги, как раз перед ответвлением на Камбиль. Здесь было не так холодно - на шоссе разгуливал довольно сильный ветер, пробиравший Баста насквозь - но главное, никто с шоссе не заметил бы одинокого путника, притаившегося среди деревьев. Даже если бы специально искали, но ведь не ищут.