Вас сюда не звали!

– Приветствую тебя, уважаемая, -выговор у него оказался не в пример лучше, чем у толстяка, да и воспитание тоже.
– Меня называют Адем Темель, я бююджю пятого круга, да укрепит Великий Отец его основание. Говори же, я слушаю.

За его спиной господин Жаба вперился в меня неподвижным взглядом и беззвучно шептал губами, что-то тиская в кулаке. Это он меня напугать пытается, что ли? Забавно.

– Мое имя Эльга, и я пришла из того же мира, что и эти люди, -я кивнула на лежащие у моих ног тела.
– А еще я умею пересекать границу миров без ритуала перехода. Могу даже показать, если хо...

Только меня уже никто не слушал.

Новый жрец смотрел на господина Жабу и улыбался. От этой улыбки даже мне стало нехорошо, столько в ней было злобного торжества, а толстяк поперхнулся на полуслове и бухнулся в дорожную пыль, отбивая торопливые поклоны и бормоча что-то на этом их странном наречии. Я, конечно, не поняла не слова, но про какой-то "юзгюнум" он сказал раз десять, не меньше.

– Хэй, уважаемый!
– Напомнила я о себе.
– Так тебе что же, совсем не интересно, как это мне удалось пробраться в другой мир без всяких ритуалов?

Только бы в свой мир попасть, а уж там придумаю, как от этой шайки избавиться.

– Мне известно о людях вроде тебя, - небрежно отмахнулся господин бююджю, или как там его.
– Тех, что с колесом на запястье. И я даже не стану задирать твой левый рукав, чтобы в этом убедиться. Где ее карта, ты, эшек юбресы?

Этот последний вопрос он, конечно, не мне задал, но я все равно ответила:

– Если я правильно поняла, ее сожгли. Ах простите, у вас это, кажется, называется "ритуал очищения пламенем". Жалко, да? Могла бы пригодиться. А рукав все равно задрать не выйдет, он к этой, как ее... к печати подчинения присох. Забавная штука, на клеймо похожа, каким у нас скотину метят. Люди-то после такого долго не живут. О, смотри, уже пальцы синеть начинают. По такой жаре к вечеру подгнивать начнет, а там лихорадка и все... к утру можно уже и костер готовить.

– Пожалуй, костер нам понадобится, - кивнул господин Темель.
– Только не утром, а прямо сейчас. И не для тебя.

За его спиной что-то прошуршало и глухо стукнуло о землю.

Лысый толстяк лишился чувств.

***

Смотреть на казнь меня, по счастью, не заставили, но мне и того, что я слышала за глаза хватило. А я-то еще думала, что у нас в Империи законы суровые.

Потом, когда все стихло, и я даже успела задремать в тени телеги, опять явился лысый бююджю. Потряс перед моим лицом какой-то тусклой железной пластиной на шнурке, что-то пробормотал, а потом спрятал дурацкую цацку и достал вместо нее жутковатого вида кривой нож. Я даже испугаться не успела, а он уже вспорол мой левый рукав и грубо дернул, одним махом сорвав и заскорузлую тряпку, и все, что к ней успело присохнуть. Больно было просто нечеловечески. Будто свежуют заживо. И пока я орала, ругалась и глотала злые слезы, лысый гад провел над раной своим медальоном и что-то прошептал.

Ничего не произошло.

Тогда он снова помахал своей цацкой и повторил все еще разок, погромче. Я разобрала уже знакомое слово "сийилли" и незнакомое "шифа" .

Э, да меня никак пытаются лечить силой выдуманного бога? Потрясающе!

Самое смешное, что лысый безумец, похоже, всерьез верил в свое сили-шмили-полечили. И когда ничего не вышло, он не то, чтобы разозлился - скорее обеспокоился. Еще раз осмотрел мою рану и ушел. Только плащ линялый мелькнул.

Между тем, оба отряда явно устраивались на привал. Вот прямо так, даже не потрудившись сойти с дороги. Нет, я конечно, понимала, что в этом насквозь безумном мире это, наверное, не опасно, да только мне и смотреть-то на такое было дико.

Слуги вколачивали в землю длинные шесты, растягивали между ними какие-то тряпки, когда-то пестрые, а теперь блеклые и линялые, разводили огонь и доставали из мешков и корзин такое, чему в моем языке и названия-то не было. Воины же не делали ничего - только расселись под особым навесом и о чем-то болтали.

Вдруг мимо кто-то проскакал, нахлестывая жрецову кобылу, и я задумчиво проводила его взглядом. Гонец, что ли? Торопятся сообщить о том, что только что случилось? Что ж, хоть тут ничего необычного. Знать бы еще - кому..

– Хэй, Эльга, ты как там? Держишься еще? Рука сильно болит?

Сердце мое подпрыгнуло и пропустило удар, а потом зачастило, как весенний дятел.

Ингвар! Живой! Вот же... а я-то думала...

Глаза защипало, горло сдавило и я чуть было не разревелась, как последняя дура. Даже голос прозвучал как-то совсем уж тихо и жалко:

– Терпимо. Сам-то как?

– А что мне сделается, - хмыкнул этот невозможный человек.

Что-то зашуршало и телега предательски скрипнула. Я замерла, боясь дышать, но никто, вроде, не заметил. Ингвар тоже притих на какое-то время. Будто удачный момент выжидал.

– Идти сможешь?
– просил он едва слышно, пользуясь тем, что там, у костров, как раз взялись рубить дрова.

– Думаю, что да, - также тихо ответила я.
– Даже бежать смогу, если припрет. Только заметят же сразу.

– А вот и не сразу, - по голосу было слышно, что он улыбается.
– Чуешь, гадостью какой-то потянуло? Ужин стряпают. Значит, вот-вот начнут ритуал этот свой, когда все на песок садятся и закатному солнцу поклоны бьют. Много поклонов. В тот раз я на пол лиги уйти успел, пока хватились. Так бы и не поймали, если б не заблудился, как дурак. Крюк по лесу накинул и обратно к лагерю вышел. Но с тобой-то такого точно не будет. Значит, сделаем вот что: как начнут рассаживаться, ты мне свистни тихонько и сразу укатывайся под телегу. На той стороне встретимся. Ха, эти дураки даже узлы как следует вязать не умеют, не то что...

– Для тех, кого не удержать веревкой, есть иные средства, - заметил еще один знакомый голос, заставив меня подскочить.

И откуда только взялся, гад лысый? Не было же только что!

– Поднимайтесь, -скомандовал гад,- за вами уже едут.

И действительно, с лагерю приближалась легкая повозка, запряженная парой молодых соловых кобылок. Правил ими еще один господин в красном плаще, а над его лысой головой вздымались к небу прутья здоровенной клетки. Основательные такие, пальца три толщиной.

– Это Адем Явюз, бююджю третьего круга, - тихо сказал мне "наш" жрец, пока Ингвара заново связывали.
– Ему приказано любой ценой доставить тебя в бюйук кэле. Любой, поняла? Если для того, чтобы ты лучше слушалась, придется отрезать что-нибудь у твоего коджя, Явюз это сделает.

Тогда я еще не знала что такое "бюйук кэле" и могла только догадываться, почему он зовет Ингвара "коджя", но одного взгляда в бесцветные, будто застывшие глаза Явюза, чтобы убедиться: да, этот сделает. И с превеликим удовольствием.

Так что, когда мой новый господин, или кто он там, повелительно махнул рукой, я послушно влезла на козлы и замерла, сложив руки на коленях.

– Брат Темель думает, ты тыйликэ. Опасность.
– сообщил мне этот жуткий господин, усаживаясь рядом.- Я думаю, брат Темель слишком молод. Нет жены. Не знает, что делать с аптал кадын. Я знаю. Сделаю так, что ты будешь покорной.

Кто бы спорил. Буду, конечно, пока случай удобный не подвернется.

Больше Явюз и рта не раскрыл до самого города. Ингвар тоже молчал и, кажется, даже не шевельнулся ни разу. Очень хотелось оглянуться, но я не решилась даже на такую малость..