Воронцов. Перезагрузка. Книга 2

Она говорила и говорила, то и дело поглаживая котёнка, который доверчиво прижимался к её ладони. Аргументы становились всё изобретательнее, а глаза — всё умоляющее.

— А ещё она такая ласковая! И молочко совсем немножко пьёт, почти не заметишь расхода…

Как же всё-таки отличается лукавство ХХI века от лукавства начала ХIХ. Аж смешно было слушать эти простодушные хитрости, но я стойко не позволял себе улыбаться, а лишь кивал, мол, как же хорошо она мне вешает лапшу на уши. В моё время сказали бы прямо: «Хочу котёнка», и всё. А здесь целый спектакль, с экономическими выкладками и прогнозами на вылов мышей.

В итоге я якобы позволил себя убедить, что без котёнка нам никак. Машка просияла, словно солнышко выглянуло из-за туч, и прижала котёнка к груди.

— Вот увидишь, Егорушка, не пожалеешь! Такая помощница в доме будет!

Честно говоря, котёнок мне самому до чертиков понравился — вот с детства любил чёрных котов. Было в них что-то особенное, мистическое, притягательное. И этот маленький комочек, смотревший на мир огромными любопытными глазами, сразу запал мне в душу.

— Как назовём? — спросил я, протягивая руку и осторожно поглаживая котёнка по маленькой головке.

Машка задумалась, наклонив голову набок.

— Может, Ночка? Или Чернушка?

— А может, Бусинка? — предложил я, заметив, как блестят в сумерках глаза котёнка — словно две маленькие бусинки.

— Бусинка! — восхищённо повторила Машка. — Как хорошо придумал, Егорушка! Ей-богу, словно с рождения ей имя такое предназначалось!

В итоге назвали Бусинкой. И Бусинка стала жить с нами. Она быстро освоилась в доме, облюбовав себе местечко возле печи, где было тепло и уютно. Стоило только погладить — сразу же мурчать начинала, громко, самозабвенно, словно маленький моторчик работал внутри этого пушистого тельца.

На следующее утро я с трудом отвлек Петра от строительства дома — они уже стены почти у одного до половины выгнали. Петр, казалось, врос в эту стройку душой и телом, каждое бревно проверял, каждый паз, видно было, что для себя ставил. Даже когда я подошел, он стоял с топором, прикидывая что-то взглядом, и лишь после третьего оклика повернулся ко мне.

— Петь, надо бы проверить, что там на лесопилке да как мост строится, — сказал я, глядя, как неохотно он опускает топор.

— Может, после обеда, Егор Андреич? — он кивнул на недоделанную стену. — Тут бы к вечеру еще пару рядов положить.

— После обеда дождь обещается, — солгал я, глядя на безоблачное небо. — Лучше сейчас сходим, а к стройке потом вернешься.

Петр кивнул и перечить не стал. Бережно прислонил топор к срубу, что-то сказал Илье, работавшему рядом, и пошел за мной. По дороге все оглядывался на стройку, будто боялся, что без его присмотра дом развалится.

— Хорошо у вас идет, — заметил я, чтобы подбодрить его. — Скоро, глядишь, и крышу поставите.

— Если материала хватит, — кивнул Петр. — Да и руки нужны. Вон, только с Илюхой делаю — мужики-то у нас на разных работах.

— С руками у нас сложно, а вот материал тебе будет, — сказал я. — Главное сейчас — мост да лесопилку наладить.

Тропинка вывела нас к реке, и я невольно залюбовался — посреди этой идиллии — наша стройка, опоры моста, торчащие из воды, словно остов какого-то чудища.

Семён основательно взялся за мои поручения. В итоге почти до середины реки — метров десять от берега точно, опоры уже стояли, сбитые между собой досками и толстыми жердями. Мужики суетились вокруг них, кто в воде по пояс, кто на плотах, привязанных к всё тем же опорам, кто на берегу — вся работа кипела слаженно, без суеты и окриков.

— Семён! — окликнул я.

Тот обернулся, заулыбался, махнул рукой и поспешил к нам, вытирая руки о штаны.

— Егор Андреич! Петька! — он пожал нам руки, крепко, по-мужски. — А мы вас как раз через пару дней звать хотели — показать, что сделали.

— Да вот, решили сами заглянуть, — я оглядел стройку. — Рассказывай, как дела продвигаются.

Семён с гордостью повел рукой в сторону реки:

— Как видите, опоры уже почти до середины реки дошли. Строим по вашему плану — каждую опору упёрли в дно на сколько смогли расчистить камни. Между собой скрепляем накрепко, чтобы течением не снесло.

— А камнями обложили? — спросил я, заметив груды валунов на берегу.

— И завалены камнями в воде метра на три, — кивнул Семён. — Делаем так, чтоб с запасом прочности.

Я подошел ближе к воде, прищурился, оценивая работу. Даже на глаз было видно, что опоры стоят ровно, одна к одной, расстояние между ними выдержано четко.

— Хорошо, Семён, очень хорошо, — похвалил я. — Когда думаешь до того берега дойти?

— Если погода не подведет, через неделю-полторы то точно, — прикинул он. — А там уже и настил пойдет.

— Добро, — я повернулся к Петру. — Ну что, пойдем смотреть, что там у нас с золой?

Мы попрощались с Семёном и направились ниже лесопилки, где находились наши ямы для золы и угля.

Проходя лесопилку, та встретила нас запахом свежераспиленной древесины и мерным визгом пил. Тут тоже работа шла полным ходом — бревна превращались в доски, которые аккуратно складывали под навесом для просушки.

А чуть поодаль располагались наши ямы для золы. Уже трижды заполняли их, а перегоревшую собирали в большой сколоченный ящик, который накрывали плотной крышкой. Подойдя ближе, я провел рукой по крышке — добротно сделана, щелей не видно.

— Как сказали, чтоб не промокла, если дождь вдруг пойдет, — пояснил Семён, заметив мой жест. — Зола-то сухая должна быть, иначе какой с нее толк.

— Правильно сделали, — кивнул я. — А что с углем?

Семён повел меня к другой яме, где недавно закончили тление поленья.

Уголь только первую партию доставали — долго тлели поленья, почти два дня пришлось ждать. Петр взял один кусок, повертел в руках, потом с силой сжал — уголь не рассыпался, лишь слегка крошился по краям.

Петр оживился, забыв про недостроенный дом:

— А уголь-то, Егор Андреич, удался у нас! Прямо загляденье!

— Посмотрим как гореть будет, — улыбнулся я, довольный его энтузиазмом.

— Ну, по крайней мере, — древесный уголь получился то, что надо, — я улыбнулся, глядя на довольное Петькино лицо.

— Вот-вот! — обрадовался Петр моему пониманию. — Для кузни лучше не придумаешь!

— А количество — дело наживное, — я огляделся вокруг. — Еще ямы копать будем, больше угля получим. Главное, что качество хорошее.

Мы вернулись в ангар, к месту, где складировали глину. Её насобирали уже прилично — несколько больших куч, накрытых берестой.