Ваше Сиятельство 11
Шрифт:
Из сбивчивой речи англичанина вырисовывалось мало ясного, однако нечто подсказывало мне, будто все это как-то связанно с содержимым нашей ячейки, украденным из камер хранения. И еще почему-то связано с Майклом. Пока я представить не мог, каким боком Майкл имеет отношение к этой истории. Моя интуиция иногда выкидывает странные фокусы: бывает, безбожно врет, а бывает, спасает мне жизнь ценными подсказками или приводит к цели самым неожиданным путем. Увы, говорит она со мной не всегда. Бывает, настойчиво молчит, даже когда я ее спрашиваю по всем канонам общения с трансцендентным. Однако сейчас она начала нашептывать что-то смутное, связывая практически смертельные ранения Майкла Милтона
Достав сигарету, я спросил жалкого «бога смерти»:
— Знаешь, где искать Хариса?
— Так все знают. Там, — «бог смерти» махнул рукой куда-то в темноту. — В башне Клиффорда. Его офис занимает весь 17 этаж. Но уже поздно, наверное. Вечером его там не будет.
— А где он будет вечером? — Элиз, до сих пор молчаливо слушавшая наш разговор, подошла ближе.
— Не знаю, мэм, — Эндрю Берч приподнял голову, настороженно глядя на Элизабет.
— Пристрелю тебя за «мэм», — Стрельцова навела на него ствол «Стальной Правды».
— Простите, мэм! — он закрыл рот ладонью и в нее отчаянно добавил: — Простите!
— Хорошо подумай, где искать этого ублюдка Хариса, а то нам сильно захотелось его наркоты! — Элиз щелкнула дозатором остробоя.
— Думаю дома или… Или в клубе. Да, в клубе! — утвердился он. — У него свой клуб, он там по вечерам может быть! Но я не обещаю, госпожа! Вы поймите: где я и где Сладкий Харис!
— Где его дом? Адрес! И где клуб? Расположение, название! — не опуская остробой, продолжила Стрельцова.
— Дом на Гравелл-лэйн. Адрес не знаю. Клянусь! Но там любой подскажет! — пылко заверил англичанин. — Узнать легко: такой большой, трехэтажный особняк со статуями и садом. А клуб здесь недалеко, на Элисан-стрит. Называется «Микос Дримс». Только не говорите, что я вас навел!
— Знаешь, где все это? — спросил я Элиз.
— Нет, но найдем быстро, — уверенно ответила баронесса. — Идем?
* * *
— Остановись Евклид! Хватит уже!.. — Елена Викторовна запрокинула голову, уклоняясь от его наглых поцелуев.
Однако барон не остановился и принялся целовать Елецкую не в губы, а в шею. Он знал, что ей это нравится особо и даже заподозрил, что графиня намеренно заняла такую позу на тесном диванчике.
— Лен, я тебя люблю, понимаешь? Уже столько лет! И буду ждать столько, сколько еще потребуется. Ты же сама себя знаешь: тебе скоро надоест этот англичанин. Лен… — он попытался заглянуть в ее теплые, карие глаза в которых хотелось утонуть навсегда.
— Он мне не надоест — не строй иллюзий! И не будь таким наглым! — возмутилась Елецкая, чувствуя, как мужская ладонь, гладит ее колено и поднимается выше.
Вино вскружило голову не только Евстафьеву, но и ей самой и в какой-то миг графиня подумала, что она не против такой бессовестной ласки. Наверное, Елецкая была даже не против еще большего бесстыдства и не против потом немного поиграть Евклидом, как уже было в жизни много раз. Но из прошлого опыта Елена Викторовна знала, что он потом не отлипнет.
— Тебе, Леночка, всегда все
надоедают. В университете Сокольцев надоел тебе на следующий месяц. А после него Сергея Вернадский — сколько было его в твоей жизни? Не более полугода! Даже Петр тебе надоел через несколько лет замужества!— Ни слова о моем муже! — резко осекла его Елецкая.
— Лен, давай будем честны, ведь постоянный только я. Это же правда, Лен. Ну, скажи «да», — он потянулся к ее губам.
— Нет! — ответила Елецкая, но позволила короткий поцелуй в краешек губ.
— Ну зачем боги послали этого Майкла?! Зачем я впустил его в свой дом?! — ладонь Евклида тепло и нежно гладила бедро графини выше колена. — Да, он смазливый, молодой, но он не тот мужчина, который тебе нужен! Леночка, пожалуйста!.. — поцелуй барона снова обжег ее кожу выше ключицы, а потом ниже.
— Евклид, он именно тот, кто мне нужен. Пожалуйста, успокойся, — смягчилась Елена Викторовна. Положила ладонь на затылок Евстафьева и взъерошила его волосы, в которых кое-где серебрилась седина. — И не дави на меня, ты же знаешь, я это не люблю!
— Я не давлю — я тебя просто умоляю! — он вскинул голову, посмотрел на нее масляными глазами и уронил лицо в ее декольте. Точно пес схватился зубами за атласную ткань и зарычал.
— Евклид! Не сходи с ума! — Елецкая попыталась его удержать, чувствуя, что в этот раз, она может не устоять. От его ласки, поцелуев низ живота потеплел. Это возмутительное тепло волнами пошло по телу, которому захотелось большего. Между ног стало очень влажно.
— Я хочу тебя! Очень хочу! Никогда никого не хотел, как тебя! — он лизнул верх ее груди, попытался оттянуть зубами ткань так, чтобы добраться до соска — тот, отвердевший, призывно проступал под платьем.
— Все, Евклид! Я сказала, все! Остановись! — Елецкая оторвала его голову от своей груди. — Давай по-прежнему будем друзьями.
— Мы не были друзьями. Мы были любовниками! — возразил Евстафьев, жадно лаская ее голое бедро. — И откуда появился этот Майкл?! Боги!
— Вот именно — боги! Они послали его мне. Я от тебя устала. Ну правда. Ты должен это понимать, — Елена Викторовна, как бы извиняясь, улыбнулась ему. Былая легкость их отношений исчезла еще год назад или раньше, и Евстафьев графиню тяготил, а Майкла в самом деле ей будто послали боги. Он стал для нее невероятной радостью и утешением в те тяжелые дни, когда с Сашей происходило что-то странное и даже страшное, да и вся жизнь слишком выбилась из привычного русла.
— Прости, Лен. В самом деле я бываю слишком навязчив. Это потому, что ты для меня так много значишь. Я не могу смириться, что рядом с тобой этот англичанин. Прости… — барон вздохнул, убирая руку из-под ее юбки. — Поцелуй меня как раньше, и я пойду, — он произнес это таким голосом, что Елецкой стало трудно отказать.
Она с полминуты с грустью и сожалением смотрела на барона, потом поцеловала в губы. Конечно, не так, как раньше, но с теплом.
— Ступай, уже поздно. Я хочу спать, — Елена Викторовна встала с диванчика, давая понять, что желает остаться одна.
— Ты — заноза в моем сердце. Я так радовался, когда ты приходила в наш дом. И все эти шумные вечеринки знаешь, для чего я собирал? — он тоже встал. — Чтобы видеть на них тебя с Петром. Вернее только тебя.
— Не надо слишком преувеличивать. У тебя хватало интересов помимо меня. Помнишь, как ты меня разозлил своей виконтессой Крымской? Поэтому не строй из себя наивного, по уши влюбленного мальчишку! Ты… — на губах Елецкой отчего-то заиграла довольная улыбка. Графиня, выставив указательный палец в сторону барона, произнесла: — Хитрый лис! Искушенный и бессовестный соблазнитель! Ты постельный негодяй!