Великий князь Николай Николаевич

Особенно разраслись непорядки въ ближайшихъ войсковыхъ тылахъ во время отхода русскихъ войскъ изъ Польши и Галичины. Великому Князю, какъ Верховному Главнокомандующему, и въ этомъ вопрос пришлось самому вмшаться, напоминая телеграммами на имя главнокомандующаго С.-З. фронтомъ генерала Алексева. о безсистемности эвакуаціонныхъ распоряженій н о неправильно создавшемся у войскъ представленіи, что принимаемыя мры являются «репрессіями». Телеграммой, папрпмръ, отъ 20-го іюня 15-го года Великій Князь напоминаетъ: 1) что удаляться и уничтожаться должно лишь то имущество, которое можетъ пспо-средственпо послужить на пользу противнику, или препятствовать нашимъ военнымъ дйствіямъ: 2) что прп уничтоженіи, по рас-поряліенію военныхъ властей- имущества, должны непремнно го-

) Мих. Лемке. «250 дней къ Царской Ставк», стр. 190.

статаяться требуемые закономъ акты: о) ото населеніе, при о стствііі крайней необходимости, не должно подлежать принудительному выселенію и не должно лишаться необходимыхъ запасовъ продовольствія; 4) что лицамъ добровольно покидающимъ свои кровъ должна облегчаться возможность выбора временнаго мстожительства; и 5) что члены одной семьи ни въ коемъ случа не должны разселяться но различнымъ пунктамъ.

Мры яги надлежало примнять разумется въ одинаковой м-

р ко всмъ слоямъ населенія безразлично. ^

Но Верховный Главнокомандующій принималъ и боле строгія мры къ уничтоженію тыловыхъ безобразій. Такъ напримръ 6-го іюня 15-го года Великій Князь телеграфировалъ о необходимости преданія военно-полевому суду командировъ тхъ полковъ, «чины которыхъ будутъ изобличены въ ушненіи погромовъ».

Къ сожалнію «шпіономанія» вндрилась глубоко не только въ арміи, но и въ народ, не исключая и царскихъ дворцовъ. Въ придворныхъ сферахъ въ предательств, и даже измн, тайкомъ обвиняли даже Верховнаго Главнокомандующаго и его сотрудниковъ. въ народ же и въ арміи напротивъ, — подозрнія въ измн шли въ парскіе покой. Все объясняли измной. Это обвиненіе являлось простйшимъ способомъ облегчить свое личное неудовольствіе, и въ нкоторыхъ случаяхъ оправдать неудачу. Чего проще: «Измна кругомъ!». — Въ атомъ общемъ стон только и проявлялось уродливое единеніе и общность настроеній фронта и тыла, арміи и народа. — И если на фронт указанное настроеніе въ силу дисциплинированности войскъ не давало еще вспышекъ, то въ сердц Россіи, въ Москв, оно разразилось въ іюн 15-го года огромными безпорядками, заставившими, наконецъ, Царя и правительство призадуматься надъ охватившимъ всхъ настроеніемъ.

3. 14/27 іюня 1915 года въ Ставк.

Уже почти два мсяца наши войска, не выдержавъ стремительнаго удара Макензена у Горлице и Тарнова находились въ отступленіи изъ Галичины.

Попытки зацпиться за Вислоку и поздне за р. Санъ не удались. Врагу былъ отданъ обратно Перемышль и Львовъ, и уже недалекимъ казалось время, когда ужасы войны должны были коснуться нашихъ собственныхъ предловъ.

Россія, оскпобленная военными неудачами, глухо волновалась. Слово «измна», какъ читатель уже знаетъ, ходило кругомъ.

Но и другихъ и подолъ для недовольства было не мало. Наша центральная власть уже давно стала терять довріе широкихъ общественныхъ круговъ и народныхъ массъ. Не Горемыкину, конечно, ненадолго до войны назначенному на постъ иредстателя совта министровъ, было подъ силу, хотя бы временно, на періодъ войны, смягчить т причины, которыя отдлили власть оп, парода.

Вс качества этого застывшаго въ своихъ воззрніяхъ старца, не только внутреннія, но и просто вншнія находились въ яркомъ противорчіи съ требованіями того труднаго времени, которое надвинулось на Россію. Нужны были широкій государственный умъ, желзная воля, кипучая энергія. Наблюдая же Горемыкина во время мимолетныхъ наздовъ въ Ставку, я лично всегда выносилъ впечатлніе о немъ, какъ о человк, переутомленномъ жизнью и больше всего сосредоточенномъ на себ.

Въ такихъ условіяхъ, внутри Россіи, въ ея сердц — Москв — накопившіяся нездоровыя настроенія разразились въ начал іюня 1015 гида серьезными народными безпорядками. Полиція вначал бездйствовала, и дала уличной толп «разойтись». Сперва подверглись разгрому магазины, принадлежавшіе лицамъ нмецкаго происхожденія , а затмъ и вообще — носившіе вывски съ иностранными фамиліями. Возбужденные погромомъ люди стали, въ конц кондовъ, врываться въ частныя квартиры, и громить находившееся въ нихъ имущество. Были случаи побоевъ и даже отдльныхъ убійствъ.

Постепенно безпорядки въ город разрослись и приняли кое-гд враждебныя правительству формы. Властямъ пришлось вызвать войска и прибгнуть къ сил оружія. Только уступая этой сил, народныя толпы, производившія волненія, разсялись и въ Москв установился наружный порядокъ.

Причины волненій п погрома, происходившихъ въ Первопрестольной, объяснялись въ го время различно. Наиболе просто было приписать безпорядки раздраженію столичнаго населенія противъ нмцевъ. — Они насъ бьютъ на фронт, за это имъ здсь расправа въ тылу.

Взрывъ оскорбленнаго народнаго чувства, ^ буйнаго, разнузданнаго, — но все же въ основ своей имющаго нчто отъ патріотизма !

Такова была оффиціальная версія мстныхъ московскихъ властей но свдніямъ, дошедшимъ до Ставки.

Но уже за-гранпней паши союзники взглянули на московскую вспышку боле широко. Тамъ въ ней увидли проявленіе народяа-

го негодованія | раздраженія не только ироніи, нмцевъ — нашихъ военныхъ противниковъ, но н противъ союзниковъ, осіапиз-гаихъ насъ одинокими въ трудный періодъ отхода изъ Галичины.

_ За послднее время, — доносилъ телеграммой отъ 12/25

іюня нашъ посолъ въ Париж — французское правительство и военные круги озабочены извстіемъ о неблагопріятномъ по отношенію къ Франціи настроеніи общественнаго мннія, обвиняющаго французскую армію въ бездйствіи. Даже въ недавнихъ погромахъ въ Москв — добавляетъ А. П. Извольскій — здсь склонны видть враждебное отношеніе русскаго народа не только къ нмцамъ, но и вообще къ иностранцамъ.

— Во Франціи обвиняютъ въ созданіи такого настроенія поенную цензуру, давившую на прессу и не дававшую ей возможности говорить о потеряхъ союзниковъ въ операціяхъ у Арраса, предпринятыхъ въ начал мая, съ понятной цлью помочь намъ. Операція эти, какъ извстно, тянулись съ перерывами до второй половины іюня, но не сопроводились какими либо замтными результатами.

Бъ нашихъ правящихъ кругахъ, люди хорошо знавшіе внутреннія настроенія народныхъ массъ взглянули на московскія событія съ еще боле общей точки зрнія. Военныя неудачи и одиночество Россіи могли, конечно, служить «поводомъ», для взрыва, но столь бурное проявленіе народнаго гнва могло случиться лишь въ обстановк крайняго раздраженія внутреннимъ положеніемъ въ стран. Оскорбительныя и грозныя рчи, слышавшіяся по адресу царской семьи и гремвшаго на всю Россію Распутана, были тому яркимъ доказательствомъ.

Шутить съ этими настроеніями, да еще въ условіяхъ тяжелой войны — не приходилось.

Событія въ Москв дали, поэтому, новый толчокъ тому теченію, которое давно уже образовалось въ сред Совта Министровъ изъ боле передовыхъ его членовъ. Это теченіе, по свдніямъ Ставки, возглавлялось А. В. Кривошеинымъ — Главноуправляющимъ Земледліемъ и поддерживалось С. Д. Сазоновымъ и нкоторыми другими членами Совта Министровъ. Вс они настойчиво выдвигали необходимость правительству въ своихъ дйствіяхъ опереться на общественныя силы и вообще, какъ говорили тогда, «открыть клапанъ сверху», дабы уже чувствовавшійся революціонный вихрь не взорвалъ всей государственной машпны изнутри.