Воронцов. Перезагрузка. Книга 2

Я только плечами пожимал, не желая вдаваться в подробности своего производства. Пусть думают что хотят, мне выгоднее, чтоб дело оставалось в тайне подольше. Иначе конкуренты набегут — только успевай отбиваться.

Игорь, хоть и ворчал, что цена изменилась, но видно было, что товаром он доволен. Деньги отсчитывал медленно, с достоинством, каждую монету словно с болью отрывая от сердца, но расплатился честно, до последней копейки. Мы договорились, что через десять дней те приедут снова. Уже на десяти телегах.

Когда обоз тронулся в обратный путь, я подозвал Фому, который всё ещё не мог прийти в себя после моего представления.

— Не обижайся, Фома, — я похлопал его по плечу. — Это торговая хитрость. Видишь, по какой цене продали? На десять копеек дороже, чем ты договаривался.

Фома почесал затылок и неуверенно улыбнулся:

— Хитро вы это, барин. Я уж думал, вы и впрямь на меня осерчали.

— Учись, пока я жив, — я усмехнулся. — В торговом деле без хитрости никак. Главное — знать меру и не переборщить.

Мы смотрели вслед удаляющемуся обозу, и я думал о том, что ещё несколько таких сделок — и можно будет расширить дело, нанять больше работников, построить ещё один ангар. Дела шли в гору, и это радовало.

Спросил Фому, что это за вояки с ним. Он помялся немного, а потом всё же пояснил:

— Это старый мой знакомый, Захар Петрович, и его друг Иван, — кивнул он на двоих мужчин постарше. — Те, о ком я вам говорил раньше. А ещё двоих — Никифора да Пахом — они нашли уже там, в городе. Тоже их знакомые, и готовы за них поручиться.

Захар Петрович, высокий седоусый мужчина с прямой, как палка, спиной и шрамом через всю щёку, слегка наклонил голову в знак приветствия. Иван, коренастый и широкоплечий, с окладистой русой бородой, тоже поклонился. Двое других — помоложе, но тоже крепкие и жилистые — смотрели с любопытством, но держались чуть поодаль.

Понимая, что их разместить будет некуда, я озадачил Петра и Илью, чтобы те топчаны до вечера сколотили и часть ангара отгородили перегородкой. В голове уже мелькали мысли, как лучше обустроить временное жильё.

— Какое-то время поживёте в нём, — кивнул я на ангар, обращаясь к новоприбывшим, — а там будет видно. Рук на все не хватает.

А ангар-то почти опустел, подумал я, смотря на пустующее пространство. Там, где ещё утром высились аккуратные штабеля досок, теперь зияла пустота. Впрочем, ненадолго — лесопилка работала исправно, и к концу недели это пространство снова будет заполнено.

Тут же, не отходя от кассы, Захар спросил про довольствие и жалование. Деловой подход мне понравился — человек знает себе цену.

— Сколько просите? — спросил я прямо.

— По-честному чтоб, — ответил Захар Петрович. — Мы люди служивые, порядок уважаем. Работать умеем, и не только саблей махать.

Договорились по пятнадцать рублей в месяц ему и его приятелю Ивану, которые были на войне, и по десять двоим, Никифору и Пахому, которых они прихватили с собой. Всем вместе — пятьдесят рублей в месяц. Недёшево, но и не разорительно.

Что ж, вот и регулярные расходы появились. По пятьдесят рублей в месяц. Ну что ж, справлюсь. А ведь ещё нужно людей будет. Крепостные разрываются между полем и лесопилкой, еле успевают. А когда кузню построим — там вообще будет людей не хватать. Правда, куда их селить, да и зимой «простаивать» будут.

— Ну что ж, — сказал я, протягивая руку Захару Петровичу. — По рукам. Служба ваша начинается с сегодняшнего дня.

Тот крепко пожал мою руку, глядя прямо в глаза:

— Не пожалеете, барин. Мы своё дело знаем.

Сказал главному, что пока жить будут в ангаре, сделаем что-то по типу казармы, а потом можно будет и дом поставить. Но пока рук на всё не хватит — лесопилка, кузня, новые избы для крестьян. Всё требует внимания и времени.

— До зимы бы успеть крышу над головой всем обеспечить, — вздохнул я, прикидывая объём предстоящих работ.

На что Захар ответил, что пока нет нужды в охране — они могут вполне и топором поработать.

— Не только саблей махать умеем, — проговорил он с усмешкой в усы. — И дом срубить, и забор поставить — всё можем. На войне всему научишься.

Иван согласно кивнул:

— Правда-правда, барин. Мы и печь сложить можем, и крышу покрыть. В походах не такое приходилось делать.

А вот это была хорошая новость. Значит, можно будет поставить до осени не один дом. Такие люди — на вес золота, особенно когда дел невпроворот, а рук не хватает.

— Тогда вот что, — решил я. — Сначала поможете ангар перегородить и себе жильё обустроить. А как управитесь — будете помогать с постройкой домов в деревне. Зима не за горами, надо успеть дома обновить.

Захар снова кивнул:

— Сделаем, барин. Не извольте беспокоиться.

Я оглядел их всех — моих новых работников. Что ж, кажется, Фома не подвёл, привёл стоящих людей. Теперь дело пойдёт веселее.

— Идите-ка, тогда ребята, помогать Петру да Илье, — махнул я рукой в сторону ангара. — Перегородки там надо поставить, да топчаны сколотить, чтоб к ночи уже было на чём спать вам.

Захар почесал затылок, щурясь на солнце:

— А как делать-то, Егор Андреич? По какому разумению?

— По самому простому, — я усмехнулся, — чтоб к вечеру стояло. Пётр там всё знает, он объяснит. Места в ангаре много, всем хватит, но сделать надо добротно, не тяп-ляп.

Они кивнули и двинулись со двора. Я посмотрел им вслед, прикидывая, сколько ещё дел нужно переделать до заката.

— Прасковья! — позвал я, заметив мелькнувший у амбара женский силуэт.

Прасковья вышла на зов, вытирая руки о передник — видать, опять с соленьями возилась. На её лице читалась готовность выполнить любое поручение.

— Чего изволите, Егор Андреич?

— Как там теленок?

— Все хорошо, молозиво кушает, растет на глазах прям!

— Вот и хорошо. Что позвал то. Матрасы нужны, — я показал четыре пальца. — Четыре штуки. Да подушки с одеялами найди. Всё в ангар отнести надо.

Прасковья кивнула, но в глазах мелькнуло сомнение:

— Матрасов-то… Может, сенники набить? Сена свежего полно.

— Сенники так сенники, — согласился я. — Главное, чтоб к ночи готово было. Людям отдыхать где-то надо.