Версты

Это предложение превратить периодическую выставку в музей, по которому можно было бы судить в будущем о буржуазной эпохе, обуславливает две стороны дальнейшего изложения. Вся рассматриваемая нами статья, таким образом; разделяется ла. две части: с одной стороны на определение и характеристику гого импульса, на котором держится буржуазный строй и с другой —? на проект выставки-музея, которая должна составить постоянный памятник буржуазной эпохи.

Что касается первой задачи, то «запад слишком хитер», что-5ы откровенно сказать о том, во имя чего и для чего он суще-:твует. Раскрытие и прямая формулировка принципа современной хозяйственной деятельности не в интересах строя, все основания которого держатся на взаимных внутренних противоречиях и противоборствах. Строй, который утверждает о себе, что он существует, ради материального и нравственного (?!) благополучия большинства («большинство» прибавлено для того, чтобы придать некоторое нравственное значение промышленности, не сказано «в с е х» — из боязни впасть в утопию)», не может, ;ам явно выразить и указать, то начало, которому он служит и тот идеал, которым он живет и движется. Естественно поэтому, что такого рода разоблачение оказалось возможным для более простой и менее промышленной страны, где промышленность зсть лишь результат поздней сравнительно прививки. По словам Н. Ф. Федорова сделано это было русскими:

«Наша местная всероссийская мануфактурно-художествен-яая выставка 1862 года была близка к истине, она почти открыла кому служило и служит то общество, выражением, которого бы-па всемирная выставка 1889 года, она открыла это, поставив при

В. А. СЕТННЦКНЙ

самом входе на выставку изображение женщины, (или лучше — ] дамы, барыни, гетеры, — будет ли это наследница Евы, Елены, I Пандоры, Европы, Аспазии...) в наряде, поднесенном ей промыш-1 ленностью всей России из материй признанных вероятно, наи-] лучшими из всех, представленных на выставку, — изображе-1 ние женщины, созерцающей себя в зеркале и, кажется, сознающей свое центральное положение в мире (конечно, европейском | только) сознающей себяк онечною причиной цивилизации и куль-'] туры.>.

Таким образом, обнаруживается то, что лежит в основе совре- -менного строя и становится ясным, что «вся культура есть культ! того идола, который поставлен был при входе». Такая характе- \ ристика, данная Н. Ф. Федоровым вопросу об основе нашей сов- | ременной хозяйственной жизни, рассматривающего ее, как про- I дукт гипертрофированного, вследствие не надлежащего направ- 1 ления всей жизни, и доведенного до высокого напряжения полового влечения, выдвигает вопрос о роли и значении этой потребности хозяйственной жизни и- в экономическом строительстве. Из двух двигателей человеческой жизни, которыми являются, по слонам Шиллера, голод и любовь, наш автор подчеркивает, что любовь и любовь половая (похоть), является тем фактором, кото-рый приводит к построению современного общества и созидае-, мого им строя. Таким образом, говоря о построении музея, долженствующего быть памятником протекшего столетия, музея! столетнего господства буржуазии, он говорит о том, что в основу его должна быть положена книга или литература возможно полно ] выражающая существо этой эпохи, связанной с культом женщины. Такою книгой является энциклопедия, «которая прежде чем, «сделаться книгою», была остроумным, банкетным разговором, была «проектом промышленного государства, т. е. земного сча- I стья, проектом царства женщин, и создавалась под влиянием, женщин».

Но, если такова основа, таков проект, то самый музей третьего | сословия должен быть возможно полным изображением и истол-1 кованием этого царства женщин, их господства,«господства не< тяжелого, но губительного». При этом самое изображение долж-< но быть наглядным, ибо будущие поколения, которые должны] будут знакомиться с подобным музеем окажутся не в силах понять многое, что им будет показано и представлено. Поэтому такой мЯ зей нельзя строить в форме склада и магазина, как сейчас построя-

КАПИТАЛИСТИЧЕСКИЙ СТРОЙ В ИЗОБРАЖЕНИИ Н. Ф. ФЕДОРОВА 265

ются выставки. Он должен быть построен так, чтобы все предметы, которые будут там выставлены, были показаны исполняющими свое назначение; они должны быть представлены «влияющими на человека, подчиняющими его себе, держащими его в вечном детстве, несовершеннолетии, расслабляющими его тело, уродующими его душу».

Такое расположение должно выдвинуть в центр рассмотрения изображение того явления в жизни буржуазии, в котором наиболее отчетливо обнаруживается и раскрывается все то, для чего весь этот строй существует, цель и конец всего хозяйственно-производственного процесса, цель и конец, которые одновременно являются началом, побуждающим к деятельности, началом, приводящим в движение всю сложную машину современного капиталистического строя. Таким моментом является для буржуазного общества бал, собрание (ассамблея) лиц, принадлежащих к правящему классу или связанных с ним.

••Ас самблея — бал, как введение, приготовление к брачному пиру, — со всею их обстановкою, есть произведение промышленности, ее цвет, корни которого кроются в глубоких рудниках и шахтах — это всемирная промышленность в ее потреблении». Этот потребительный момент тем более характерен, что в нем проявляется и осуществляется основное искусство созданное эпохой. «Это высшее, основное европейское искусство есть искусство одеваться — искусство половой борьбы, полового подбора, которое и создало промышленное государство».

В противоположность Греции, где центром жизни, ее вершиною и целью было: «искусство эллинское, парнасское, или олимпийское, гимнастическое (безодежное, нагое)», для буржуазной Европы искусство одезаться и тем самым скрывать и укрывать особенности и дефекты своего тела является завершением и смыслом всего производственного процесса, при чем этот процесс не ''только захватывает все существо, но и переносится на вещи. «Греки дорожили красотой тела, а европейцы дорожат красотой одежды; наши выставки заменили греческие игры, но только ассамблеи и балы служат поприщем для высшего проявления ис-: кусства одеваться».

• При этом одеванье в буржуазном обществе распространяется на Есе: одеваются не только люди, но и предметы : книги (в рос-- кошные переплеты), мебель (обойное дело), посуда (раскраска)

СЕТНИЦКИЙ

и так далее. И в этом виде и с этим качеством одетости, по мысли Н. Ф. Федорова, все соответственные предметы должны быть представлены в действии и потреблении, составляя отделы музея. • На ассамблею — бал не ходят, а ездят, и собрание экипажей, ] столь же прекрасных, как игрушки, у помещения, где происходит | бал, должно составить экипажный отдел выставки. Остальные отделы должны быть построяемы по тому же принципу.

Таким должен быть изображен центр выставки-музея, -бал-ассамблея, являющаяся поприщем половогц подбора, где1 совершенствуется и достигает своих пределов уменье одеваться, ] соответствующее оперению в царстве животных и где женщина, пользуясь всеми «произведениями фабрик и заводов для соблазна мужчин, заставляет и сих последних пользоваться произведе-? ниями тех же фабрик и заводов, чтобы, в свою очередь путем со-перничества друг с другом, действовать на нее, на женщину».

Все это, конечно, ведет к торжеству женщины и поражению мужчины и, в качестве своего следствия, влечет за собой изнежи-' вание и вымирание. Усматривая высшее счастье в сближении полов, буржуазный строй совершенно отделяет его от рождения,--| т. е. признает брак союзом для наслаждения, наслаждения, боя-] шегося смерти и уверяющего ради самоуспокоения, что смерти* нет. Таким образом "ассамблеи— костюмами, СЕоею женеподоб-1 ною наружностью, романтической литературой, эротическою поэзиею, танцами, знанием и всеми искусствами,: прилагаемыми к ассамблейному делу — возбуждают поло: вые страсти, приводят к преждевременной зрелости, к истощению»

Но, если таков центр и вершина, завершительно-потребитель-ный момент буржуазного общества, то какова же его основа, база и окружение? На это Н. Ф. Федоров отвечает, помещая под ассамблеей изображение фабрики и завода, что даст по его мысл! изображение «всей индустрии в ее производстве и добывании» Таким образом, нижний этаж выставочного здания, поставлен-* ный под ассамблею, занимает четвертое сословие, пролетариат,? и тем самым ассамблея, являющаяся пиром третьего сословия оказывается пиром над вулканом. «В таком положении четверто го и третьего сословий выражается взаимное их отношение» нижний этаж — надземная фабрика и подземная шахта грозят пирующей верхушке постоянными беспокойствами, стачками восстаниями. «Этих изображений, замечает Н. Ф. Федоров, И,

[ет обыкновенно на выстазках, хотя копи составляют основу, юрень, глубочайший фундамент промышленных государств, - но основу вулканическую, а потому изображение этой основы.

связи со всем остальным, дало бы надлежащее представление I всей непрочности современных государств».

Но фабрикой и заьодом не ограничивается характеристика руржуазного строя. По словам Н. Ф. Федорова, «фабрики, под-[иняясь женщинам, имеют и у себя рабов». Это — науки и гскусства, науки в лице их представителей и учреждений, которые бслуживают произзодство со всех сторон. Нет отрасли знания. ;оторая не была бы привлечена к выполнению этого рода работы. 1а первом месте по степени своей полезности ставятся общества стествознания, но «фабрика заставляет даже археологов извле-ать из старых рукописей и памятников орнаменты, которые и 'потребляются так же, как орудия полового подбора».