Великий князь Николай Николаевич

Такимъ образомъ, Новогеоргіевская крпость своимъ сопротивленіемъ могла дать Россіи лишь новую героическую глазу для исторіи ея арміи. Но вправ ли были современники ее ожидать при тхъ •средствахъ, которыя для этого были затрачены?

Значеніе крпостей-точекъ и весь характеръ инженерной подготовки территоріи претерпли въ послднее время существенныя измненія въ результат условій современныхъ войнъ, и нельзя было не привтствовать отвтственнаго распоряженія Великаго Князя Николая Николаевича о томъ, чтобы въ будущемъ вс остальныя наши крпости, находившіяся въ смысл обороны въ еще худшемъ положеніи, чмъ Новогеоргіевскъ, эвакуировались по распоряженіямъ командующихъ арміями, какъ только выяснится безполезность ихъ дальнйшей обороны для полевыхъ дйствій. Въ силу итого распоряженія, эвакуированы были Осовепъ, укрпленія Ивангорода, Гродна и Брестъ-Лігговска.

Въ середин августа, въ ясный солнечный день, среди полной тишины чуднаго сосноваго лса, въ которомъ близъ Барановичей была расположена Ставка Верховнаго Главнокомандующаго', неожиданно раздался артиллерійскій выстрлъ, гулко разнесшійся по всей Ставк. Затмъ послышался шумъ быстро опускавшагося аэроплана.

— Что это, «свой» или «чужой»? Непріятель неизмнно надвигался на востокъ, и появленіе его воздушной развдки надъ нами логло казаться вполн естественнымъ.

— Молодцы артиллеристы, — подумалъ я о взвод, находившемся при Ставк, и кустарнымъ образомъ приспособившемъ свои. полевыя пушки къ стрльб по аэропланамъ. — Но если опустившійся аппаратъ «свой», то какъ бы не 'былъ на немъ кто-либо раненъ!...

Черезъ нсколько минутъ стало извстнымъ, что опустился, «свои» изъ Новогеоргіевска, и что на немъ прибылъ изъ крпости офицеръ.

Всти, доставленныя имъ, были плохія. По словамъ прибывшаго, крпость находилась въ безнадежномъ состояніи. Сверо-восточные форты, обращенные къ Млав, были разрушены и настроеніе въ гарнизон подавленное. Побдителемъ явилась мощная непріятельская артиллерія, бросавшая снаряды ужасающей силы. Распространявшіеся при разрывахъ ядовитые газы и звуковой эффектъ поражали нервы защитниковъ.

Тяжелыя предчувствія прибывшаго встника оправдались} крпость, какъ потомъ выяснилось, была 19-го августа сдана нмцамъ.

Печальныя подробности хода ея обороны долго не были извстны. Ходили кошмарные слухи объ измн какихъ-то инженерныхъ офицеровъ, якобы, выхавшихъ изъ крпости навстрчу нмцамъ съ подробными планами. Этому плохо врилось, ибо. на кого* только въ то тяжелое и обидное для русскаго національнаго чувства время, на падали легкомысленныя обвиненія въ предательств^ И, дйствительно, въ приведенномъ разсказ, насколько мн извстно, правда только въ томъ, что три инженерныхъ офицера, выхавъ однажды въ автомобил на передовыя позиціи, дйствительно, тамъ случайно попали въ районъ дйствій нмецкой развдки. Возможно, и даже вроятно, что при нихъ были нкоторые планы, безъ-которыхъ при работ обойтись невозможно. Въ завязавшейся съ нмцами перестрлк, два офицера были убиты, а третій, вмст съ автомобилемъ и содержимымъ въ немъ, взятъ въ плнъ. Такъ именно рисуется въ письмахъ ко мн картина печальнаго эпизода тми, для которыхъ дорога память и доброе имя упомянутыхъ офицеровъ. Своимъ нравственнымъ долгомъ считаю и я предать гласности сообщенный мн разсказъ.

Къ концу августа на фронт С.-З. армій уже не было войскъ западне линіи Блостокъ—Брестъ и, такимъ образомъ, роковая опасность, висвшая надъ арміями этого фронта быть сдавленными двухстороннимъ охватомъ въ русской Польш миновала.

Нашъ вынужденный отходъ изъ Галичины и Польши лтомъ 1915-го года вызывалъ у Верховнаго Главнокомандованія естественный вопросъ, гд же тотъ наивыгоднйшій рубежъ, на которомъ .желательно было бы остановить дальнйшее продвиженіе непріятеля въ глубь страны. Казалось, что наиболе удобной и короткой линіей для нашего будущаго фронта къ сверу отъ Полсья представлялась линія къ юго-западу отъ желзной дороги Либава-Радзиви-литкн-Кошедары, (напримръ, въ южной части по теченію р. Ду-биссы); затмъ среднее теченіе р. Нмана (съ крпостями Ковна, Гродно и предмостнымъ укрпленіемъ у Олиты); дале Бловжская Пуща и крпость Брестъ-Литовскъ, которая уже примыкала къ верховьямъ Пинскихъ болотъ.

На фронт этой линіи имлись природой заготовленныя для непріятеля препятствія, въ вид ркъ, которыя были усилены въ нкоторыхъ, наиболе важныхъ пунктахъ, крпостями и долговременными укрпленіями. Правда, крпости были въ період перестройки, но все же представляли извстную силу. Правый флангъ названнаго фронта упирался въ Либаву, представлявшую передовую базу для нашего миннаго и подводнаго флота. Обходъ же лваго фланга заставилъ бы противника втянуться въ лсисто-болотистыя пространства Полсья. Наконецъ, въ тылу прилегала, въ вид рокадной линіи, желзная доорга Либава-Вильна-Баранови-чи, съ нсколькими отвтвленіями въ сторону фронта.

Но не вс оцнивали такъ значеніе упомянутой линіи.

«Отечественная война», — пустилъ кто-то мысль, быстро привившуюся.

Надо, впрочемъ, сказать, что сближеніе наступившей войны съ Отечественной носилось вообще въ воздух съ самаго ея начала. .Извстныя, напримръ, слова Императора Александра I объ условіяхъ, при которыхъ могъ быть заключенъ миръ съ Наполеономъ, почти дословно вошли въ рчь, произнесенную 2 августа 1914-го года его правнукомъ, посл торжественнаго молебна въ Зимнемъ .Дворц по случаю открытія военныхъ дйствій съ нмцами.

Въ тотъ періодъ времени, о которомъ идетъ рчь, оскорбленное самолюбіе русскихъ людей сравненіемъ развертывавшихся событій съ обстановкой 1812-го года, повидимому, стремилось вложить въ отступленіе, являвшееся несомннно вынужденнымъ, идею какого-то преднамреннаго внутренняго замысла.

— Чмъ дальше мы уйдемъ на востокъ, тмъ лучше. Придетъ

наше время, тогда зарвавшемуся нмцу трудне будетъ убраться во-свояси.

Да, конечно, война въ конц лта 1915-го года приняла для русской стороны характеръ «отечественной». Но лишь въ смысл перенесенія ея на отечественную территорію. Всякое иное сближеніе переживавшагося времени съ эпохой 1812-года являлось неправильнымъ и практически только вреднымъ.

Въ самомъ дл, оно приводило лишь къ тому, что подъ конецъ отступленія довольно легко отдавалось то пространство родной земли, которое, въ сущности, можно было оберечь отъ тяжестей непріятельскаго нашествія. Начиная съ конца августа, врагъ уже не съ. прежней энергіей нажималъ на наши войска.

Замчалось даже нкоторое ослабленіе его силъ, вслдствіе увода ряда австро-германскихъ дивизій въ тылъ. Теперь то мы знаемъ, что во второй половин августа германское командованіе задумывало уже новую операцію въ сторону Балканъ и потому стало перевозить въ южную Венгрію часть своихъ дивизій. Между тмъ въ нашихъ войскахъ, подъ вліяніемъ мысли объ отечественной войн, постепенно вырабатывалась дурная деморализующая привычка, какъ тогда говорили «выравнивать» фронтъ. Достаточно было непріятелю толкнуть наши войска назадъ въ одномъ какомъ-либо мст, чтобы отступали и сосди, во избжаніе угрозы флангу. Съ этой легкостью отхода на неатакованныхъ пли слабо атакованныхъ участкахъ боролись вначал недостаточно энергично, и зло постепенно пустило боле глубокіе корни; оно пріобрло даже какъ бы право нкоторой законности.

Съ другой стороны, обратное отобраніе каждой пяди отданной врагу земли, при современныхъ способахъ ея закрпленія и отсутствіи у насъ достаточныхъ техническихъ средствъ, должно была столкнуться съ крайними трудностями, почти невозможностью.

Обо всхъ этихъ обстоятельствахъ мн неоднократно приходилось докладывать Великому Князю Верховному Главнокомандующему, убждая его громко произнести свое властное слово для прекращенія дальнйшаго отхода. Я напоминалъ Великому Князю, какое магическое дйствіе произвело его слово въ август 1914-го года, когда потребовалось вырвать побду изъ рукъ австрійцевъ. Великій Князь терпливо меня выслушивалъ, но... молчалъ. Была ли это потеря вры въ войска, пли же сознаніе, что онъ доживаетъ, въ должности Верховнаго, свои послдніе дни и по-

тому не долженъ затруднять работы ген. Алексева, Главнокомандующаго С.-З. фронтомъ, пріобртавшаго все большее вліяніе на ходъ длъ и очевидно шедшаго ему на смну, мн осталось не

извстнымъ. .

—Ваше Высочество, пока вы у власти, Россія знаетъ только

васъ одного и только вы одинъ отвчаете за общій ходъ воины! —

сказалъ я ему однажды.

— Я подумаю, — коротко отвтилъ мн Великій Князь, замявъ этимъ дальнйшій разговоръ! Только въ послднемъ слов, передъ своимъ отбытіемъ пзъ Ставки, благодаря меня за совмстную годо-зую работу, Великій Князь добавилъ: