Вечное

Внутри синагоги царила суета. Фоа и Альманси в своих кабинетах продолжали обзванивать граждан, а Сандро с отцом организовали в Зале Совета пункт сбора пожертвований. Они передвинули стол для заседаний так, чтобы по одну сторону стояли дарители, а по другую — сборщики, среди них ювелир Анжело Антиколи с двумя помощниками, которые должны были взвешивать золото и проверять его качество, а также Ренцо Леви — ragioniere — бухгалтер, ему предстояло вести учет каждого пожертвования. В обязанности Сандро входила перепроверка расчетов; он устроился в конце стола, разложив перед собой остро заточенные карандаши и бумагу, словно для самого важного экзамена в жизни.

— Итак, начинаем, — сказал Массимо, и голос его был пронизан властностью, какой Сандро в нем никогда не слышал.

Внизу открылись двери синагоги, мужчины и женщины поднялись на второй этаж и выстроились в очередь, чтобы сделать пожертвования. Это были евреи из гетто, ведь они жили ближе всех. С искаженными страхом лицами, в потрепанной одежде, они принесли свои скудные дары в кошельках или сумках, держали их в стиснутых кулаках. Некоторые снимали с себя звезду Давида или другие ожерелья, иные вынимали из ушей маленькие золотые серьги. Один старик достал изо рта вставную челюсть с золотыми зубами.

При каждом пожертвовании сердце Сандро словно воспаряло. Все у стола наблюдали, как взвешивают каждое кольцо, брошь или цепочку, проверяют качество, выписывают квитанцию и перепроверяют расчеты. После нескольких пожертвований кто-нибудь обязательно спрашивал, сколько уже собрали золота, и Сандро начал объявлять цифры.

Отец здоровался с людьми, стоявшими в очереди. Мать с Розой тоже пришли помочь. Сандро и остальные сборщики выражали благодарность каждому, сколь бы его вклад ни был ничтожен. Община была сплоченной, Сандро знал здесь всех. Асколи, Сермонетта, Пиперно, Пьяцца, Соннино, Лиментани, Фиорентино, Фунаро, Кавилья, Ди Тиволи, Дель Монте, Сабателло…

Сандро рос вместе с ними, и до того, как расовые законы отняли у них жилье и средства к существованию, они были лавочниками, жестянщиками, пекарями, торговцами, кожевниками и лоточниками. Они вместе ходили в школу, вместе ходили за покупками и на богослужения. Они были его друзьями и соседями, и он с ужасом думал о том, что двести из них могут куда-то увезти.

Время шло, и первоначальный восторг начал стихать. В очереди осталось только несколько человек, последней оказалась женщина с медальоном. Простой подсчет намекал Сандро, что если они будут собирать золото такими темпами, то на сбор необходимого количества у них уйдет целый месяц. Он перестал объявлять счет, поскольку это лишь усиливало всеобщую тревогу. Семьи гетто отдали все, что имели, но имели они слишком мало.

Сандро мрачно переглянулся с отцом, который стоял вместе с Джеммой и Розой. Никто не произнес ни слова, но жуткая правда и так была очевидна. Повисло мертвенное молчание. Лица у всех стали напряженными — смертельный срок подходил все ближе.

Отец подошел к Сандро и прошептал ему на ухо:

— Голову выше! Ради всех нас…

Сандро натужно улыбнулся.

— Мне надо уйти, сынок. Через пару часов вернусь.

— Куда ты?

— Потом расскажу. Продолжай трудиться и верь.

Глава восемьдесят вторая

Массимо, 27 сентября 1943 Понедельник, день

Запыхавшись от быстрого шага, Массимо добрался до Ватикана и поспешил по величественной Виа-делла-Кончилиационе. На площади Святого Петра собралась толпа, и среди людей Массимо заметил Эмедио, который ждал его перед базиликой. Массимо позвонил ему, рассказал о требовании Капплера и попросил помощи.

Массимо с развевающимся галстуком бросился к Эмедио; тот рванулся ему навстречу, ряса святого отца взметнулась в воздух. Они встретились на полпути, крепко сжав друг друга в объятиях чуть дольше, чем нужно, как порой поступают мужчины в трудную минуту.

Массимо разжал руки.

— Спасибо, что пришел.

— А как иначе! Мне жаль, что вас постигла такая беда.

— Это ужасно, но мы стараемся изо всех сил. Спасибо, что откликнулся, Эмедио. — Массимо запнулся. — Прости, может, лучше называть тебя здесь отцом Террицци?

— Нет, не стоит. — Эмедио тепло улыбнулся. — Пойдемте. Знаю, время уже на исходе.

— Да, верно. — Массимо посмотрел на часы: было уже пять минут третьего.

— Сюда. — Эмедио указал налево от базилики, и они зашагали в сторону колоннады Бернини. — Говорят, Альманси и Фоа уже обратились к Его Святейшеству с просьбой о помощи. Полагаю, они только что ушли.

— Что он сказал? Поможет ли Ватикан?

— Надеюсь, да, но меня в такие дела не посвящают. Я рад, что вы позвонили. Порой неофициальным путем можно добиться большего, особенно у нас в Ватикане. Дипломатия здесь на первом месте.

— Именно так я и подумал. — Массимо прибавил шагу, чтобы успевать за длинноногим Эмедио. — Буду благодарен за любую помощь. Пятьдесят килограммов — это огромное количество золота.

— Да, знаю. Идемте сюда. — Эмедио провел его под колоннадой Бернини. — Мы направляемся в Collegium Teutonicum — Тевтонский колледж [121] .

121

Один из папских колледжей, созданный для будущих священнослужителей немецкой национальности.

— В сам Ватикан? — Массимо прежде не доводилось бывать в стенах Ватикана.

— Не совсем. Тевтонский колледж располагается за его стенами, как и Тевтонское кладбище, и Священная канцелярия, где я работаю.

— О… — Массимо был по-прежнему взволнован происходящим; они торопливо прошли под аркой, у которой стояли швейцарские гвардейцы [122] в боевом облачении. — Так что ты задумал?

— Я хочу представить вас монсиньору Хью О’Флаэрти. Он помог многим иностранным евреям укрыться в монастырях и обителях. А некоторым даже перебраться в Ватикан.

122

Поскольку своей армии у Ватикана нет, резиденцию папы римского с начала XVI века охраняет наемная швейцарская гвардия.

— Евреи живут в Ватикане? — переспросил изумленный Массимо. Они миновали небольшое кладбище, расположенное на травянистом холме, в окружении вытянутых кипарисов и изящных пальм.

— Да, — кивнул Эмедио. — В Священной Коллегии живет много евреев. В Ватикане более тысячи комнат, но заняты только двести или около того. Монсиньор О’Флаэрти также разместил евреев в квартирах по всему городу, они живут там свободно.

— Как ему это удается? — Массимо торопился, стараясь идти в ногу с Эмедио. Они направлялись к величественному строению мягкого золотистого цвета, возвышающемуся примерно на шесть этажей. Два яруса сводчатых арок отмечали вход, путь к которому пролегал через великолепный внутренний двор с ухоженной зеленью.

— Монсиньор О’Флаэрти занимает в Ватикане должность scrittore — секретаря, но он делает все, что считает необходимым, по собственной инициативе. Между нами говоря, сомневаюсь, что это было бы возможно без молчаливого одобрения Его Святейшества. Монсиньор создал тайную сеть padroni di casa [123] , они помогают ему — это около пятидесяти священников и студентов-теологов.

— Но как же он снимает квартиры?

— Пользуясь фальшивыми именами и фальшивыми документами.

123

Хозяев квартир (итал.).