Восход Луны
Шрифт:
– Стены и двери помнят людей, каждого в свой срок. Помнит дорога ушедших по ней, помнит выстрел курок.
Замедлив шаг, Селя выгнула шею на удивление красивым вопросительным знаком.
– Луна, про дорогу и поней я еще могу понять, но про людей?..
– Да-да, сестра, я долго буду удивлять тебя влиянием чужой культуры.
– Усмехнулась Луна.
– Земные песни?
– Они самые. У Лайри я много чего наслушалась.
– Я кое-что мимолетно уловила, пока общалась с людьми в поисках твоего спасителя, - сказала Селестия, - в силу специфики запроса многие из отозвавшихся были или являлись военными и подхваченные
– Это когда ты меня с собой взяла, и мы с посольством туда ездили?
– оживилась Луна.
– Да, - с улыбкой кивнула Тия.
– Тебя тогда еще днем было не выковырять из их дворцовой библиотеки, а ночью весь город стонал от ваших с юными грифонами вокальных упражнений на тему добытых там баллад весьма... неприличествующего для принцессы содержания.
– А что еще мы могли сделать?
– Луна развела крыльями.
– Я хотела проникнуться твоей идеей и помогать по мере сил. Но ты сочла это чрезмерно сложным для меня и спровадила подальше. Ну, то есть официально-то ты меня послала... хм-м, в смысле, отправила налаживать хорошие отношения с отпрысками из знатных семейств. Кто ж виноват, что с развлечениями тогда в Грифонштейне было туго, разве что надираться ромом в кабаках и слушать еще менее приличествующие принцессе баллады. Вот мы и выкручивались, как могли.
Она вдруг хитро прищурилась.
– И кстати, развлекались мы так потому, что наше посольство внезапно сильно затянулось... не напомнишь, почему? А?
Под ее насмешливым взглядом Селестия как-то странно замялась, опустив глаза в сосредоточенном взоре. Сквозь шерсть на морде слегка заалел пурпур.
– Гхм… Наши делегации проделывали колоссальный объем работы. А мы с королем грифонов рассматривали различные нюансы взаимоотношений наших государств, и я, бывало часто, задерживалась у него до глубокой ночи.
– Надо полагать, - Луна сделала веселый финт ушами, - именно успешные результаты ночных переговоров многократно приводили тебя в восторги, от которых фонило магией на всю столицу, аж кирпичи сияли, прямо как твои очаровательные щеки в данный момент.
– Это - политика, - резко отрезала Селестия, рывком вскинув голову. Казалось, Принцесса Солнца сейчас по-настоящему воспылает, но уже не румянцем стыдливого смущения, а огнем праведного возмущения.
– О, да, твои столетиями проверенные и безотказно действующие методы «расширенной» дипломатии...
– Луна не ослабевала напор, хотя и явно чувствовала, что провокационные речи ее оказались в опасной близости от некоей незримой черты.
– И ныне удачные результаты твоих дипломатических усилий живут и здравствуют на вершине горы Арис.
– Результаты кропотливого труда, не моих, а наших народов, во ВСЕХ необходимых аспектах.
– Запальчиво отчеканила Селестия. Слова ее вырывались так, что походили на удары кузнечного молота, выковывающего меч справедливости.
– Быть может, ты все же не будешь перечислять и намекать на все деяния высокопоставленной правящей особы при посторонних… людях?
– Старший диарх мельком глянула в мою сторону.
– Человеках?
– Чуть ехидно уточнила Луна.
– Лайри - не посторонний, по меньшей мере, для меня лично. А так, сестра, я неплохо осведомлена о многих твоих весьма амбициозных проектах, не только о гиппогрифах.
– Поражаюсь твоей информированности,
Лу...– Белый аликорн горячо вздохнула.
– И благодаря чему же ты у меня такая эрудированная?
– Благодаря долгим часам в библиотеке Грифонштейна в качестве единственного благопристойного развлечения для юной, не разбирающейся досконально в дипломатических нюансах, принцессы, что послужили лучшим воспитательным инструментом для расширения кругозора и развития наблюдательности...
Луна искренне и невинно вытаращила глаза в немой паузе. Актерский талант моей принцессы несомненно заслуживал «Оскар».
Селестия, казалось, вот-вот вспыхнет. Стараясь не потерять лицо и выйти из разговора как можно более достойно, прядая отчаянно алеющими ушами, она отвернулась, уткнувшись мордой в первую попавшуюся книгу.
– Эх, Лайри, пошли отсюда, дадим моей сестре остыть одной.
– С напускной скорбью вздохнула Луна.
– Кажись, еще немного, и на ее солнечном крупе можно будет жарить блины!
Игнорируя возмущенный всхлоп крыльев, обдавших нас жарким ветром, мы покинули разгромленную секцию магичных книг и свернули в соседнюю.
– Постарайся ничего тут не задевать.
– Тихо предупредила Луна.
– Даже торчащий из полки гвоздь может быть ловушкой.
– Я понял.
– Хорошо.
– Луна, а ты не слишком ли задираешь Тию?
– Шепнул я.
– Она ж все-таки…
– Старшая сестра, к которой я обязана относиться с должным почтением?
Шагая на трех ногах, аликорн игриво отмахнулась передней.
– На самом деле - нет. Все эти подколки… Я стремлюсь помочь Тие не думать о дурном и таким образом отвлекаю от раздумий о мрачном прошлом, тяготящем наши души. Просто…
Луна мягко коснулась крылом моей груди, вынуждая остановиться. И который раз проникла в душу колдовским взглядом чарующих бирюзовых глаз.
– Постой и прислушайся к своим ощущениям. Вся эта атмосфера вокруг. Эти стены десятилетиями копили мое недовольство. Этот замок в одночасье познал чудовищный шторм разрушительной ярости. Эти колонны помнят страх слуг и гвардейцев, увидевших затмение Солнца. Все эти пони давно умерли, от них не осталось и памяти, но вещи помнят все. Здесь все пропитано страхом, гневом, ненавистью.
На глазах Луны навернулись слезы.
– Пускай маго-выброс Тии и сжег большую часть негативной энергии, но мощь древних камней и их свойства это не смогло бы изменить. К тому же, место, в котором долго не кипела жизнь, перестает и само ее поддерживать, Я чувствую себя словно в черной дыре. Само это пространство теперь уничтожает все живое, что появляется здесь. Стены постепенно высасывают силы.
Ее голос постепенно упал до почти неразборчивого шепота, морда с закрывшимися глазами безвольно опустилась, чуть раскачиваясь в такт словам.
Я схватил любимую за голову и резко тряхнул.
– Луна, очнись!
Встрепенувшись, пони неловко покачнулась, мне пришлось поддержать ее за плечо.
– В-вот… - Отступив немного назад, аликорн встряхнулась.
– Потому я убалтываю Тию, чтоб она не впала в такое состояние. Оставь я ее тут одну, и она намертво погрязнет в пучине укоров и древних обид.
– Она счас одна.
– Одна, но думает обо мне-настоящей, а...
– О, мед!
Жизнерадостный вопль неубиваемой лакомки в прах разрушил последние наши надежды на безопасность.