Восход Луны

Обогнувшая Селестию Луна пристальным взглядом окинула галерею, раздувая ноздри и чутко прядая ушками, нахмурилась и повела засиявшим рогом.

– Здесь словно сошлись несколько помещений замка, - негромко сказала она, и шагнув вбок, резким движением крыла подняла забрало на ближайшем доспехе. На нас мрачно уставилась зияющая пустота шлема, поглощенная спустя миг лязгом захлопнутого наличья.
– Какая-то пространственная магия сопряжения, и ты, конечно, права - раньше такого здесь не было. Ох, не нравится мне это... Отходим.

Мы тесной кучкой попятились, минуя арку прохода... чтобы обнаружить себя теперь уже в дальнем конце все той же галереи, неким образом подменившей коридор. Мне стало резко не по себе. Луна же не выглядела особо удивленной.

– Чего и следовало ожидать. Легко нас не отпустят.

– Та-ак...
– пробормотала Селестия, озираясь.

– Знаете, я тоже начинаю думать, что забрасывать нашу дорогую руину на такую прорву лет без всякого присмотра было несколько... опрометчиво. Правда, мы с фесликорнами время от времени здесь испытывали новые чары в попытках вернуть тебя, но дальше тронного зала не заходили. Лу, можешь нас отсюда выпутать?

– Не развалив замок окончательно?

– Желательно.

– Придется искать центр паутины сопрягающих чар, их узел, гвоздик, на который все это подвешено.
– Луна пожала плечами.
– Или неучтенный проход между «складками» с той же целью. Это займет некоторое время. Возможно, дело прояснит то, что нам хотят здесь показать... или не хотят.

– Вот именно поэтому от пространственной магии у меня начинается мигрень, - вздохнула скривившаяся Селестия, раздраженно встопорщив крылья и хлестнув хвостом.
– Терпеть не могу парадоксы. Это на тебя у нас в этом плане Старсвирл нахвалиться не мог.

– Но при том в политике с ее заморочками ты как-то разбираешься там, где я ни «тпру», ни «ну» не потяну, а уж в ней парадоксов...

– Она хотя бы ограничена тремя измерениями!
– фыркнула Селестия.
– Как и все, пусть даже наихитрейшие помыслы.

– В которые мы как раз и влипли, - подытожила Луна.
– Но политология тут явно не поможет.

Она вновь подозрительно поглядела на недвижные доспехи.

– Ладно, идемте. Держимся вместе, не расходимся - нам только потеряться здесь еще не хватало. И не всматривайтесь в картины, они тоже могут быть опасны.

Аликорны зажали меня с двух сторон теплыми крылатыми боками и дальше мы пошли эдаким бутербродом - Луна вдобавок еще велела держаться за их шеи обеими руками, чтобы не провалиться в какую-нибудь внезапность. Несмотря на отсутствие здесь световых окон в потолке или светильников, полумрак галереи с таинственными отблесками на уходящих вдаль рядах доспехов обеспечивало мягкое свечение, исходящее от самих картин - а вот они завораживали, и если бы не Луна с ее предупреждением и понуканиями, возле них можно было бы стоять долго.

Одни из них были словно окнами в другие места - вот бескрайнее поле ржи под распахнутым во всю ширь холста бездонным синим небом, и кажется, слышен даже шелест колосьев, бегущих несчетными волнами под ветром, а вот - чудовищно огромная мельница, лениво кружащая странными, будто полуистлевшими крыльями над плывущим в воздухе островом, вокруг которого с неслышными криками несутся... может, и птицы, да не хотелось бы повстречать такую наяву, там только размеры, судя по крохотным деревьям на острове, с добрый «кукурузник» - причем весьма когтистый. Зеленая долина, перегороженная громадной потрескавшейся бетонной стеной... нет, плотиной, земля возле которой словно выгорела. Огромный механический рыцарь в помятых и ржавых доспехах, между пластинами которых виднелись движущиеся тяги и шестеренки, размеренными движениями зачерпывал из железного бака цемент и швырял на трещины, трамбуя ладонями все новые заплаты. На оплечье доспеха, прогретом полуденным солнцем, сидел белый лысый кот, складки тела его вились замысловатым лабиринтом. Кот привычно покачивался в такт движениям голема. Блики света на броне мерцали в странном ритме, гипнотизирующими сериями чередующихся кратких и длинных вспышек.

Я отвернулся. Кажется, Луна не зря приказала не всматриваться…

Дальше, дальше. Какая-то пещера, озаряемая множеством светящихся нитей, искристой завесой ниспадающих с потолка - зрелище феерическое, тем более что оно опрокинутым ночным небосводом отражалось в неимоверно прозрачной глубине заполняющего пещеру озера.

– Открылась бездна, звезд полна, звездам числа нет, бездне - дна, - пробормотала Луна и решительно потянула нас вперед.
– Не вглядываться!

Но были и портреты - очень скоро избавившие нас от иллюзорного очарования. Эти встречались реже - пони в разных одеждах и позах, минотавры, еще какие-то явно разумные существа - зато все странным образом вызывали тревогу лицами... нет, не так. Черты этих лиц ускользали от внимания, они все становились одинаково пустыми, исчезая из памяти, стоило отвести взгляд, как будто кто-то или что-то давным-давно их стерло, и лишь внимание смотрящего на мгновение возвращало им подобие жизни. Глядя на них, Селестия нервно кусала губы, а Луна мрачнела все больше с каждой новой картиной. И даже оставленные позади, они не давали нам покоя - ощущение тяжелого, злобного и жадного взгляда прямо-таки вонзалось в спину отравленным клинком. И моментально рассеивалось, стоило оглянуться.

– Я себя чувствую голой, когда они так пялятся...
– проворчала сквозь зубы Селестия, зябко поежившись и в очередной раз бросив быстрый взгляд через плечо.
– И съедобной. Крайне непривычное чувство, доложу я вам. Оч-чень нехорошая реальность, данная нам в паршивых ощущениях... надо бы от нее поскорее избавиться.

– Не «они», а «оно», - хмуро уточнила Луна, отворачиваясь от портрета слишком хорошо знакомой черно-фиолетовой кобылицы-аликорна в броне, с холодным торжеством щерящей в беззвучном смешке совершенно не лошадиные клыки. Вот как раз этот портрет «стертым» отнюдь не казался, прожигая нас надменным взглядом глаз с узкими зрачками. Селестию аж передернуло при одном лишь взгляде на картину, но Луна продолжала, игнорируя сторонние факторы и увлекая нас за собой:

– Здесь только одна сущность... по крайней мере, одна нам противостоит, уж поверь менталисту. И уже пытается бить по слабым местам. Или по тем, которые таковыми считает. И мы тут не первые... Смотри.

Взмах синего крыла указал на картину, запечатлевшую белоснежную пони с темно-зеленой гривой, тоже аликорна, похоже, но необычного - с тонким саблевидным рогом.

– Хризалис?!
– Селестия выскользнула из-под моей руки, развернувшись к картине.
– Она же была такой до Дискорда...

– Да, и спасая свой народ от него, совершила ошибку, уведя чейнджлингов туда, где даже магия Повелителя Хаоса теряла силу, вместо того чтобы сражаться. Впрочем, она всегда была больше ученой, нежели правителем и предпочитала хитрость силе, но в тот раз цена самоуверенности оказалась слишком высока - справиться с мутациями, вызванным искажающими магию залежами хризолита, ей не удалось.

Луна резко вскинула серебристо вспыхнувший рог - молочное сияние лунного света залило галерею, растворяя навязанные картинами тусклый свет и поблекшие краски, безжалостно обнажив то, что они скрывали. Я сделал шаг назад - с картины теперь скалилось насекомообразное страшилище с рваными мушиными крыльями и огромными глазами-плошками, горящими тоской и безумием. Панцирь жуткой карикатуры на аликорна был покрыт странными и явно сквозными дырами, напоминая сыр - но внутри не было ран. Оглядевшись, я понял, что досталось и остальным картинам - в свете Луны они утратили цвета, а их лица стали просто выцветшими и размазанными пятнами, лишенными черт, зато с абсолютно черными дырами вместо глаз. Найтмер Мун просто исчезла, оставив грязный холст, и такими же слепыми бельмами теперь висели картины с пейзажами.

– Вот так, - сказала Луна с мрачным удовлетворением.
– Достаточно нарушить одно из условий иллюзии, выйдя за ее рамки - и она рушится. Здесь все не то, чем кажется.. кроме этого. Похоже, Хризалис приходила сюда - и оставила гораздо больше, чем хотела.

– Ты о чем?
– Селестия встала рядом с сестрой, всматриваясь в портрет, а я отвлекся, краем глаза уловив нечто знакомое.

Одна из картин далее по коридору изображала огромного дракона с расплывчатым «дырявым» пятном вместо головы, обвившего телом гору - кажется, ту самую, на которой теперь стоял Кантерлот, а напротив... напротив была моя квартира! Я подошел, не веря глазам - но так оно и было. Ковер, мебель, тот самый диван, даже смутно видимый пейзаж за окном, и... я сам, стоящий посреди комнаты и глядящий на меня-который-здесь. Я-здешний хотел было позвать Луну, но задержался - я-который-там смотрел мне в прямо глаза и что-то с ним было не так, что-то не позволяло мне-который-не-здесь отвести взгляд, пока я не пойму... кто из нас я... смотрю на себя, который... в коридоре нарисованного замка... и у него за спиной две неслышно разговаривающие принце... лошадки... почему я назвал лошадей принцессами? Я... а кто я? У меня же было имя? И почему у того-который-в-коридоре, мое лицо? Но он ведь не я, он же не может быть мной, у него... Мгновенный ужас разорвал липкий и стылый туман, затопивший сознание - я наконец понял. У того, другого меня были желтые звериные глаза с узкими щелями зрачков, горящие свирепым торжеством. А я не мог даже пошевелиться - мир вокруг меня был застывшим, словно камень, в который я был намертво вмурован, растворяясь в нем и становясь лишь частью картины.