Ваш муж мертв

– Простите, простите! – говорит она, хотя это я виновата, что так резко остановилась.

– Все в порядке, – тихо отвечаю я.

Однако собака начинает лаять, словно возмущаясь из-за нарушенной прогулки. Вики Гаудман, услышав лай, оборачивается. Ее глаза встречаются с моими.

Она не может знать, кто я такая. Как бы то ни было, я чувствую, что она задумывается, не видела ли меня раньше. Я вижу, как она разглядывает мое лицо. Что-то в нем кажется ей знакомым.

Я пытаюсь заговорить, но слова застывают у меня на губах.

Потом Вики вдруг падает на землю. Ее руки и ноги начинают изгибаться, будто она пытается плыть по суше. Изо рта у нее идет пена. Что происходит?

– Боже мой! – вскрикивает женщина, и собака тянет ее к распростертому на земле телу. – У бедняжки припадок. Быстрее. Вызовите «Скорую».

Однако если я это сделаю, полиция может выследить меня. Я не совершила ничего противозаконного. Пока. Но в любом случае лучше, чтобы меня не было здесь, когда приедут копы.

– Извините, – лгу я. – У меня разрядился телефон.

– Успокойся.

На секунду я замираю, думая, что она говорит это мне, но потом понимаю, что это слово адресовано собаке. Женщина достает свой телефон: «“Скорая!” Набережная. Возле Лидо».

Я бросаю быстрый взгляд на Вики Гаудман, корчащуюся на земле под скамейкой. Какая-то часть меня считает, что это меньшее, чего она заслуживает. Однако в глубине души мне становится ее жаль. Потом я убегаю.

Глава 49 Вики

11 июля 2018

– Адвокат к Вики Гаудман, – объявляет надзиратель.

– Опять? Твой адвокат к тебе неровно дышит, что ли? – фыркает моя сокамерница.

– Она готовит мою защиту, – отвечаю я. – Суд уже завтра.

– А моей вообще на меня наплевать. Она уверена в моей виновности.

Пенни уже ждет меня в комнате для встреч с адвокатом. На этот раз с ней какой-то мужчина.

– Это Жиль Ромер, – с энтузиазмом сообщает она. – Он будет вашим защитником в суде.

– Ваш адвокат рассказала мне о нападении на вас, Вики. – Он говорит так, будто мы давно знакомы. – Я очень сочувствую вашей потере.

Я отворачиваюсь. Мне совсем не хочется обсуждать все это с незнакомцем. Даже разговор с Пенни дался мне очень тяжело.

– Мы должны знать больше, Вики, – мягко произносит она.

– Я уже достаточно рассказала.

– Так вы себе не поможете. Поймите, история о вашем ребенке может пролить новый свет на ваше дело.

Патрик…

* * *

Потеряв своего сына, я едва не сошла с ума от горя. Вот, только что я была беременна, и внутри у меня шевелился ребенок. А теперь там пустота. Как можно было пережить это? Я надеялась на утешение от мужа, но Дэвид практически не разговаривал со мной. Я знала, что он винил меня. Поэтому так получилось, что я стала делиться переживаниями со старым другом Патриком.

– Иногда в таком случае, – сказал он во время доверительной беседы в моем кабинете, – можно дать своему ребенку имя – так станет легче. Думай о нем как о реальном человеке.

«Твое имя», – инстинктивно подумала я. Хорошее, крепкое, надежное имя. И, как ни странно, это действительно помогло. Какой-нибудь психолог мог бы объяснить мой выбор тем, что у меня все еще остались чувства к Патрику. В любом случае, это имя было моей личной тайной.

Меня так поглотила тоска о неродившемся ребенке, что мне совершенно не было дела до своего физического состояния, – а у меня, между тем, была сломана рука и разбита голова. Кроме того, мне пришлось перенести тяжелую процедуру выскабливания, без которой нельзя было обойтись после выкидыша – тем более, на таком сроке.

– Нужно провести чистку матки, чтобы там ничего не осталось, – сказала мне медсестра. – А потом сможете снова подумать о беременности.

Однако даже мысль о другом ребенке казалась мне предательством по отношению к маленькому Патрику. Кроме того, учитывая враждебность Дэвида ко мне в последнее время, возможность новой беременности была крайне сомнительна. Он продолжал утверждать, что предлагал мне перевестись в «менее опасную тюрьму». Дэвид был в этом так непреклонен, что я почти поверила ему. Может, подумала я, удар по голове сказался на моей памяти. Я даже забыла про День святого Валентина, а Дэвид – вероятно, в качестве извинения за свое поведение – подарил мне красивые сережки с кристаллами. Впрочем, это потепление с его стороны продлилось недолго, и вскоре он снова стал вести себя со мной раздражительно.

Возможно, этому не следовало удивляться. Я сама была на себя не похожа: сделалась очень тревожной и подскакивала от любого резкого звука. Посттравматическое расстройство – сказал доктор, выписав мне успокоительные. Я к тому же грубо обошлась с бедными Джеки и Фрэнсис, которые пришли меня навестить с шоколадными конфетами и цветами.

– Вот увидишь, пройдет время, и тебе станет легче, – неловко произнесла Фрэнсис.

– Откуда тебе знать? – вспылила я. – Вы обе не были матерями. Вы понятия не имеете, что это такое – быть беременной и потерять ребенка.

По их лицам стало понятно, что мои слова очень больно задели их.

– Простите меня, – сказала я, отворачиваясь, и горячие, безмолвные слезы потекли на мою подушку.

Джеки стиснула мою руку, пытаясь меня утешить. Это было больше, чем я заслуживала.

А потом у меня случился первый приступ. Последним, что я помнила, был спор с Дэвидом в нашем доме в Кингстоне, после чего я очнулась на ковре в гостиной, чувствуя себя словно после глубокого сна. В то же время в голове у меня был странный сумбур. Я попыталась встать, опираясь на стул, но снова упала.

– Да что с тобой такое? – недовольно фыркнул Дэвид. – Возьми себя в руки, Вики.

– О чем ты говоришь?

– Я всего лишь сказал, что мне снова нужно уехать по делам, – вовсе не обязательно из-за этого устраивать такой спектакль.

– Какой еще спектакль? Когда? – произнесла я, потирая руки и ноги. Мышцы почему-то сильно болели. Лишь впоследствии я узнала, что такое бывает при моем заболевании. – Наверное, мне нужно сходить к врачу.

– Вероятнее всего – к психиатру.

Как он мог быть таким жестоким?

Врач отправил меня на МРТ, и было установлено, что у меня случился эпилептический приступ.

– Такое бывает после травмы головы. Это вполне может быть единичный случай, но вам теперь следует наблюдаться какое-то время. Приходите ко мне на прием через месяц.

Однако прежде чем наступил назначенный срок, у меня произошел еще один приступ – на этот раз в тюремной комнате для персонала. Патрик сразу же отвез меня в больницу.

– Проверьте подозрение на эпилепсию, – сказал он дежурному врачу.