Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Восемь Драконов и Серебряная Змея
Шрифт:

— Вы ещё не совершили положенных ритуалов, — ровно произнесла женщина, когда молодая пара присоединилась к ней за столом. — Ваше поведение не очень прилично.

— Я готов хоть сейчас отправиться в Ваньчэн, к родителям, и договориться о благоприятном дне для свадьбы, — безмятежно ответил Шэчи. Ничто не могло поколебать его расслабленное спокойствие этим утром. — Если мы выступим сегодня, то доберёмся менее чем за неделю.

— Ваньчэн — это ведь в Хэнани? — спокойным тоном поинтересовалась Цинь Хунмянь.

— Ее юго-западная окраина, — ответил юноша, пробуя остывший чай. Его вкус оказался ничуть не менее приятным, чем у горячего, а вот холодный, слипшийся рис, как и застывший

жир на мясе, вовсе не пробуждали аппетита у привыкшего вкусно поесть юноши. — Давайте сменим наши замерзшие и печальные блюда. Эй, подавальщик! — он вынул из кошелька кусочек серебра, и постучал им по столу. Один из прислужников поспешно подбежал, и склонился в уважительном поклоне.

— Убери-ка все это, и принеси нам горячего, — повелительно высказался Шэчи, и небрежно бросил серебром в сторону трактирного служки. Тот ловко поймал деньги, и, заверив, юношу, что свежая перемена блюд подоспеет совсем скоро, принялся очищать стол от мисок и тарелок.

— Отсюда, мы направимся в город Да Ли, во дворец Принца Юга, — с отрешенным видом произнесла Цинь Хунмянь, когда слуга удалился, нагруженный отвергнутой едой. — Он говорил, что Дао Байфэн — в монастыре, но мог и соврать, негодный обманщик, — разглядывая что-то за открытым окном, женщина рассеянно протянула:

— Заодно, увижу его ещё разок…

— Кого? — серьезным тоном поинтересовался Инь Шэчи. — Наследного принца Да Ли? — учитель Ваньцин, озадаченно моргнув, бросила на юношу непонимающий взгляд, словно забыв, кто это, и как он здесь оказался. Впрочем, ее растерянность быстро сменилась холодным спокойствием.

— Я благодарна тебе за помощь с моей местью, Шэчи, — бесстрастно промолвила она. — Но тебе незачем знать о ней что-то, кроме имен моих врагов. Когда три упомянутые мной женщины умрут, я смогу вновь уйти на покой, и даже, — она добродушно усмехнулась, — найти время на поездку в юго-западную Хэнань, чтобы познакомиться с родней мужа моей ученицы.

— С одной стороны, мама с папой будут рады, что их сын решил остепениться, — медленно проговорил Инь Шэчи. Слова Цинь Хунмянь побудили юношу задуматься о неизбежной встрече его спутницы жизни с родителями. — С другой… как бы матушка снова не всыпала мне розог за то, что я сбежал из дома, — в ответ на эту откровенность, Му Ваньцин невольно прыснула, прикрывая рот ладошкой.

В это время, прибыл подавальщик с полным подносом, и принялся споро расставлять на столе миски и плошки, наполненные исходящими паром кушаньями. Все принялись за еду, и когда тарелки были очищены, а желудки — наполнены, Цинь Хунмянь приказала собираться в дорогу. Она намеревалась покрыть расстояние от Сюйхэня до столицы царства менее чем за день, что было вполне возможным — Да Ли не было крупным государством, занимая лишь часть Юньнани. Собрав пожитки, троица неспешно выступила в путь, ведя лошадей в поводу — в Да Ли, как и в империи Сун, ездить верхом по городским улицам разрешалось очень немногим, не являющимся стражей и чиновниками.

Инь Шэчи, из-за вчерашней усталости толком не разглядевший ничего из красот Сюйхэня, увлеченно рассматривал все окружающее. Городские постройки во многом походили на своих собратьев из Поднебесной — те же черепичные крыши с загнутыми вверх краями, деревянные стены, и оклеенные бумагой ставни; дома побогаче могли похвастаться фигурной черепицей в виде драконов и цилиней, и резьбой на стенах. Лавки, жилища, и присутственные места Сюйхэня резко отличались от сунских лишь одним — нарядным видом ярко окрашенных стен. Далиские строители даже на домики простых горожан не пожалели разноцветных красок.

Местные жители также не выглядели чужестранцами для Инь Шэчи, и вполне могли сойти за уроженцев южных

провинций — загорелые крестьяне в рубахах из некрашенного хлопка, богачи и купцы в шелках и украшениях, и скромно прикрывающиеся веерами дамы, чьи лица виделись в окнах паланкинов. Далиские чиновники выделялись вычурностью своих служебных одеяний, с нашитыми на халаты тканевыми украшательствами, и золочёными головными уборами, что мало походило на сунские сановнические одежды — простые и строгие, по большести черных и темно-красных цветов.

На улицах Сюйхэня, по полуденному времени заполненных спешащими по своим делам горожанами, встречались и путешественники из дальних стран. Инь Шэчи обратил внимание жены на модницу из народа мяо, всю увешанную бусами, подвесками, и браслетами, и поинтересовался мнением Ваньцин о столь блистательном наряде. Та, сверкнув лукавой улыбкой, выразила сомнение в надёжности доспеха из мягких металлов и полудрагоценных камней. Несмотря на шутливую отповедь, девушка заметно заинтересовалась сверкающим и позвякивающим ювелирным изобилием чужестранки — Шэчи отметил задумчивый взгляд жены, обращённый на разбрасывающее солнечные зайчики облачение путешественницы. Запомнив этот интерес, он остановился у ближайшего лотка с женскими украшениями.

— Взгяни-ка, жена моя, — окликнул он ушедшую вперед Ваньцин. Та обернулась, и, заинтересовавшись, подошла. Ее брови приподнялись, а карие глаза заблестели, отражая сияние золота, драгоценных камней, и прочего ювелирного богатства.

— Выбирай, — с улыбкой предложил ей Шэчи. — Я до сих пор не купил моей любимой жене даже завалящей брошки. Это необходимо исправить, и как можно скорее.

— Я… ну… это вовсе не вещи первой необходимости, — неубедительно запротестовала девушка, не отрывая глаз от прилавка. — Я не хотела бы вводить тебя в ненужные траты, — добавила она напевным голосом. Ее взгляд прикипел к одной из наиболее красивых, и при этом дорого выглядящих вещиц — изящной работы золотой заколке, украшенной рубинами. Шэчи добродушно усмехнулся на эту вымученную бережливость жены.

— Сколько за эту заколку? — безразлично спросил он у продавца, снимая украшение с прилавка.

— Лян золота, и пять — серебра, молодой господин, — угодливым тоном ответил владелец лотка. — У вас наметанный глаз — это одна из работ величайшего…

— Мне плевать, — скучным тоном оборвал его Инь Шэчи. — Она нравится моей жене, и я ее покупаю, — он выудил из кошелька горсть золотых и серебряных слиточков, хлопнул их на прилавок, и повернулся к застывшей подруге.

На лице Ваньцин, стеснение боролось с искренней жаждой обладать понравившейся вещицей. Белые зубы девушки слегка покусывали ее нижнюю губу, ноздри трепетали, а на щеках проступил румянец, но она все так же не произнесла ни звука. Юноша подступил ближе, и бережно ослабил завязки ее головного убора. Сняв его и вложив в руку Ваньцин, он осторожно извлек из тугого узла ее прически старую заколку — простенькую, из лакированного дерева, — и, не позволяя волосам рассыпаться ониксово-черным водопадом, ловко сколол их обратно с помощью обновки.

— Вот так-то намного лучше, — довольно заметил он. — Красный и золотой замечательно подходят к твоим глазам, моя милая жена.

— Это очень дорогой подарок, Шэчи, — сконфуженно ответила та. — Тебе не стоило… — она замолчала, неловко вертя в пальцах полумесяц своей шляпки.

— Все золото и жемчуг мира для меня не ценнее одной твоей улыбки, — серьезно ответил Инь Шэчи. — И думать забудь о мелочи, что я заплатил за эту вещь — подобная чепуха не стоит не то, что волнений, но даже внимания. Или тебе не по душе мой подарок? — притворно нахмурился он. — Ты ведь так и не поблагодарила меня за него.

Поделиться с друзьями: