Волшебство на грани

Раньше я не мог представить себя в такой ситуации, и, наверное, посмеялся бы над тем, как жалко себя веду. Но тогда у меня было, ради чего жить, смеяться, делать хоть что-то!

В слабом свете уличного фонаря я разглядел на тумбочке амулет династии Фротгерт. Эта железка должна была спасти Карси, но даже она не справилась со своим предназначением. Дурацкая побрякушка!

Я положил мобильник в карман, со злостью взял эту штучку и собирался запустить в стену, замахнулся для броска, но кинуть не смог.

Этот амулет принадлежал Карсилине Фротгерт, и был ей очень дорог. Кроме того, однажды он её действительно спас.

Я вздрогнул.

– Прости меня. Прости!

Тут я заметил какую-то скомканную бумажку, лежащую на полу, глубоко вздохнув, я подошел ближе и поднял её.

Это была записка от Гадритты. «…Если не явишься ко мне в убежище, я буду думать, что ты струсила!..» Я дочитал записку и убрал её в карман.

Если бы Карсилина проигнорировала это послание, если бы у нее была хоть капля здравого смысла, то всё бы не кончилось так печально!

– Ты не должна была туда идти!..

Нервно прошептал эти слова и выбежал из комнаты, сжимая в кулаке амулет. Дверь при этом чуть не слетела с петель.

Как же Карси там, на этом кладбище! Без всякой защиты, в таких потёмках! Она же там совсем одна!..

Я бежал по коридору, до тайного прохода за портретом, а в голове вертелись эти мысли.

Подождав, пока портрет Гмара исчезнет, я пролез в темноту, и резко двинулся вперёд, чуть не навернувшись, при этом, с лестницы. Но вовремя ухватился за перила.

***

Не помню, как я добрался до дверей фамильного кладбища, украшенных позолоченными фигурками всяких существ. На кладбище было ещё холоднее, чем в потайном подземном коридоре. Я медленно шёл вдоль длинного ряда плит и надгробий, и мне казалось, что бронзовые грифоны со стен и потолка наблюдали за мной. Как будто размышляли, можно ли мне доверять.

Вот и Карсилина, вся бледная, лежит в белом гробу, который поставили на мраморную плиту, окружив зажжёнными свечками. Её уже успели облачить в чёрное бархатное платье, и одели ей на голову корону с рубинами.

Я остановился, не в силах приблизиться. Как же она прекрасна! Даже сейчас. Словно царевна из сказки…

Сделал шаг, потом ещё шаг и всё-таки к ней подошёл.

Опустился на колени возле гроба принцессы и долго-долго смотрел на неё.

Она ведь спит.… Всего-лишь спит….

– Знаешь, мама мне сказки в детстве рассказывала, там принцессы оживали, от одного поцелуя. – Я дотронулся ладонью до её щеки.

Она такая холодная!

– Почему мы не в сказке? Там не бывает грустных… финалов.

Мой голос дрогнул. Я смотрел на неё. Ну почему, почему она не просыпается!

Я достал мобильник Карсилины и вложил ей в руку.

– Это на случай, если решу позвонить. Только ты ответь мне, хорошо?..

– Семён, а я тебя искала. – Раздался тихий голос Серебринки за спиной.

Она, наверное, какое-то время стояла сзади, не решаясь о себе заявлять.

Я вздрогнул и обернулся. Обязательно ей было так подкрадываться?

– Что ещё? – грубо отозвался я.

Мне казалось, что я их всех ненавижу, за то, что они живы, а Карси нет.

– Мы решили не начинать без тебя. – Сказала Сильв.

Сегодня она была в серебряной мантии с капюшоном, прямо как волшебница из детской книжки.

– А какое мне дело до того, что вы там решили? – Не понял я, таким убитым голосом, что Серебринка невольно поёжилась.

Плевать! Всё кончено. Как вообще жизнь может продолжаться!

– Ты должен присутствовать там…

– Зачем? – я взглянул на Карсилину. Так не хотелось оставлять её одну, в этом большом и жутком помещении.

Сильв кашлянула и ответила:

– Там люди собрались, они пришли почтить память принцессы…

Услышав это, я разозлился:

– А от меня они чего хотят? Автографов уцелевшего «виновника торжества»?!!

Даже обидно.

– Ты не правильно меня понял. – Смутилась Серебринка.

Я промолчал, сдерживая эмоции.

– Семён, пожалуйста. Ты должен пойти туда. – Она положила руку мне на плечо, стараясь успокоить. – Ты не виноват, что Кари…

Сильв не смогла сказать это слово.

– Она просто спит. Спит! – я резко поднялся.

Серебринка в замешательстве отпрянула, но не растерялась. Она взяла меня за руку (за ту, в которой не был зажат амулет Карсилины) и повела к выходу, приговаривая.

– Конечно, она проснётся, просто очень устала. Пойдём, пойдём…

И тон у неё был, как у воспитательницы в детском саду.

Я не понял, почему, собственно, согласился уйти отсюда…

***

Сильв отвела меня в комнату и заставила переодеться. А то я был весь потрепанный (за весь этот жестокий день), и моё появление на публике в таком виде могло вызвать много лишних вопросов. По крайней мере, так утверждала Серебринка. Лично мне было всё равно.

Я надел чёрную рубашку, черные брюки, ботинки. Положил в карман амулет Карсилины. И неохотно вышел к Серебринке, караулившей за дверью, даже не взглянул на себя в зеркало.

Серебринка хотела что-то сказать, но, поймав мой мрачный взгляд, передумала, и, молча, повела в холл.

В холле собрались несколько служащих «ДС» в тёмных плащах, среди них проглядывала ярко-золотая шевелюра Зольтера. Тут же был и Димка в чёрном вязаном свитере (даже кудряшки свои пригладил), в руке он держал поводок с Ленди. Собаке на шею повязали большой чёрный бант, и она чувствовала себя в нём неуютно. Прохор Мылченко возле дверей нервно переступал с ноги на ногу, а когда увидел меня, хотел окликнуть, но Сильв (надо отдать ей должное) жестом попросила его молчать. Альфред с Мартиной стояли рядом с Димкой, Мартина плакала, и Морквинов попытался её приободрить. Альфред старался держать себя в руках. Серебринка коснулась пальцем рукава своей мантии и что-то прошептала, одеяние тут же стало чёрным.

– Все здесь? – тихо поинтересовался мой отец.

– Можем начинать. – Кивнул Зольтер, берясь за позолоченную ручку входной двери, и они вместе с моим отцом переступили порог.

Я хотел развернуться и уйти, но Серебринка мягко подтолкнула к дверям, не давая отступить.

И вся наша мрачная процессия вышла на крыльцо дворца.

Я вдохнул в лёгкие прохладный ночной воздух, желая поскорее куда-нибудь уйти, испариться.

На лужайке дворца столпились люди. Они безмолвно стояли и смотрели на нас, словно ждали сигнала. Эта толпа растянулась до ограды, да и за ней был народ. Я никогда раньше не видел так много людей в одном месте. А вот и несколько репортёров…