В.А. Жуковский в воспоминаниях современников

лучшие краски, лучшее направление, тон и формы языка. Известнейшие

действователи на поприще литературы нашей образовались в этой школе, так что

Москва не без основания приписывает себе развитие новых начал в умственном и

эстетическом образовании отечества.

VI

В пансионе Жуковский оставался до октября 1800 года. Тогда куратором

был И. П. Тургенев, отец молодых Тургеневых, учившихся в пансионе вместе с

нашим поэтом, который приобрел не только дружбу сыновей, но и родительскую

нежность их отца. В доме бывшего начальника своего Тургенева Жуковский

встретился с Карамзиным и Дмитриевым, с этими писателями, которые сделались

для него образцами вкуса. Они уже тогда почувствовали, чем может со временем

явиться этот молодой человек, только что вышедший из детства. Карамзин такое

находил удовольствие в его обществе, что после кончины первой жены своей

пригласил Жуковского на целое лето с собою в Свирлово, и таким образом

утвердилась между ними привязанность, основанная на взаимном уважении. В

последствии времени Карамзин же положил основание нежной дружбе между

Жуковским и князем П. А. Вяземским, не изменявшейся в продолжение всей их

жизни.

Несмотря на несомненное призвание свое к занятиям литературным,

Жуковский не уклонился от общего служебного пути и получил место в Москве

же в Главной Соляной конторе, где состоял до апреля 1802 года, дослужившись

тут до чина титулярного советника. Вышедши в отставку10, он покинул самую

Москву. Его влекло к себе Мишенское со всеми воспоминаниями его детства. Там

еще жили родные его, у которых он, и в пансионе бывши, проводил свои вакации

каждое лето. Замечательно, что первые стихи, написанные им по прибытии в

деревню, вдруг поставили его в разряд лучших поэтов русских. Это было

"Сельское кладбище", напечатанное в "Вестнике Европы", начавшемся тоже в

1802 году, под редакцией Карамзина, который на другой год, говоря о

Богдановиче и его "Душеньке", так точно приводил в разборе своем один стих из

элегии Жуковского, как бы это было всем известное место из Ломоносова или

Державина. В Мишенском и Белеве написаны были и другие его стихотворения,

оконченные прежде 1808 года. В первом из этих мест оставалось семейство

сестры его В. А. Юшковой, бывшей крестною его матерью, которой дочь, А. П.

Зонтаг, сама приобрела известность в нашей литературе прекрасными

сочинениями для образования детей, во втором же месте поселилась другая сестра

его, К. А. Протасова. Одной из дочерей ее, бывшей в последствии времени в

замужестве за известным стихотворцем нашим А. Ф. Воейковым11, посвящены:

первая часть "Двенадцати спящих дев" и "Светлана". Там некогда бывал у него

Батюшков12. Эти два таланта, яркие и современные, связаны были самою

искреннею дружбою. Лучший брат не мог более принять на себя попечений,

какие оказал Жуковский в начале болезни, которая до сих пор не покидает

несчастного друга его. В одном из грациозных посланий своих Батюшков,

прощаясь, говорит Жуковскому:

Прости, балладник мой,

Белева мирный житель!

Да будет Феб с тобой,

Наш давний покровитель,

Ты счастлив средь полей

И в хижине укромной.

Как юный соловей

В прохладе рощи темной

С любовью дни ведет,

Гнезда не покидая;

Невидимый поет,

Невидимо пленяя

Веселых пастухов

И жителей пустынных:

Так ты, краса певцов,

Среди забав невинных,

В отчизне золотой

Прелестны гимны пой!13

В Белеве, на берегу Оки, Жуковский построил дом матери своей, где она

провела тихую свою старость и скончалась в 1811 году.

В первые годы литературной жизни поэт нередко бывал в необходимости

трудиться из платы над переводами в прозе, как человек недостаточный. Он умел,

однако же, примирять нужду с потребностью таланта. Этой разборчивости вкуса

мы обязаны переводом "Дон-Кихота", напечатанным в первый раз в 1805 году, а

во второй в 1815. Он воспользовался трудом Флориана, автора, столь

уважавшегося в его время. Как ни странно теперь думать, что первоклассный поэт

руководствуется второстепенным кудреватым писателем, при всем том истинное

дарование вывело переводчика на прямую дорогу, и в книге его до сих пор много

достоинств неотъемлемых. Говоря о первых переводах Жуковского в прозе,

кстати упомянуть здесь об одном из них, неизвестном для многих, тем более что

это обстоятельство относится к 1801 году. Вот в каких забавных выражениях сам

Жуковский, незадолго до своей кончины, сообщил о том в одном письме.

"Некогда в Москве обанкротившийся Зеленников трактовал меня преобидно. Для

него я перевел за 75 рублей "Мальчика у ручья". Эту сумму он выплачивал мне по

5 р., по 7 р. с полтиною и т.д.". И это сочинение (Коцебу) в то время

принадлежало автору, любимому современным обществом. Русский перевод

печатался тоже два раза (во второй раз в 1819 г.).

Карамзин два года издавал "Вестник Европы". Он передал его Панкратию

Сумарокову, едва год выдержавшему труды редакции, которая перешла тогда к

известному профессору Каченовскому. От него-то с 1808 года Жуковский принял

"Вестник Европы" в свое заведование. Он возвратил изданию ту жизнь и

занимательность, которыми оно всех привлекало к себе при его основателе.

Перебирая этот журнал, убеждаешься, что он был действительный посредник

между читателями и своею эпохой. В нем ничто не забыто, ничто не упущено.

Как драгоценная летопись современности, "Вестник" указывает на все явления

истории, литературы и общественной жизни. Конечно, лучшим украшением

журнала были собственные сочинения и переводы редактора. Но он, как талант,