Воронцов. Перезагрузка

А пока нужно было идти дальше, искать тот самый песок с блестинками. Место тут было широкое, река разливалась, будто хотела показать всю свою мощь. Перебраться на другую сторону было бы проблематично — течение слишком сильное, да и глубина, поди, приличная. Поэтому поднялись вверх по течению, туда, где река немного сужалась, зажатая между двумя холмами.

Нашли место, где расстояние между берегами было совсем небольшим. Стали напротив самого узкого места — метров тридцать. Я разулся, стал снимать штаны, аккуратно складывая одежду и сворачивая ее в свёрток.

Митяй на меня смотрел удивлённо, словно барин окончательно ума лишился.

— Ты пойдёшь со мной или здесь будешь ждать, как Хатико? — спросил я, уже стоя по колено в ледяной воде.

Митяй вздохнул, покачал головой, но тоже принялся раздеваться.

— Кто такой эта ваша Хатико, я не знаю, но если барин утонет, кто меня покормит? — проворчал он, ступая в воду.

Вода была холодная — аж зубы сводило, а течение было таким сильным, что так и норовило сбить с ног. Каждый шаг давался с трудом, приходилось нащупывать ногами камни, проверять, не скользкие ли. Дно было неровное — то мелко, по щиколотку, то вдруг провал по пояс.

Митяй несколько раз даже подскользнулся на покрытых мхом камнях и чуть не улетел в поток, но я успел ухватить его за рубаху, крепко держа парня.

— Куда, рыболов! — хохотнул я. — Тебя потом аж в Туле будем вылавливать!

— Ой, барин! — пропыхтел он, цепляясь за меня, как кот за занавеску. — Такое течение! Еле на ногах держусь! А вдруг нас сейчас поток подхватит и понесёт? Кто тогда в деревне порядок наводить будет?

— Не паникуй, — успокоил я его, хотя сам чувствовал, как вода пытается сбить с ног. — Осталось совсем чуть-чуть. Видишь, берег уже близко?

Действительно, до противоположного берега оставалось метров пять, не больше. Но они казались бесконечными — течение здесь было самым сильным, вода бурлила и пенилась, норовя утащить нас вниз по реке.

Наконец, мы выбрались на другой берег, тяжело дыша и отряхиваясь от речной воды.

Дрожа как цуцики под дождём, мы быстренько оделись и двинулись дальше чуть ли не вприпрыжку, чтобы кровь разогнать да чтоб быстрее согреться. Ноги сами пускались чуть ли не в в пляс от холода, а зубы выстукивали целую дробь. Митяй фыркал и подпрыгивал, словно заводной, а я, стараясь не отставать, мысленно проклинал себя за эту затею с переправой.

Но буквально через сотню метров увидели нечто такое, что заставило забыть о холоде. Холмики, с которых земля прямо сползала тонкими пластами, словно кто-то невидимый сдирал её руками.

Обнажался песок — не простой серый песок этих краёв, который можно было видеть возле накатанной дороги, а какой-то особенный, почти белый, переливающийся на солнце тысячами крохотных искорок.

Я подошёл, присел на корточки, взял его в пригоршню. Мелкий, почти пыль, но какой необычный! Подняв ладонь к солнцу, разглядывал пристально. Действительно — были крохотные блестинки, аж переливались всеми цветами радуги, как драгоценные камешки в шкатулке богача.

— Ба, да это ж кварц! — воскликнул я, не веря собственным глазам. — Чистый, как слеза младенца!

В двадцать первом веке имея такое месторождение, любой предприниматель озолотился бы, открыв карьер. А здесь, в девятнадцатом, это была просто находка века! Стекольная промышленность только зарождалась, изделия из стекла шли за бижутерию.

— Ну, дед, ну удружил! — хлопнул я себя по коленям, поднимаясь. — Митяй, давай мешок держи! — скомандовал я. — Наберём хоть килограммов пять-десять, да потащим обратно. Это не простой песок, парень, это будущее наше с тобой!

Глава 14

— Барин, а зачем песок-то? — ныл всю дорогу обратно Митяй, с трудом волоча мешок за спиной. — Для печи, что ли, или во дворе посыпать?

— Ай, не трынди ты, — отмахнулся я. — Узнаешь, когда время придёт. А пока тащи да не хнычь.

По дороге назад я всё думал, и в голове крутились мысли одна другой заманчивее. Ведь кварц — это не просто песок. Это основа для стекла! И если наладить хоть кустарное производство, соблюсти пусть даже примитивные условия, то можно будет… Да можно будет озолотиться! Насколько я помню из университетских лекций по истории промышленности, в девятнадцатом веке стекло было настоящей диковинкой. За качественную стеклянную посуду, окна, зеркала платили бешеные деньги. А уж за стеклянную бижутерию, имитирующую драгоценные камни, вообще сумасшедшие суммы выкладывали!

Мысли опережали одна другую. Можно было бы начать с простого — оконное стекло для себя, для местных помещиков. Потом наладить производство посуды. А там, глядишь, и до художественного стекла дойдём… Да что там говорить, можно будет целую империю построить на этом кварце!

— Барин, а может, отдохнём? — простонал Митяй, останавливаясь и ставя мешок на землю. — Тяжко больно…

— Терпи, казак, — подбодрил я его. — Видишь вон ту рощицу? До неё дотащим, там и передохнём. А потом уж до дома рукой подать.

Вернувшись в Уваровку, когда уже солнце клонилось к закату, окрашивая небо в алые и золотистые тона, мы бросили мешок во дворе. Я сказал Митяю, чтобы в сарай занёс, а то мало ли — дождь пойдёт, чтобы не промок наш драгоценный груз.

— И смотри, никому пока ни слова, — добавил я, понизив голос до заговорщицкого шёпота. — Время придёт — все узнают. А пока молчок.

Митяй кивнул, хотя в глазах его читалось недоумение. Бедняга не понимал, что он только что помог перенести целое состояние.

Заглянул к мужикам, которые трудились в избе. Те вовсю стучали молотками, вбивая клинья как распорки. Работа кипела — внутренняя стена уже была готова, стояла прямо как будто бы здесь и была всегда. Да и дверь уже заканчивали делать с этой стороны — одну ещё когда уходил навесили, вторую сейчас подгоняли по размеру.

Прохор с Фёдором сколачивали топчаны — простые, но крепкие. Не должны развалиться такие кровати, прослужат какое-то время.

— Ай, молодцы, мужики! — похвалил я их, осматривая работу. — Вас тут ещё на пару дней запрячь, так вы дворец выстроите! Будут хоромы получше, чем у барина вашего.

Те смущённо заулыбались, покраснели как маки, и Прохор, которого я окрестил про себя ворчуном, сказал:

— И вам, барин, тоже сделаем хорошую избу. Только времени не хватает на всё сразу. Да вы не беспокойтесь — управимся!

Я лишь кивнул, а спустя каких-то полчаса услышал, как заскрипела телега. Илья с Петром вернулись с Липовки, притащив баулы с вещами. Лошадь тяжело дышала, явно устала от груза и дальней дороги.

Среди привезённых вещей оказался и сундук Фомы, да пара его баулов, от чего тот аж просиял как медный самовар и принялся благодарить Петра.