Воронцов. Перезагрузка. Книга 2

Я присел на корточки, взял комок, размял в пальцах. Хорошая глина, жирная, пластичная.

— Скоро и складывать будет некуда — сказал я.

Семён, сопровождавший нас, кивнул, вытирая руки о штаны:

— Это верно. Уже и не знаем, куда девать.

Я прикинул в уме объемы — и золы, и угля, и глины уже накопили достаточно, чтобы начинать следующий этап.

— Пора что-то с печью думать, чтоб начинать обработку, — я поднялся, отряхивая руки от глины. — Надо будет чертеж набросать, как вернемся. Простую сначала сделаем, для пробы.

— А делать-то из чего будем? — практично поинтересовался Петр. — Из глины этой?

— Из нее, родимой, — кивнул я. — Первую сделаем простую — с золой глину смешаем, потом обожжем. Если получится — будем уже большую печь строить, для настоящего обжига — ту уже из глины белой будем делать.

Петр задумчиво почесал затылок:

— Дело непростое затеваете, Егор Андреич. Но интересное. Никто у нас так глину не делал, всё больше по старинке.

— Вот и посмотрим, что лучше, — я похлопал его по плечу. — Ну что, обратно пойдем? Дом твой сам себя не достроит.

Петр просиял, явно обрадованный возможностью вернуться к своей стройке. Мы пошли обратно, и по дороге я мысленно прикидывал конструкцию печи — небольшой, пробной, чтобы проверить, как поведет себя наша глина при обжиге. Если всё получится — это будет настоящий прорыв для деревни. Такая глина — это уже другой уровень строительства, другие возможности.

А мост, лесопилка, уголь, зола — всё складывалось в единую картину развития, которую я задумал. И глядя на то, как мужики подхватывают мои идеи, как вкладывают в них душу и силы, я чувствовал, что мы на правильном пути. Медленно, шаг за шагом, но движемся вперед.

За эти дни так накрутился, что решил сегодня больше ничего не делать. Каждая мышца гудела от напряжения, в голове мысли путались, как нитки в неумелых руках. Хотелось просто сесть, вытянуть ноги и ни о чём не думать хотя бы до завтра.

Вернувшись в деревню, Пётр с Ильёй, видно, почуяли моё состояние — то ли по осунувшемуся лицу, то ли по тому, как я тяжело опустился на поваленное дерево, растирая ноющую поясницу. Переглянулись многозначительно, и Илья куда-то исчез. Вернулся он через четверть часа, довольно улыбаясь и неся подмышкой небольшой бочонок.

— Это ещё что? — спросил я, хотя уже догадывался по запаху.

— Пивко, Егор Андреевич, — Илья бережно опустил бочонок на землю. — Домашнее.

— И откуда же оно у вас? — я не удержался от улыбки, глядя на их заговорщицкие лица.

— Так припасли загодя, — Пётр уже доставал берестяные кружки из холщовой сумки. — Знали, что пригодится. После тяжкой работы самое оно — душу отвести.

В общем, вечер провели душевно. Солнце уже клонилось к закату, окрашивая всё вокруг в золотистые тона. Мы сидели под яблоней, потягивая пиво — густое, хмельное, с горьковатым привкусом. Говорили о том о сём, смеялись над байками Ильи, который оказался знатным рассказчиком. Я чувствовал, как напряжение постепенно отпускает, как расслабляются мышцы, как проясняется в голове.

За кружкой пива Пётр и Илья всё расспрашивали про то, как будем варить стекло. Уж очень их заинтересовала эта тема — глаза горели, как у мальчишек, которым пообещали невиданную диковинку.

— А правда, что из песка можно прозрачное стекло сделать? — спрашивал Илья, подливая мне ещё пива. — Чтоб как лёд было, только не таяло?

— Правда, — кивнул я, отпивая из кружки. — Только не из всякого песка. И не только песок нужен.

— А что ещё? — подался вперёд Пётр.

Я как мог рассказал, но ещё сам до конца не представлял, как организовать процесс добычи светильного газа. А ведь он был необходим, чтобы оксид железа превратить в железо, для того чтобы потом собирать его магнетитом, а глина при этом станет белой, что позволит сделать хорошую печь для высоких температур, да и керамику тоже потом будем же делать. Объяснять им всё это было сложно — не хватало слов, да и понятий у них таких не было.

— Понимаете, — я подбирал простые слова, — если золу правильно выпаривать, из неё будет выходить… дух такой. Газ. Он горюч, горит ярким пламенем.

— Как болотные огни? — спросил Илья с опаской. — Те, что над трясиной пляшут?

— Нет, не как болотные, — я покачал головой. — Этот можно собрать, направить куда нужно. И он даёт жар сильнее, чем простой огонь.

Пётр почесал затылок:

— И как же его собирать-то, этот дух?

Я начал объяснять, рисуя палкой на песке схему, изображая котелок, в котором будет вариться зола. Изобразил с крышкой, из которой будет выходить трубка, которая в свою очередь будет проходить через сито с мелко перетертой глиной. Они смотрели и слушали, не перебивая, хотя видно было, что многое им непонятно. Но стремление понять, разобраться было таким искренним, что я старался говорить как можно проще.

А потом ещё пришла мысль, что светильный газ он крайне горюч, и его можно было бы использовать для достижения более высоких температур при горении угля. Мысль эта прямо засела в голове, как заноза — не вытащишь, пока не займёшься ею вплотную.

— Слушайте, — я даже привстал от волнения, — а ведь если направить этот газ в печь с углём, температура поднимется настолько, что можно будет не только стекло варить, но и металл плавить!

— Это как же? — Илья недоверчиво покачал головой. — Жарче, чем в кузне? Да там и так железо как вода становится.

— Жарче, — кивнул я, чувствуя, как возбуждение вытесняет усталость. — Намного жарче.

Я начал быстро объяснять, как можно построить печь с двойной подачей топлива — угля и газа. Чертил на песке, показывал руками, как должно всё располагаться. Эта идея, если её удастся реализовать, решит вопрос с высокими температурами для плавки стекла.

— Так значит, — медленно проговорил Пётр, — мы сможем варить стекло лучше, чем в городе делают?

— Не только стекло, — я улыбнулся его ошеломлённому лицу. — Мы сможем делать многое, о чём здесь и не слыхивали.

Мы сидели под яблоней до самых сумерек, допивая пиво и обсуждая детали. Постепенно разговор перешёл на другие темы — на урожай, на погоду, на деревенские нужды. Но я то и дело возвращался мыслями к своей идее, прокручивая в голове детали, прикидывая, что можно улучшить, как сделать процесс эффективнее.

Если мне это удастся реализовать, то решится вопрос с высокими температурами для плавки стекла. А это уже совсем другие возможности.

Глава 19

А на следующий день приехал Фома, да не один. С ним был целый обоз — покупатели приехали. Солнце уже перевалило за полдень, когда мы услышали скрип колёс и конское ржание. Я как раз проверял работу в ангаре, когда прибежал запыхавшийся мальчишка, выкрикивая новость о приезжих.

Покупатели приехали на семи повозках, а также приехало четыре вооружённых служивых — как объяснил позже Фома, это были те, кого он нанял для охраны. Телеги, Фомы гружёные мешками и еще чем-то пока непонятным, отъехали ближе к деревне, а покупатели остановились у ангара. Лошади, уставшие с дороги, мотали головами, отгоняя назойливых мух.