Верховный Издеватель

Небо, по случаю такого праздника, расчистилось. Зажглись во всю яркость паникадила преждевременно пожелтевших деревьев (из-за холодного лета всё шло по опережающей), а выше их засиял во всю ширь голубой витраж - самая большая в мире по диаметру соборная "роза".

– О, а меня сейчас понесут как папу римского!
– прокомментировал виновник торжества.
– Я же Роман.

Кирилл осторожно нёс Ромку до машины на руках.

– Помнишь, мы с тобой уже как-то были "Рабочим и колхозницей"?
– по привычке прищурившись, комментировал Ромка.
– А теперь... я даже не знаю, какой из нас памятник получается... но, наверное, какому-нибудь спасателю, который выносит ребёнка. Ты - героический спасатель, а я...

– Не смеши, а то уроню, - почти серьёзно посоветовал Кирилл.

Несколько месяцев назад фотоаппарат запечатлел их, когда Ромка, встав на какой-то высокий, но неудобный пенёк, балансировал на одной ноге и пытался схватиться за Кирилла, а Кирилл в этот момент тоже тянул руку, чтоб его поддержать... вышел без всякого сознательного позирования, действительно, известный памятник работы Мухиной.

Да уж! И когда Ромка сможет снова так владеть ногами? Кирилл вспомнил маринин рассказ: ведь в автобусе-то после катастрофы Ромка стоял на одной ноге (наверное, почти так же, как на том фото). "Мам, я живой!.." Ну да, на одной ноге - значит, живой. как же иначе. Мёртвые в такой позе не стоят. Вот тебе и "Рабочий и колхозница"!

На усеянном жёлтыми "билетиками" дворе работал крошечный фонтанчик.

– Надеюсь, уж монетки на возвращение кидать не будем?
– иронично сощурился Ромка.

Да, пока они были в больнице, успел смениться сезон... Вот человек засыпает в один день и просыпается в другой - он к этому привык и потому нисколько не удивляется ежесуточному чуду. А здесь, "проспав" почти месяц, "пробудились" не в новый день, а в новый мир. Всё - иное, и даже воздух пахнет по-иному. Ромка, пока его переносили в машину, шумно втянул носом непривычный запах листвы. Хотя бы запах! Пошуршать по ней кроссовками в эту осень, видимо, не придётся.

– Ну и затянулось наше путешествие!
– выдохнул он.

– Да. Мы - просто перелётные хромоногие журавли. Возвращаемся в свой край.

И столько было красивого в простом, привычном слове "возвращение"...

– Ну, с Богом! Последний этап путешествия, - перекрестившись, констатировал Кирилл.
– Как говорит одна знакомая игуменья, "пусть вас Михаил Архангел на крылышках донесёт".

– Когда потонул большой корабль, до берега добираются на шлюпках, - сказал Ромка.
– Так и мы: начинали путешествие на автобусе - а заканчиваем уже на своей машине.

Садясь вслед за ним автомобиль, Кирилл вдруг услышал по радио обрывок сообщения: в Минске наконец заключено бессрочное перемирие между представителями ДНР и ЛНР и Украиной...

"Надо будет запомнить дату - 5 сентября 2014 года. Как-никак двойное событие: выписка из больницы и из войны". Перемирие очень похоже на снижение температуры у больного. Когда там ещё будет окончательное выздоровление, Бог знает - но радуешься, хотя бы тому, что сейчас хорошо!

И ещё Кирилл вдруг вспомнил. А ведь преподобный Сергий всё исполнил. Прошло 25 дней - и молитва о мире исполнилась... хотя бы частично, в виде перемирия. И молитва о счастье исполнилась... хотя бы частично, в виде выписки.

В русских сказках есть вода мёртвая и вода живая - и та, и другая одинаково нужна для воскрешения героя. Одна сращивает раны, убивает саму смерть, другая лишь после этого даёт жизнь. Потому когда нам слишком плохо, надо понимать, что это плохое умирает - перед весной нужна осень. И зима! Ещё нужно было, в конце-то концов, убить войну. Или хотя бы надолго оглушить её.

Войне надоело продолжаться, как надоело продолжаться лету, и она взяла антракт. Рано ли, поздно ли, за всякой болезнью неизбежно наступает выздоровление, как за всякой войной - мир (даже если выздоровление иногда приходит в форме смерти, а мир - чьей-то капитуляции).

Когда кончается безнадёжная борьба августа за существование и начинается осень, всегда приходит парадоксальное чувство обновления. Словно оборотная сторона весны вдруг разыгрывается во всей полноте. Чем тяжелей было лето, тем светлее воспринимается осень. Мы будто голосуем за неё авансом, как за новую жизнь.

– Люди летом отдыхают, а мы будем от лета отдыхать, - как всегда, точно выразился Ромка.

Чем-то здоровым веяло от этого ненадолго воплощённого в деревьях совершенного света, от крепкого, пряного настоя из листьев. Сентябрьский зверобой заварили, только залили его лучами, а не водой. Всё обновлялось на глазах. Мимо проехала машина, засыпанная опавшими листьями - зримый образ осени. И неряшливости владельца.

Рябины в этом году было много, как красной икры на нересте. Небесная Рыба, наверное, несёт такую вот пасхальную икру. Кирилл смотрел на рябины и видел в них свидетельство, что всё будет хорошо.

Осенний свет и воздух - лимонад для детей, шампанское для взрослых: вот встреча Нового года!

"Выписка, по-моему, всегда так и должна быть - либо осенью, либо весной: в Эпоху Перемен".

Закончилась летняя поездка. Настало время осенних путешествий по огромному миру квартиры - разными необычными способами. Оказывается, удобнее всего перемещаться на попе: кто болел, тот знает.

"Никаких там по-пластунски! попа - самое надёжное транспортное средство!" Купили ещё, правда, инвалидное кресло.

На некоторое время Марина и Ромка сделались "водителями категории И", как сами выражались. У них было одно кресло на двоих, и они то и дело шутливо спорили за него. "Ну, мам, ну, дай покататься! Ну, ма-м!"

"Бип-бип! Дорогу маме!" - весело оповещал Ромка, когда мама совершала длинную поездку по квартире. "Внимание, шлагбаум открывается. Внимание, шлагбаум закрывается!" Потом Ромка и сам отправлялся в свои увлекательные поездки. Проспект коридора, площади комнат, перекрёстки дверей, узкая, сложная трасса кухни.

Им было весело. Из всего на свете можно сделать приключение, если только не слишком серьёзно относиться к своим бедам. К чужим-то всерьёз - это пожалуйста, а к своим - не стоит.

– Как дела?
– спрашивали по телефону участливые знакомые.

– Да у нас всё стабильно!
– отвечала Марина с кресла. И это была полная правда. Стабильность в таком деле (точнее, безделье) - прежде всего. Никуда от неё не убежишь, даже если сильно захочешь. Кто-то сказал: мудрость заключается в том, чтоб не изображать деятельность, когда нечего делать.

Странно! Всё было в порядке... оттого, что осень? оттого, что никуда не надо спешить? Оттого, что все вместе - и все дома.

Душа вернулась домой. Тоже выписалась, наверное.

Когда спустя два месяца Ромка поделился радостью: "Я уже могу стоять на двух ногах", вроде бы, не сентиментальный Кирилл чуть не поперхнулся... без всякой зубной пасты. Это Ромка первый раз стоял (пока ещё не ходил) с гипсом на одной ноге.

– А мама уже ходит, как человек!
– радостно говорил кому-то Ромка в телефон.