В.А. Жуковский в воспоминаниях современников
Шрифт:
и замечательные способности. Черты и выражение лица его, рост и вся вообще
наружность не напрасно заставляли ожидать от мальчика чего-то
необыкновенного. Самые первые наклонности его предсказывали в нем будущее
развитие вкуса и таланта. Если бы с первых лет начали постоянно занимать его
рисованием или музыкою, без сомнения, на каждом поприще он достигнул бы
высокого совершенства: так в нем было сильно чувство изящного.
В раннем еще детстве Жуковский лишился своего отца. Он остался на
попечении
его совоспитанницами. Эти семейные обстоятельства подействовали, во-первых,
на образование души его, которая всегда отличалась нежностью, благородством,
набожностью и каким-то рыцарством, во-вторых, на укрепление самой чистой
любви и дружбы между ним и его племянницами. В родственном их союзе было
что-то более знаменательное, нежели обыкновенно представляется у других,
оттого ли, что развивающийся талант уже отражался на окружающих его, или
природа прекрасно образовала каждое из них существо.
Первые опыты собственно называемого учения не принесли большой
пользы Жуковскому, потому что наставники не угадали его призвания. Из него
хотели сделать математика, а он все оставлял для поэзии. Страсть к сочинениям
театральным обыкновенно прежде всего раскрывается в детях с живым
воображением. Она овладела и Жуковским, лишь только поместили его в
тульское народное училище. Ревностный к должности своей учитель, Феофилакт
Гаврилович Покровский, выведен был из терпения невнимательным учеником и
решился, в назидание товарищам Жуковского, исключить его из училища. Это
происходило в 1796 году. Для спасения чести любимца своего родные записали
будущего поэта в Рязанский пехотный полк, квартировавший тогда в Кексгольме.
Надобно между тем заметить, что, по старинному обыкновению, Жуковский на
втором году, после рождения своего уже записан был в Астраханский гусарский
полк сержантом, а в 1789 году произведен в прапорщики и даже принят
(разумеется, на бумаге) в штат генерал-поручика Кречетникова младшим
адъютантом; но через три месяца уволен по прошению от службы без
награждения чином. Выбор нынешнего нового пути, не совсем понятный для нас,
изъясняется тем, что между знакомыми родных Жуковского в Туле жил в
постоянном отпуску майор Рязанского полка Дмитрий Гаврилович Посников,
который вызвался устроить судьбу мальчика. Его одели в мундир и отправили в
Петербург для дальнейшего следования по назначению. Здесь, в Зимнем дворце,
поэта ожидало впечатление, о котором любил он рассказывать, удержав его
навсегда в памяти. По случаю большого выхода ему достали местечко на хорах,
откуда в первый и в последний раз на веку своем удалось ему видеть императрицу
Екатерину II. Кто знает, не переносился ли он своею мыслью к этой минуте, когда
говорил перед кончиною, изображая себя в виде Лебедя:
Но
не сетуй, старец, пращур лебединый:Ты родился в славный век Екатерины6.
V
Между тем восьмое ноября7 изменило положение всех малолетних дворян
в России, считавшихся в военной службе. Жуковский снова очутился в Туле, где
пробыл только до начала 1797 года. В январе родные его отправились с ним в
Москву, чтобы остаться там до коронации нового императора. Благородный
пансион Московского университета избран был местом окончательного
образования и воспитания Жуковского. Основанный в 1770 году кураторами
Мелиссино и Херасковым8, пансион сделался рассадником замечательных людей
в России. При поступлении туда Жуковского главным лицом в пансионе был
известный педагог и профессор А. А. Прокопович-Антонский. Между
товарищами своими по воспитанию поэт встретил тех избранных по уму и сердцу,
которые до конца жизни его остались его друзьями. Все здесь способствовало к
развитию счастливых дарований. По истечении годичного курса наук ученики
обязаны были сами достойнейших "из своего круга избрать в почетные директоры
неклассных своих занятий и увеселений. В присутствии кураторов и ближайшего
начальства своего они подносили избранным товарищам лавровые венки и давали
обещание следовать охотно их распоряжениям. Жуковский, пробыв менее двух
лет в пансионе, удостоен был этого отличия. Празднество, совершавшееся 14
ноября 1798 года по случаю освящения новопостроенного при пансионе
каменного флигеля, происходило в присутствии куратора M. M. Хераскова. Таким
образом, один поэт благословил другого на служение высокой поэзии и чистой
добродетели.
Начало литературных успехов Жуковского надобно отнести ко времени
пребывания его в пансионе. Известно, что с 1782 года при Московском
университете существовало так называвшееся "Собрание университетских
питомцев". В свободные часы от должностных занятий студенты сходились для
чтения литературных опытов своих. В особом журнале было печатаемо лучшее.
Подобное общество образовалось и в пансионе, под названием "Собрания
благородных воспитанников Университетского пансиона". Так как начальство
пансиона почитало самыми верными успехами воспитанников только
извлекаемые из свободной их деятельности, наблюдая за нею внимательно, но со
стороны, то и дозволено было молодым любителям словесности, по их
собственным соображениям, приготовить самим начертание устава общества.
Товарищи избрали Жуковского в редакторы устава9. Последствия этой
юношеской забавы оказались самыми замечательными для русской литературы.
Она с первого года текущего столетия начала принимать в свои произведения