Волчья дорога

— Жалко, — думал бравый рядовой, останавливаясь передохнуть в укромный угол переулка, — возись тут, теперь, до вечера.

Впереди из-за поворота показались две человеческие фигуры. Узнав молодого юнкера с подружкой, приятели резво юркнули в тень — дабы не смущать начальство видом рядовых, делом не занятых. Оно начальству видеть вредно, сразу переживать начинает, беситься, нервничать и работу подчиненным искать.

Но, слава богу, молодому Рейнеке было не до них.

Они с Анной прошли мимо них ещё дважды — всякий раз рядовые благополучно прятались подальше.

— Да, уж, — усмехнулся рядовой, провожая взглядом офицера под руку с Анной, — если бы со мной шла такая, да под руку — я бы тоже ничего не замечал.

А Рейнеке-юнкер опять скрылся за поворотом. Они с Анной заблудились в переулках за ратушей — холодных, грязных, прячущихся от света под камнем и соломой крыш. Здесь редко ходили люди, в углах клубился вечный полумрак, а стены были глухими и одинаковыми — серый камень да серый снег. Поворот, затем другой — Рейнеке давно потерял им счёт. Кривые улочки раз за разом выводили их в противоположную от казарм сторону — к епископскому дворцу, приземистой, угрюмой махине. Рядом шагала, тяжело дыша Анна. Парень раз за разом старался умерить шаг под ее походку. Получалось плохо. Ещё один поворот. Опять дворец впереди. Похоже, улица вывела их к одному из дворцовых входов.

— Может, спросить дорогу? — побежала мысль. Парень огляделся. Вроде, не у кого. Хотя... Впереди хлопнула дверь и на улицу из дворца вышли двое. Высокий и маленький. Рейнеке пригляделся — и, с облегчением, узнал двух французов, отмахавших с ротой недавний марш. Люди знакомые, должны помочь...Оба француза шли на них, не оглядываясь и никого не замечая. Шли, беседовали — маленький рассказывал что-то, гигант кивал и размахивал руками. А тени сгущались за их спиной, холодные, неявные. Юнкер невольно сморгнул — тени обрели форму на глазах. Сверкнули клинки — алые полосы в свете заката. В спины.

— Берегитесь, господин француз, — тонкий голос Анны раздался над ухом. Рейнеке вздрогнул и, кляня себя за задержку, кинулся вперёд. Эрбле извернулся на месте, выхватывая рапиру — стремительным, кошачьим движением. Клинок прошёл мимо его спины. Убийца на инерции пролетел мимо и упал, пронзённый коротким, точным ударом. Остальные, взревев, кинулись вперёд из засады — два десятка обветренных, изрытых оспой лиц, два десятка городских подонков, два десятка разномастных клинков против двух французских. Против трёх — Рейнеке, выхватив шпагу и глухо зарычав, кинулся в драку. Брасье играючи подхватил бочку и с маха швырнул ее, сметя с земли троих нападавших. Остальные отшатнулись, гигант обнажил клинок. Глухо стучала холодная сталь в тёмном переулке. Нападавшие, сходу потеряв четверых — одного завалил Рейнеке, троих французы — держались осторожно, но не отступали. Удар, ещё один, сдавленный мат, прерывистое, хриплое дыхание— Анна, с замиранием сердца следила, как Рейнеке и остальных медленно теснят вглубь переулка.

"Скоро улица расширится и их смогут окружить, — билась мысль в голове. Неровная, в такт бьющемуся на виске пульсу, — что же делать? "

— Дура, — обозвала вдруг сама себя и опрометью бросилась назад. Рядовой Майер с дружками был за углом — его Анна видела сегодня отчётливо.

— А ну, сюда, — голос, ударивший рядовому по ушам, был тонкий, девичий. Но с такими чёткими, сержантскими интонациями, что ноги побежали прежде, чем голова спросила — куда? Майер с дружками вылетели из-за угла, на ходу обнажая клинки и глухо матерясь.

"Ой, девка, спасиба", — мельком подумал рядовой, оглядывая схватку и ощерившись во весь щербатый рот. Оставшаяся половина его списка вся была здесь, среди нападавших. Теперь можно будет получить двойную награду — и от капитана, за спасение французов и от Катаржины — за козлов, битых по высшему классу. Рядовой весело взревел и кинулся в драку. Дружки — за ним. Их было десятеро, нападающих больше, но солдаты их просто смели. Улица опустела. Майер сплюнул, попинал для приличия трупы. И раз уж попался начальству на глаза — изобразил вид почтительный и в меру геройский.

— Благодарю Вас, господа, — маленький француз кивнул, и учтиво поднял шляпу. Рядовые кивнули в ответ. — Вы нас сегодня сильно выручили.

Потом аббат поклонился Анне — учтиво, насколько позволило глухое рычание юнкера:

— Мадмуазель, если бы не вы. Ваш крик спас наши шкуры. Спасибо.

Анна вежливо склонила голову в ответ. Ей было особо некогда. Рейнеке в драке не пострадал, но извазюкался, стервец, на совесть.

ДеБрасье поворчал в усы, оглядел переулок и пробурчал под нос:

— Единственное, за три дня, развлечение. А говорили — весёлый город.

— Да, город весёлый, но несколько негостеприимный.

— А кто это был? — аккуратно спросил Рейнеке, разглядывая валявшихся на земле нападавших.

— Неизвестно, — проговорил француз, — но, думаю, город сейчас не для нас. Лучше нам, по совету вашего сержанта, оценить всю мудрость нашего соотечественника и переночевать в казармах. Надеюсь, капитан окажется более гостеприимным, чем горожане.

— Конечно, — заверил его юнкер.

— Вы нас не проводите? — спросил француз. Рейнеке вспомнил было, что сам заблудился и хотел дорогу спрашивать. А потом вспомнил, что он офицер, барон и поступил приличным для своего звания и титула образом. То есть построил рядового Майера по стойке смирно и отдал приказ. Майер, в отличие от юнкера, дорогу знал. До казарм компания добралась без происшествий.

Когда выбрались за ворота, Анна с лёгким удивлением заметила, что уже вечер. Солнце закатывалось за горизонт, крася в алое чистое небо, на западе собирались облака — темные, раскатанные ветром полотна. «Ночь будет ясной», — подумала Анна мельком, прячась за широкой спиной юнкера от ветра с реки. Вдалеке кричали солдаты — «курок взводи.. целься... ниже целься, я говорю», — Ганс Флайберг гонял стрелков на учения, мир там или не мир. Хрустел под ногами тонкий ледок. Рядовой Майер шёл впереди, с улыбкой на роже и думал, что ему повезло.

** **

— А мне повезло, — думал Южеф Фрайштик, помошник городского палача, разглядывая в свете свечи содержимое оброненного Майером в схватке кисета, — повезло, так повезло.

Трофей жег пальцы — листок дешёвой жёлтой бумаги, исчерканный каракулями и красными пятнами тут и там. Королевская добыча, если в умелых руках. Теперь можно и к Флашвольфу идти, раз уж его принесла обратно в город нелёгкая.

** **

А Рейнеке учтиво проводил Анну до двери, кивнул и открыл было рот — говорить «до свидания». Но не успел:

— Подожди. Ты же голодный? — Анна придержала его за рукав. Парень невольно кивнул и только потом вспомнил, что приличия требуют вежливо отказаться. Но его и не спрашивали. Прежде чем Рейнеке успел что-либо сообразить, парня схватили за рукав, ласково втолкнули в комнату и строгим голосом сказали:

— Жди здесь, я мигом.

— Да на кухне сейчас всё равно ничего нет, — попытался он возразить.

— Кому нет, а кому очень даже есть, — улыбнулась она. Возражения пулей вылетели у него из головы. Потом дверь захлопнулась, оставив Рейнеке одного в комнате. Впрочем, через минуту Анна вернулась, вручила юнкеру пол-круга колбасы, изъятой из Магдиных запасов, чтобы не скучал, и сбежать не вздумал, пока она на кухню бегает