Вернуть мужа. Стратегия и Тактика

Вот только Зоя Львовна и другие учителя так не считают. Классная руководительница хмурится и жестами показывает нам, чтобы мы поклонились и ушли со сцены. Послушно поворачиваюсь и иду за кулисы. Максим нагоняет меня и решительно берет за руку. Так, держась друг за друга, мы и уходим в кабинет, в котором гримировались перед выходом на сцену.

Честно? Я ничего не соображаю от волнения и счастья, сумасшедшего, полного, делающего меня какой-то цельной, завершенной. Меня поцеловал Максим! В губы! А теперь не отпускает мою руку. Мы точно пара!

Мы первыми заходим в пустой кабинет и, не сговариваясь и не разжимая рук, встаем лицом к дверям. Ждем.

– Не бойся, - твердо говорит Максим.
– Ничего нам не сделают.

– Я не боюсь, - шепчу в ответ.
– А что нам могут сделать?

За дверью шум толпы. Но в кабинет почему-то никто не входит.

– Где все?
– вдруг действительно испугавшись, спрашиваю я. Где те взрослые, которые должны нас как можно скорее отругать и наказать?

Дверь распахивается, заходит Вовка, плотно закрывая ее за собой. Медленно он поворачивается к нам.

– Вовка!
– кидаюсь к нему, но почти отлетаю назад, спиной слегка ударившись о грудь Максима, который, не отпустив моей руки, дернул меня назад.

– Ты чего?
– пытаюсь обернуться и посмотреть Максиму в лицо.
– Это ж Вовка!

Максим ничего не отвечает. Вовка тоже молчит. Смотрит на Максима и держит спиной дверь.

– Где все?
– еще раз спрашиваю я, еле соображая. Так естественно стоять, прижавшись к Максиму, хотя я это делаю первый раз в жизни.

– Сейчас будут, - сообщает Вовка, переведя взгляд с Максима на меня.
– Наталья Сергеевна их задержала. И ребят, и взрослых. Там, возле сцены. Разговаривают.

То-то я удивляюсь, куда все подевались. Но радоваться рано: папа не остынет. Вся надежда на Риту и бабушку.

В дверь кто-то барабанит. Мы слышим голос Сашки:

– Ребята! Вы здесь?

Вовка запускает в кабинет Сашку, Лерку и Игоря.

– Ну вы отмочили!
– насмешливо тянет Игорь.

– Вов! Ты как?
– участливо спрашивает Лерка, заглядывая ему в лицо.

– А что случилось?
– начинаю беспокоиться и я, обратив внимание на то, что Вовка необычно бледен.
– Ты переволновался или заболел? Если переживаешь, то знай, ты был лучше всех! Играл гениально!

Вовка слабо улыбается мне и говорит, переведя взгляд на Максима:

– Устал как-то, даже не ожидал, что так устану.

– Да, дружище, много сил отдал ты русскому театру, - начал паясничать Игорь, приобняв Вовку за плечи.

Сашка с Леркой захихикали. Вовка еще раз улыбнулся, но едва заметно, словно все силы остались там, на сцене. Баба Лиза всегда говорила, что в театре служат самоотверженные люди.

– Служат!
– торжественно отмечала она.
– Актеры не работают, а именно служат. Это миссия, судьба, смысл жизни.

На одной из репетиций Сашка спросила Наталью Сергеевну, кто мы. Актеры или артисты? Наталья Сергеевна объяснила, что актер - профессия, слово "артист" употребляется в более широком значении. Артистом называют и цирковых, и музыкантов, и чтецов, и певцов. Существует и переносное, ироничное значение.

– Вот Вовка - настоящий артист больших и малых, - иронизировала учительница.
– Все ипостаси в одном флаконе.

Мы хохотали, а Вовка отвешивал шутовской поклон и предлагал показать фокус.

– Тебе отдохнуть надо, - наконец оторвавшись от Максима, который перестал меня удерживать, сказала я другу, положив ладонь на его лоб. Прохладный.

В это время осторожно открылась дверь, деликатно скрипнув. Баба Лиза вошла и с легким беспокойством посмотрела на нас. Увидев меня, распахнула руки для объятья.

– Какие же вы молодцы!
– искренне сказала она, обнимая меня и обращаясь ко всем.
– Я получила такое удовольствие! Просто словами не передать!

Девчонки стали шумно благодарить мою бабушку, Игорь галантно поцеловал ей руку.

– Пора домой, папа ждет, - сказала мне баба Лиза.

– Провожу?
– спросил Максим, но не у меня, а у бабушки. Та растерялась, увидев мои увеличившиеся от молчаливой мольбы глаза.
– Ну, Варин отец хотел бы сам увезти ее домой, но я могу, конечно, поговорить с ним...

– Ба!
– тяну я, складывая руки в молитвенном жесте.

– Так!
– вмешивается энергичная Сашка. Похоже у нее одной остались силы, и это после исполнения главной роли!
– Мальчики провожают меня и Лерку! Ее опять орангутанг караулит возле школы.

Орангутангом мы с прошлого года называли курсанта Сергея. Прошлой весной гуляли в зоопарке и, как всегда, час провели в обезьяннике. Сашка первой заметила, что молодой самец-орангутанг по имени Филипп смотрит на нас сквозь толстое стекло так, как Сергей смотрит на Леру: трогательно и дико одновременно.

– Девку спасать надо!
– уверяла всех Сашка.
– Он ее когда-нибудь утащит в джунгли, вот увидите.

Я попрощалась с ребятами, причем с Максимом удалось только обменяться взмахом руки, потому что в кабинет пришел хмурый отец, поздоровался со всеми и, кивнув нам с бабушкой, не оборачиваясь пошел к выходу.

Укладываясь спать в этот исторический, я бы даже сказала, эпохальный вечер, я решила, что Фонвизин - лучший писатель всех времен и народов, и пообещала ему повесить его портрет в своей комнате. Нет, два портрета.

Настоящее. Ночь с четверга на пятницу.

Сдавшись, устав бороться с дурными мыслями, я спустилась на первый этаж, чтобы попить теплого молока. На кухне я застала Мышильду, которая кормила котенка.

– Мяукал, есть просил, - объяснила сестра, нежно поглаживая малыша, робко лакающего разведенную смесь.
– Да еще лекарство дать надо было. Правда, Зефирчик?

– Зефирчик?
– переспросила я удивленно.
– Он вообще-то Коко Шанель.

– Ага!
– фыркнула Мышильда.
– Самое мужское имя!

– А Зефирчик - верх брутальности!

– Очень подходит, посмотри! Он же черно-белый!
– убеждала меня сестра.

– Домино, Инь-Янь, Эскимо, Зебра, - завалила я ее вариантами.

– Вовсе уж!
– возмутилась Машка.
– Хотя... Доминошка... Эскимошка...

– Не торопись, подумай, - примирительно предложила я.
– Все-таки мне не безразлично, как будут звать моего котенка.