Вечно 17

– Ладно, значит, проедемся в тишине, – заключил Крис, кивая.

Ну все, он меня достал!

– Слушай ты, козел, меня достали твои глупые игры! Либо ты говоришь, что тебе от меня надо, либо я звоню в полицию!

– Не советую этого делать, – Крис наклонил голову в мою сторону и поднял брови, – ты же не хочешь, чтобы твоих друзей посадили за разбитую тачку, а точнее за не выплат компенсации моему брату?

Я отвернулась. Мои козыри не катят против его. Мои глаза смотрят в окно, пытаясь разобрать маршрут. Куда он меня везёт?

– Что тебе надо от меня? Куда мы вообще едем? – я сдаюсь.

– От тебя ничего, но ты тоже важна, как механизм в часах – лишних не бывает. – он усмехнулся. – Вообще-то, я чуть ли тебя не сбил, ну ты заметила…

– Да уж… – фыркаю я и отворачиваюсь.

– Поэтому считаю своей прямой обязанностью накормить тебя, не думаешь?

От такого заявления мне стало ничуть не лучше. Одна мысль, что я буду ужинать с маньяком, подвергает меня на самоубийство, прямо здесь. Нет, нет, нет! Ни за что на свете.

– Я лучше отрежу себе ногу, чем поужинаю с тобой! У меня есть дела, ясно?!

Крис замялся. Ему не понравился такой ответ, но мне плевать, глубоко плевать.

– Ах да, наверное, ты спешишь уговорить своих друзей покинуть ваше место, я не ошибаюсь?

Пытаюсь найти ответ, но что искать, если его нет. Рыжий хмыкнул, покосившись в мою сторону. Молчание, которое душило меня. Я знаю, что ребята сейчас ждут моего прихода, мерзнут, а я с этим психом застряла на полпути. Как же это все бесит.

– Знаешь Рэйчел, ты мне сразу приглянулась. В тебе есть какая-то искра, которая манит людей, как мотыльков на свет. – Крис выпустил дым никотина. – А ещё ты сильная. Некоторые бы не выдержали такое издевательство над психикой. Я почти восхищаюсь тобой.

В этих словах вроде бы нет ничего плохого, но мне было жутко противно слышать их. Знаете на что это похоже? Будто откуда не возьмись появляются дальние родственники, которых ты знать не знаешь, а они лезут насильно целоваться. Вот с чем эти слова ассоциируются.

– К чему ты клонишь? Зачем ты мне все это говоришь?

Он повернулся ко мне лицом.

– А может ты мне нравишься? – говорит он. Это как удар под вздох.

– Смешно.

И я начала смеяться. Да что он вообще знает о любви? Тушить сигарету об человека, это для него любовь? Мучать его, шантажировать, это любовь? Он – чудовище.

Лицо Криса стало твёрдым, как цемент и спокойным, как море. Кажется, он чуть-чуть смутился.

– Хватит смеяться, я говорю с тобой серьезно, Рэйчел. – требует Крис.

Я замолкаю, хоть внутри все ещё хочу хохотать.

– Я тоже говорю серьёзно, но мне смешно. Тебе кто-то может нравиться? Чушь, – я облокотилась об спинку сидения, – по твоему тот кто влюблён шантажирует человека? По твоему он его похищает, тушит об его ладонь сигарету, делает больно, заставляет плакать? Как ты можешь говорить о любви, если не имеешь ни малейшего понятия что это такое? Ты не способен. Вот поэтому мне смешно.

Крис внимательно дослушал меня. Он высунул сигарету изо рта и выпустил дым, смотря на догоравший окурок.

– Да. Это не курение убивает, это человек убивает. – он бросил окурок на улицу и замолчал. Мы едем куда-то вперёд. За окном уже смеркается, солнце закатилось за горизонт. Я украдкой смотрю на рыжего, который сосредоточенно водит машину. Он явно не в духе. Ну и прекрасно. Его скулы играют на лице, но одновременно парень так спокоен. Это завораживает. Спустя минуту, Крис прислоняется к обочине тротуара, не заглушая машину. Мы просто сидим в молчании.

– Можешь идти, у тебя же были дела, – произносит твёрдо парень. Я повернулась к нему. Он что, обиделся? Вот бедняжка… Мало ему ещё! Я хватаю свою сумочку и открываю дверце «БМВ». Выхожу и хочу закрыть дверь, чтобы убраться поскорее от этого клоуна, как послышалась реплика со спины.

– Постой. – просит он, и я разворачиваюсь. – Вот тут, – Крис указывает на грудную клетку, – очень больно. Ты разбила весь мой мир и моё сердце.

Почему-то это прозвучало, как насмешка. Рыжий смотрит на меня игриво, ожидая колкий ответ. Я поправила развевающиеся волосы и сложила руки на груди.

– Если твоё сердце кровоточит, поздравляю, оно у тебя есть. – я захлопываю дверце автомобиля и ухожу.

Слышу сзади прощальный сигнал, но не разворачиваюсь. На улице совсем стемнело. Наверное, уже поздно идти к Эрику… Но я рискну.

***

Когда моя мама позвонила мне с явным упрёком, я ответила и соврала, что нахожусь у Роуз. Это единственный человек, которому мама доверяет меня. Наверное, она даже отцу не доверяет, как Ро. На улице темно; лишь луна и звезды освещают этот нелегкий путь, а ещё фонарик мобильника. Я открыла калитку дома Нансеном и уверена направляюсь к крыльцу с цветами. Около дома стояла машина Эрика, и я уже была уверена, что он дома. Прохожу по скрипучему крыльцу и останавливаюсь прямо у входной двери. Выдохнув, я легонько постучалась в дверь, совсем забыв о дверном звонке. Черт.

Спустя время, дверь мне открывает миссис Нансен или Дарья, как она сама просит меня её называть. Мы друг другу улыбнулись. Похоже, в доме уже знают, что мы с Эриком теперь не просто друзья.

– Добрый вечер, Дарья, – выжимаю из себя искреннюю улыбку.

– Рэйчел! Как я рада тебя видеть, – она обнимает меня. Я в полном недоумении, – входи же, на улице прохладно.

Я вхожу в дом, но не снимаю с себя верхнюю одежду, думая, что мы с Нансеном поедем в «сходку». Дарья начинает звать своего сына, параллельно предлагая мне чай, кофе, тапочки и яблочный пирог. Она очень милая женщина. Миссис Нансен успела расспросить меня о моем здоровье, о делах в школе, успела заметить мою красивую розовую кофточку. Затем женщина убегает на кухню, почуяв запах гари. На замену матери выходит Эрик. Он, улыбаясь, идёт ко мне и целует в губы, обнимая мою талию. Этого мне и не хватало. Что может быть лучше объятий любимого человека? Я позволяю себе представить жизнь без него и понимаю, что это не жизнь. Любовь – это ненависть к разлуке. И я ненавижу расстояние.

Мы отпускаем друг друга, и Нансен берет свою чёрную лакированную обувь и надевает её, сначала на одну ногу, затем на другую. Только заметила, что Эрик одет необычно: на нем официальный костюм с галстуком. Странно. Но ему жутко идёт.

– Ты чего так вырядился? – смеюсь я, смотря, как он тужиться над обувью. Парень берет «ложку» и помогает себе надеть обувь.

– Некрасиво, хочешь сказать? – Нансен поглядел на меня.

– Вылитый Джеймс Бонд, даже лучше.

Эрик выпрямляется и подходит ко мне вплотную, толкая меня к вешалке. Я с овечьим взглядом смотрю в его изумрудные глаза, ожидая дальнейших действий. Он вытягивает одну руку ко мне, а затем хватает с вешалки пальто и отдаляется. Моё сердце готово остановиться. Я неровно дышу и ухмыляюсь над своей легкомысленностью. Нансен надевает чёрное пальто и поправляет причёску.