Варламов

актерских дорог! И каждая такая встреча — урок. Каждый

урок — шел впрок. И на вырост.

В Гельсингфорсе подружился с Иваном Платоновичем Кисе¬

левским, который в тог год занимал первые роли в театре. Дво¬

рянин, воспитанник морского кадетского корпуса, офицер воен¬

ного флота, бросил однажды все и ушел на сцену. Высокий, хо¬

рошо сложенный, с изящными манерами благородного барина,

с мужественным лицом героя въяве, совершенно терялся в ро¬

лях, в которых должно было проступать смешное. Даже Скало¬

зуба играл с безупречным рыцарским достоинством. Может быть,

именно поэтому полюбился ему легкий и веселый талант Вар¬

ламова. Находил недостатки в его произношении, дружески по¬

правлял...

«Пробыв восемь лет в провинции, я играл лето и зиму не пе¬

реставая».

В яростном раже купался в водевильных небылицах и не то¬

нул в тяжелых водах многоречивых и выспренних ложнороман¬

тических драм. Радовался театральным будням как праздникам

ежедневным и незаслуженным.

Рассказать бы обо всем этом подробнее, с толком и расста¬

новкой, но главное — впереди, на сцене Александрийского театра

в Петербурге.

Подбирался он к этому театру издалека, исподтишка, не от¬

давая себе отчета в том.

Остались позади волжские города, теперь — Гельсингфорс,

неподалеку от столицы. А через год — летний театр в Ораниен¬

бауме. Это уже пригород Петербурга. Следующим летом — дере¬

вянный театр в Лесном. Уже не пригород, а окраина...

Разыскал его, прибежал однажды к нему И. П. Киселевский.

«Как раз застал меня за укладкой вещей».

Варламов снова собирался ехать в Нижний Новгород. Был

заключен очень выгодный договор с нижегородским театром на

амплуа «первого комика», да с таким окладом, какого еще ни

разу не получал.

— Умоляю, выручи! Сыграй завтра Хлопотина в «Злобе

дня»... Не погуби отказом.

Назавтра был назначен спектакль в Благородном собрании

в пользу Киселевского. Актер, который должен был играть Хло-

потина, неожиданно захворал. «Злоба дня» — мелодрама Нико¬

лая Потехина, оснащенная поверхностным гражданским моти¬

вом, броскими, хотя и не ахти как ловкими сюжетными спле¬

тениями.

Варламов не мог отказать и «погубить» старшего товарища

своего Киселевского, к которому питал искреннее уважение.

Спектакль состоялся и имел заметный успех. Присутствовал

на спектакле Александр Александрович Нильский, один из влия¬

тельных актеров императорского Александрийского театра.

На следующий день Нильский завел разговор о молодом и

многообещающем Варламове в кабинете начальника репертуара

Александринского театра П. С. Федорова. Случилось так, что

был при этом и Н. Ф. Сазонов, знавший Варламова по Нижнему

Новгороду. Он живо поддержал Нильского.

— Надо дать Варламову дебют. Ей-ей, придется нам ко дво¬

ру, приживется...

Человек заносчивый, раздражительный и не склонный при¬

нимать советы, Федоров на этот раз легко согласился. То ли

вспомнил, что в давние годы был дружен с отцом этого молодого

человека — с композитором А. Е. Варламовым, то ли озабочен

надобностью найти замену хорошему актеру Павлу Васильевичу

Васильеву, которого сам же выжил из труппы за строптивый и

непокладистый нрав?..

«В 1875 году вышел я в первый раз на императорскую сце¬

ну — 8 мая».

Играл того же Хлопотина в «Злобе дня». Но все было внове.

Играл в одном спектакле со знаменитым А. А. Нильским и всего

год тому назад принятой в труппу молоденькой М. Г. Савиной.

А 19 мая 1875 года Константин Александрович Варламов

приказом управляющего императорскими театрами был зачислен

артистом Александринского театра.

И с тех пор словно и нет личной биографии у Варламова.

Сорок лет, насыщенных разномастной жизнью своих многоли¬

ких сценических героев. Сорок лет без устали, не зная пере¬

дышки. Роли, роли и роли... Великие удачи и сыгранные небрежно,

спустя рукава, как бы в шутку. Свыше 1000 ролей за сорок лет.

В летние месяцы, когда прекращались спектакли в Алексан¬

дрийском театре, — в провинцию, на гастроли. Не ради денег, —

был хорошо обеспечен. Только бы не сидеть дома, без дела.

«Скажу одно: время прошло быстро и удивительно легко».

Так и прожил всю жизнь, не зная иных бурь, кроме бурь

аплодисментов, веселый, одержимый бесом театра, всеми облас¬

канный баловень сцены. И рассказывать о Варламове, значит —

рассказывать о ролях, сыгранных им, о его жизни в театре. Дру¬

гой у него вроде бы и не было. Вот почему повесть о жизни

своей он закончил словами:

«Я и не заметил, как превратился из Костеньки в дядю

Костю».

Кто еще мог бы рассказать о себе так кратко, просто, с лег¬

ким сердцем, не кичась громкой известностью и не поддаваясь

сладкому соблазну посетовать на судьбу?

Только он — почтенный дядя Костя, который все еще оста¬

вался веселым, милым и простодушным Костенькой даже на

седьмом десятке жизни.

Ill

Но до «дяди Кости» еще очень далеко. Пока что Варламов

зовется Костенькой и только переступил высокий порог Алек¬

сандрийского театра.

Ему — 27 лет. И его актерская котомка беспорядочно и туго

набита сыгранными в провинции ролями.

Молод и сам театр: ему — 43 года. А позади краткая, но пе¬

страя, разнобойная история.

Величественное и торжественное здание театра на площади,