Восход жёлтого полумесяца

— Красивая легенда.

Арэмо благодарно смутилась.

— И трактовка твоя очень интересная, в школе нам по-другому рассказывали, — добавляет Эгодалимо.

Арэмо смущается ещё сильнее и подливает подруге в чашку горячих трав.

Суета предвкушения и ритуал подачи блюд позади. Немногочисленные гости разомлели в тихой доброжелательной обстановке. Наступило время застольных бесед.

— Всего лишь традиция, — скептически заметил Фретинил, намекая на несостоятельность мифической основы Дня Достижения и озвучивая господствующую в широких кругах точку зрения. — Традиция и ничего более.

— Ну, почему же?.. — Арэмо с отчаянием бросается в спор, но тут же неожиданно натыкается на Гийру.

Та бесцеремонно перебивает младшую сестру, усмиряет её пыл. Пусть и коряво, но Гийра переводит разговор в менее опасное русло, пресекая возможность бесконечных, никуда не ведущих прений.

Выручает Эгодалимо, не совсем к месту рассказав о своём участии в дежурстве на Плоской Юнбё: как она скромно стояла в сторонке, а потом, заметив отсутствие начальства, и вовсе улизнула с шумного праздника.

— Надеюсь, что никто меня не хватился, — смеётся она, а Фретинил в шутку упрекает её в недобросовестном отношении к служебным обязанностям.

Эгодалимо, смущаясь и запинаясь, ответила, что и без неё на Плоской было кому следить за общественным порядком, а вот Ямтлэи, к примеру, и вовсе не пришёл на положенное дежурство.

Разговор заканчивается дружным, разряжающим накалившуюся было обстановку смехом.

— Этот твой Ямтлэи… — расчувствовавшись, добродушно упрекнула симпатичного негодника Арэмо.

— Да, он такой! — посмеялся Фретинил.

Во входную дверь постучали, открывать пошла Арэмо.

— Фафе! — позвала она из прихожей. — Фафе, к тебе пришли!

Тот поднимается с кресла, переспрашивает:

— Кто?

Но в ответ Арэмо лишь повторяет:

— Это к тебе.

Выйдя в коридор, Фретинил встречает супругу, которая пожимает плечами и отступает в сторону.

Он заглядывает в проём и к своему удивлению видит там Омжлусо Дюрта.

— Я починил, — сообщает Омжлусо Дюрт, переступает с ноги на ногу и почти по-ямтлэевски прячет руки в рукава куртки.

Неожиданный визит, — думает Фретинил.

Если судить по внешнему виду Омжлусо, для него этот визит тоже не совсем обычен, а на лице такое выражение, что можно предположить, что визит ещё и неприятен.

— Починил перила, — уточняет Омжлусо и убирает руки в карманы, словно они — руки — мешают ему изъясняться.

Вот ведь олух, — промелькнуло в голове Фретинила.

— Ах, да, — запоздало спохватился он. — Перила… — протянул, не зная, что ещё тут можно добавить.

— Посмотрите? — предложил Омжлусо и сразу же начал оправдываться: — Вышло не так, чтобы уж очень… не очень хорошо, если честно… но терпимо…

— Обязательно посмотрю.

— В конце концов, если что — можно будет переделать… — грустно говорит Омжлусо. — Переделаю, если что…

— Потом, — обещает Фретинил. — Посмотрю чуть позже.

— Ага, — Омжлусо разворачивается с намерением уйти. — Хорошо, — он шагает по лестнице вниз и добавляет: — Зайду ещё к Гийре — это которая живёт на третьем этаже… Тоже интересовалась…

— Не стоит, её нет дома, — говорит Фретинил, и тут ему в голову приходит внезапная и дерзкая идея. — Постой, Омжлусо!

Тот испуганно оборачивается и тихо произносит:

— Что?

— У нас вечеринка по поводу праздника. Прошу, присоединяйся!

— Ой, ну что вы… — ещё более напугано отвечает Омжлусо и чуть ли не шарахается от приближающегося Фретинила. — Я не…

Фретинил подхватывает Омжлусо под локоть и, приговаривая:

— Идём, идём, — почти затаскивает соседа в четверть.

— Я не… — сопротивляется Омжлусо, но проворный Фретинил уже захлопнул дверь у него за спиной.

— Заходи, раз уж пришёл, — угрожающе произносит Фретинил, потирая руки, как заправский злодей.

То-то Гийра обрадуется, — думает он и усмехается.

23. Зевий, вечер, набережная Эневойтт

Дали отмашку детям: старательно отчеканив заученные стихи — старинный обычай, также привитый силами Арэмо — они нерешительно мялись в ожидании заветных десертов. Теперь же, получив честно заслуженное угощение, отпрыски Фретинила и Арэмо увели других малышей к себе в комнату, и вскоре оттуда послышались шум, задорных смех и весёлая возня.

Неожиданно и к всеобщему недовольству пришли за мужем Эгодалимо. Нервный и резкий служебный посланник доставил требование явиться по каким-то важным делам.

— Срочно и безотлагательно! — отрапортовал он.

— И откуда только узнали, где ты находишься? — недоумевает Эгодалимо, пока супруг спешно доедает десерт и пожимает плечами.

— Видимо, что-то серьёзное, — с тревогой в голосе предположила Арэмо.

— Чепуха, — отмахнулся тот. — У нас часто так бывает: вызывают, а потом оказывается, что по ерундовому поводу.

А продолжение вечеринки под вопросом.

— Оставайся! — просит подругу Арэмо. — Дети так хорошо играют… — изо всех сил уговаривает она. — А собираемся всё реже и реже. Когда ещё так посидим?..

После непродолжительных сомнений Эгодалимо соглашается. Она провожает мужа, у дверей обнимает его и желает удачи.

Череда случайных событий вносит в сценарий чинного семейного мероприятия непредвиденные корректировки, и гости откровенно заскучали: атмосфера не располагает к дальнейшему наслаждению покоем и тёплым уютом, а разговор не складывается.

Эгодалимо смотрит прямо перед собой, разглядывает скатерть, водит по ней кончиками пальцев, затирая несуществующие пятна и разглаживая едва заметные, почти мнимые складки. Её выразительные и тёмные, цвета крепких трав глаза туманны и тусклы. Вероятно, уже не раз пожалела, что осталась, может, лучше было уйти вместе с супругом, но теперь уже деваться некуда.

— Ещё горячих трав? — Гийра в очередной раз пытается растормошить соседку по столу, подливает ей в кружку, но это не помогает.

К тому же, рассуждения Гийры о насущном навевают тоску столь серую, что лучше бы она вообще молчала и просто следила за сервировкой. Наивно ожидать оживлённого обсуждения, когда речь идёт о нерадивых соседях и других обитателях двора. Тревоги по поводу предстоящего ремонта также никому из собравшихся не интересны — темы нейтральные, но они совсем не беспокоят хозяев и их гостей.