Верховный Издеватель

В другой стороне линия слияния бесконечной воды с бесконечным небом медленно, но неуклонно тянула корабль к себе, как магнит притягивает крошечную металлическую стружку. И солнце прощалось за кормой, всё никак не решаясь сделать последний прыжок в бездну и расстаться. Это ему было почему-то трудно, словно оно боялось, что оно никогда уже нас не увидит. Алая дорожка тянулась по свинцовой воде, как бы оставляя последний шанс эвакуироваться с уходящего в никуда корабля.

За бортом плескалось искусственное море со зловещей историей. Полтораста тысяч человек в своё время выгнали с насиженных мест чтобы только его наполнить. Уничтожили целые города. Ни одна страна мира никогда не затопляла в таких масштабах свою территорию! Может, действительно, всё это сотворил... фараон? Это же явно его эстатика! И его идеология.

Наш девиз - четыре слова:

тонешь сам - топи другого!

Но поскольку он, в какой-то степени - это и есть мы, то и топит он нас! Мы топим нас... Нашими руками топим, поганим и уродуем свою землю, потому что с ним по-другому уже не можем! не умеем!

– О! Зырьте! Драконы над нами!
– подскочил вдруг откуда-то Саша.

Багрово-сизые, пламенные и, одновременно, густо-тёмные, они тяжко ползли по небу. Это был не полёт, а шествие. Демонстрация мощи. Игра мышцами и огнём. Они охотились за солнцем. Проглатывали его - но не успевали переварить.

Безобидные утренние зверюшки превратились к вечеру в марширующих на параде монстров.

Но вот на следующем этапе этой же мифологической зари драконов вдруг вытеснили могучие огнекрылые херувимы. Они без боя взяли небо и обступили мир. И всё замерло в ожидании... чего? Волны слабо шевелились под кораблём - но будто в каком-то совершенно безвременном пространстве. Всё не так, как обычно!.. А что?

"Ныне суд миру сему"? Неужели?

Чем ещё объяснить этот странно сжавшийся огромный мир и странно сжавшееся в такт ему сердце? Что-то будет?

Облака только кажутся премудрыми херувимами - на самом деле, они знают ещё меньше нас. Господь не посвятил их, как и нас, в свои планы.

"Почему-то в прошлом году перед аварией было... куда спокойней на сердце!"

– Смотрите - облако-скат!
– показал вдруг Ромка.
– Сейчас из него ка-ак посыплются электрические разряды - как он всех нас "обстрекает"!

Хвост "ската" с шипом на конце, видно, нарисовал когда-то пролетевший самолёт, но сейчас инверсионная полоса уже прочно срослась с облаком и стала смотреться чем-то естественным. Естественно-ядовитым...

Когда солнце наконец коснулось водного горизонта, мироздание просквозил совсем уж фантастический по яркости крест. Вверх ударил красный луч. Вниз до самого корабля протянулась по воде мерцающая, как иллюминация, дорожка. А по бокам тяжко прижатый тучами свет растёкся ровно вдоль горизонта - вот и поперечная перекладина закраснелась! Огненный крест соединил воду и воздух...

Кирилл растерянно остановился на носу корабля, будто понял, что закатное солнце - это красный светофор, и дальше нельзя. От странных, каких-то фантасмагорических мыслей его вновь отвлёк Ромка.

– А я придумал фильм!
– выдал он.

– По мотивам фресок?
– спросил Кирилл.

– Нет, по мотивам... психов. Называется "Психиатричка - за углом".

– Хорошее название.

– Фильм начинается так...
– немедленно перешёл к изложению Ромка.
– Интеллигент, такой "ботан" в очках, идёт по улице и спрашивает у одного человека: "Как пройти в библиотеку?" А тот огромный-огромный стоит к нему спиной и что-то рассматривает - а тут поворачивается, смотрит на него так упёрто [Ромка изобразил] и отвечает медленно-медленно, басом: "Психиатричка - за углом!" И тут же хватает "ботаника" и тащит. "Куда вы меня!? куда!?" - "В психиатричку!".

– Ужас!
– прокомментировал Кирилл.

– Потом по ходу фильма оказывается, что несколько психов сбежали из психбольницы - и конечно же, сразу решили организовать свою психбольницу. Только там уже они - врачи, а их пациенты - это вообще все остальные... ну, то есть все мы! Так они людей на улице поодиночке отлавливают и тащат лечить. Если те сопротивляются, они их называют буйными! А в кабинете сидит "главврач", такой ма-аленький-маленький, хлипенкий-хлипенький шибздик (но все эти большие, толстые его слушаются!) И он каждый раз так довольно потирает руки, хихикает и быстро-быстро так тараторит: "Поздравляю! Вы попали к нам в психьятрищку! У нас самая лучшая в мире психьятрищка!.. В психьятрищку вас! в психьятрищку! Я давно говорил, что всех вас надо в психьятрищку! Я - Верховный Психиатр! Я наделён чрезвычай-ными полномочиями! Я имею право всю страну отправить в психьятрищку! Да что там страну: весь мир - в психьятрищку! Всю Вселенную - в психьятрищку!"Ну а потом... потом, как всегда в фильмах, появляется супергерой, на которого они по ошибке напали как на "пациента"... он долго сражается с психами-врачами, и наконец их побеждает... и всех-всех освобождает!

– Знаешь, мне показалась интересной сама идея, что сумасшедшие держат в плену и "лечат" здоровых, - сказала Марина.
– Чем тебе не "краткий курс" всей человеческой цивилизации! Антоний Великий ещё в III веке предсказывал времена, когда почти все станут безумны - а тем немногим, кто остался нормален, будут говорить "ты безумствуешь!"

Кирилл записал мелькнувшую мысль, чтоб не забыть - в телефон, где у него с недавних пор было что-то вроде словарика терминов:

"Верховный Психиатр (он же Верховный Псих). Лечит всех от здоровья".

Номер его Кирилл, кажется, знал - хотя звонить не собирался. По-моему, номер трёхзначный...

Кстати, символично, что... с безумием со времён Чехова ассоциируется палата N 6.

– Да, фильм вполне можно было бы снять...
– серьёзно сказал он Роме.

Ему вдруг вспомнилось, что вчера рассказывали на экскурсии про Белозерск. Нынешний город с XIV века, оказывается, стоит километрах в 20-и от прежнего места, потому что тот, древнейший Белозерск, как говорится в летописях, весь, до последнего человека, вымер от чумы! Вот такая была эпидемия... точнее, пандемия! А если представить себе... что теперь уже не чума, а сумасшествие - тоже "пандемия", и тоже все, "все до последнего человека" заразились. Разве безумие - не заразно?

Например, то, что описано в Апокалипсисе - это тяжелейшая психическая болезнь всего мира. Точнее, самая финальная часть хронической прогрессирующей болезни. Апокалипсис - это образцово заполненная медкарта пациента с подробным и точным описанием симптомов.

Там всё - белая горячка, всё страшненько, всё "укройте нас холмы и горы!" Кто-то в болезни прячется под стол, но целому миру стола уже маловато. Нужны целые горы. Страх перед Богом переходит в восхищение Зверем. Характер восхищения тоже совершенно бредовый: "Кто подобен зверю сему!?"

Весь смысл в том, что люди уже настолько окончательно и бесповоротно перепутают Бога и дьявола, что именно Отца-то и будут панически страшиться - а у Зверя искать "защиты" от Него. Это - последняя надежда всех больных людей: мировой суицид из-за страха.

И снова тихие слова Марины возвращали Кирилла в мир... не-сумасшедших.

– Я так люблю, всякий раз, как выпадет время, вести с Ромкой "вечерние философские диспуты"; это мы их так в шутку называем. Мне кажется, родители, которым "некогда" (а, честнее сказать, неинтересно) поговорить со своими детьми... рано или поздно их потеряют... или уже потеряли. Тот, с кем тебе не о чем поговорить - не сын тебе! К счастью, на теплоходе время не то что "выпадает" - его здесь сто-олько... вот как этой воды за бортом и неба над мачтами! Вечером мир, погорев, отдыхает от суеты - и готов ответить на очередную пару вопросиков, которые мы ему не спеша зададим. Он задумчиво поморгает так звёздочками вверху и бакенами внизу - и что-нибудь нам опять о себе расскажет. А мы, чтоб его не смущать, опять притворимся, что беседуем не с ним, а только друг с другом. Так и нам, и ему будет легче. И кстати, если спросишь его, когда он там надумал кончаться, он только засмеётся и скажет: "Ну, это уж вы совсем с ума сошли!.." Очень советую любителям такого вопроса выйти вечером на палубу теплохода... и послушать этот беззвучный радостный смех. Заодно и самим посмеяться над собственной чепухой. Говорят, счастье осознаёшь лишь задним числом: вот, мол, тогда-то оно, оказывается, у тебя было... Неправда! Иногда чувствуешь его вот прямо здесь и сейчас... и не узнать в лицо невозможно. У счастья всегда есть имя... Счастья без Имени никогда не бывает. Это всегда или человек, или Тот, Кто выше. И лицо, и имя мне давно знакомы - вот уже 12 лет.