Водоворот времен

Дядюшка занял место возле печки, сохраняя молчание. Ричард готов был поспорить, что на щеке Бауза что-то заблестело.

Бедный Жак... Ричард надеялся, что его удастся вылечить, но как?

Этими мыслями он терзался даже во сне. Пребывая в ночных грезах, он понял, как можно излечить Жака! Но стоило проснуться, как чудесный способ тут же забылся. Ричард забарабанил кулаками по голове:

– Вспомни, вспомни, дурья башка!
– но "дурья башка" только сильнее разболелась.

Несмотря ни на что, дядюшка в то утро работал. Но былого задора Ричарда в нем не заметил. Бауз словно нехотя пек хлеб, а потому он плохо получился. Как ни странно, Интендант - этот приходит, несмотря ни на что - не стал придираться.

С первого взгляда поняв, что происходит нечто плохое. Он принялся расспрашивать.

– Лекарства малышу не помогли. Мэтр Бален сказал, что это было временное улучшение... Временное...Все в этом мире временно...
– только и ответил Бауз.

Они некоторое время стояли друг напротив друга, молча. Наконец, интендант произнес.

– Я постараюсь помочь, чем смогу...
– начал было он, но Бауз его прервал.

– Чем тут поможешь? Ты и так сделал все, что смог. Все, что смог, - голос Бауза словно бы издалека шел, настолько он звучал приглушенно. Выдержав паузу, Бауз добавил.
– Но если бы она выбрала тебя...тогда...Я бы сделал не меньше.

Ричард понял, что перестает хоть что-то понимать, но и гадать не хотел.

Интендант кивнул и молча вышел из пекарни, снова - с пустыми руками.

– Ричард, сходи погуляй... Незачем и тебе печалиться. Да...и...Когда станет совсем плохо, лучше вообще никому здесь не оставаться. Всегда лучше...А!
– Бауз решил прервать свою потерявшую всякую связность речь, и только махнул рукой.

Но, кажется, Ричард понял, что дядюшка хотел сказать. Понял - и на душе стало совсем гадко. Смерти шли за ним, одна за другой!

Окен долго стоял на улице, не зная, куда пойти. Если раньше он всегда гулял вокруг городского совета, то сейчас его воротило от единой мысли о подобном. Вдруг там снова этот Пастуро покажется? Ричард стал ненавидеть этого насмешливого владельца потрепанного плаща, так обманувшего его. Он готов был выбросить ту медную монетку, которую сейчас запрятал в башмачок, даже принялся снимать его, - но вовремя остановился. Все-таки он работал! Он столько ради нее работал! Ради Той-Самой!..

Это и помогло ему выбрать, чем заняться. Окен направился в лавку книготорговца.

Та, к счастью, была открыта. Хозяин встретил его очень приветливо.

– Ну здравствуй, здравствуй, парень! Тебе бы пораньше прийти, - развел руками мэтр, приветствуя Ричарда.
– Сегодня заглянет важный покупатель, и нас никто не должен отвлекать. Но ты можешь читать! Можешь! Я скажу, когда настанет время уходить, - добавил книготорговец, поймав печальный взгляд Окена.

Кажется, несчастья буквально преследовали его. Вот теперь и книгу почти не почитаешь...

Но все это отошло на второй план, забылось, когда он начал чтение. Автор Той-Самой как раз повествовал о землях на берегу Моря-Океана! Даже если бы закладка - лоскуток ткани изумрудного цвета - в книге отсутствовала, он все равно нашел бы вмиг место, на котором закончил. На всякий случай, закладку от отложил: так всегда делала мама, когда читала ему. А в самых интересных моментах она брала ее снова, вертела в руках...

Ричард представил себе нечто вроде Большого канала, только втрое, а может, даже вчетверо шире! Наверное, только в хорошую погоду можно увидеть другой берег, не иначе!..

– Все, парень, тебе пора, - кажется, Ричард ничего не успел прочесть, а время уже закончилось.
– Скоро придет тот покупатель. Можешь оставить книгу на сундучке, все равно мне придется ту стопку разбирать. Приходи, что ли, дней через шесть-семь...

– Благодарю Вас, мэтр! Благодарю!
– слова благодарности были печальны. Так мало времени ему было дано, так мало!

Ричард, боясь растерять расположение хозяина лавки из-за нерасторопности, мигом выбежал на улицу. Он решил пройтись по набережной, полюбоваться кораблями. То и дело он вспоминал строки из Той-Самой о море-океане. Интересно, как же выглядит такая уйма воды без всех этих кораблей и лодок, без шума...

Ричард, дабы думалось лучше, поскреб макушку, - и только сейчас заметил, что продолжает сжимать закладку.

– Вот дурак!
– обиделся на свою забывчивость Ричард.
– Еще и в лавке прослыву воришкой!

Он понесся обратно, чтобы вернуть закладку книготорговцу. Пусть Окен и отошел недалеко, но так понесся, что прибежал к лавке запыхавшимся и сопящим от напряжения. Позабыв о стуке, распахнул дверь, - и замер.

Хозяин лавки стоял спиной ко входу, а прямо на Ричарда смотрел посетитель. Окен сразу же вспомнил, где видел этого человека.

– Красное перо...
– от удивления Ричард произнес вслух прозвище (ходившее среди ребятни Белона) того удивительного продавца редкостей, который приезжал к ним несколько месяцев назад.

Но сердце Окена и вовсе остановилось, стоило Красному перу сказать:

– А я ведь искал тебя, Ричард, все это время...

Глава 4. Ричард

– А я ведь искал тебя, Ричард, все это время, - совершенно будничным тоном произнес Красное перо.

Увидь Окен его со спины, - никогда бы не узнал. Роскошный красный дублет, шитый золотистыми нитями. Левое плечо закрыто коротким плащом, с вышитым кораблем, в тон дублету. Роскошные желтые брюки, сливавшиеся с остроносыми туфлями. Поди узнай в нем странствующего торговца!

А вот лицо - это лицо Ричард помнил очень хорошо. Ему казалось, что у Красного пера два лица. Одно - внешнее, безмятежное, и второе, внутреннее, появлявшееся лишь изредка, когда человек этот улыбался. Именно такое впечатление торговец шутихами произвел на Окена.

– М...мастер, - именно так Красное перо просил называть его.

Вечером, после запуска воздушного змея, этот человек пришел к Рику домой, и очень долго говорил за закрытыми дверьми с его родителями. А чтобы парень не скучал, дал ему разноцветные камушки. То есть как, разноцветные. Стоило только выпустить их рук, как они тут же чернели, становясь угольками. Но в руках камушки переливались такими цветами, которых Ричард прежде не видывал даже, не подозревал об их существовании. А разговор...Что разговор? Ричард не прислушивался к нему, хотя знал: достаточно ухо приложить к дверному проему, и ему все будет слышно. Но в этот раз ему было неинтересно - вот камушки, то другое дело!