Воды текут, берега остаются

своего сына,—сказал Вениамин Федорович.

—Нет, нет,—замахал руками Ороспай.—В школе

—и хорошо, а то вот братец Извай прибежал

ко мне, говорит: <<Сын пропал>>. Я ему говорю:

<<В школу, наверное, пошел>>. А братец Извай говорит:

<<Я мимо школы шел, не видал его. Пришел домой,

тоже нет. Видать, в школе с ним что-то случилось>>.

—Что же могло случиться с Веденеем в школе?

—спросил Вениамин Федорович.

—Уж не знаю что,—торопливо говорил карт,

не глядя на учителя.—Ты извини, отцовское

сердце —беспокойное. Показалось братцу Изваю,

что с сыночком случилось что-то худое. Но если не

случилось, то и слава богу. Извини нас, господин

учитель, извини.—Ороспай потянул Каная Извая

за рукав.—Пошли отсюда, братец Извай. Слышишь,

ничего с твоим Веденеем не случилось, пошли

домой.

Карт и Канай Извай ушли. Спускаясь по ступеням

крыльца, Ороспай недовольно выговаривал

Изваю:

—Думали учителя очернить, вместо этого сами

опозорились.

—Сам не понимаю, как Веденей очутился в

школе,—оправдывался Канай Извай,—я же его

в подполе закрыл и сверху сундук поставил.

—А отдушину во двор завалил?

—Забыл про отдушину. Да она узкая.

—Мальчишке большую и не надо. Эх ты, голова

пустая! Не голова —кочан капустный!

Карт Ороспай в сердцах плюнул и пошагал

домой, даже не простившись с Канаем Изваем.

Глава X

«КАК ЖЕ ТАК»

Васли каждую свободную минуту берется за

книгу. Читает он много, прочел всю небольшую

школьную библиотеку, теперь Вениамин Федорович

дает ему свои книги.

Как-то отец глядел, глядел на сына, склонившегося

над книгой, и сказал:

—Ты, сынок, не очень уж зачитывайся, от книг,

говорят, с ума свихнуться можно.

—Книги с ума не сводят, они освещают человеку

жизненный путь,—ответил Васли.—Так говорит

Вениамин Федорович.

—Ученье, бывает, до беды доводит. Вон те,

которые против даря идут, все ученые люди, книжники.

Нам бы только маленечко поучиться, а з а учиваться

не дай бог... И книги не всегда добру

учат, не всегда в них правда пишется.

Васли и сам об этом задумывался. Прочел он на

первой странице учебника <<Начатки грамматики>>:

<<Добрым бог помогает>> —и подумал, что много хороших

и добрых людей в их селе живут бедно, а карт

Ороспай, совсем недобрый человек, живет богато.

Все у него есть: и крепкий дом, и скотина, и амбар

всегда полон. Ороспай про свое богатство любит говорить:

<<Бог дал>>. Так что же, разве бог не знает,

какой человек Ороспай? Почему же он ему помогает?

Многое еще непонятно Васли в жизни, но он

твердо верит, что должны быть такие книги, которые

объясняют жизнь правдиво и правильно.

Васли читал и дома, и в школе.

Как-то раз, во время перемены, устроившись

в уголке и не обращая внимания на бегавших

вокруг ребят, он читал роман Некрасова <<Три страны

света>>. К нему подошла Маша Окишева.

—А ты все читаешь...—сказала она.

—Читаю,—смутившись, отозвался Васли. Он

и вообще-то очень стеснительный, а с девочками

совсем не может говорить. Прежде чем произнесет

слово, раз десять то покраснеет, то побледнеет. Хотя

уж Машу-то стесняться нечего: пятый год в одном

классе учатся.

—Я тоже люблю читать,—сказала Маша.— Ты какие книги читаешь?

—Разные.

—Ну, а это что за книга у тебя, такая толстая?

—Роман Некрасова <<Три страны света>>.

—Какого Некрасова?

—Николая Алексеевича.

—Глупости говоришь,—надув губы, повела

плечами Маша.—Николай Алексеевич Некрасов пи56

сал только стихи. И еще поэмы —<<Кому на Руси

жить хорошо>>, <<Саша>>...

—И романы писал. Вот смотри,—и Васли показал

девочке обложку книги, которую держал на

коленях,—видишь, прямо так и написано: <<Н. А.

Некрасов. <<Три страны света>>, роман>>.

Маша покраснела, опустила глаза, неизвестно

зачем стала поправлять бант в косе.

Звонок на урок, раздавшийся в эту минуту,

прервал разговор. Маша пошла к своей парте,

Васли, облегченно вздохнув,—к своей.

По правде сказать, Васли стесняется Маши

не только потому, что она девочка, но еще и потому,

что она дочь торговца Петра Семеновича Окишева.

Однажды, давно, когда Васли было лет восемь,

он как-то зашел в лавку Окишева, увидел в раскрытых

ящиках пряники с красным пояском и,

опершись локтями на прилавок, долго смотрел на

них, глотая слюни. Пряники были красивые: в виде

рыбок, лошадей, петухов, барынь в шляпах, звезд — и, наверное, очень вкусные. В магазине никого,

кроме приказчика, не было, и никто не мешал

мальчику рассматривать пряники.

В это время в лавку вошел сам Окишев. Увидев

Васли, он злобно закричал на него:

—Ты чего тут глаза пялишь? Выглядываешь,

что украсть? Пошел отсюда! Нечего тебе тут делать!

Васли сначала даже не понял, что Окишев ругается

на него: ведь он и в мыслях не держал что-

нибудь взять. А когда понял, пулей вылетел из лавки.

С тех пор прошло уже почти шесть лет, но

горькое воспоминание об этом все еще живо в его

памяти. Поэтому, проходя мимо лавки Окишева,

Васли старается не смотреть на нее, глядит под

ноги, как будто боится споткнуться.