Восхождение мага призывателя. Том 3

— О, смотрите-ка, кто к нам приполз! — заржал Гордей, мой безбашенный полторашка-племянник, жонглируя гранатой. — Костян, ты сейчас похож на японского камикадзе после неудачного пике!

— Помолчи, псих ты ненормальный, — буркнул я, но губы сами собой растянулись в усталой ухмылке. — Лучше рассказывай, что тут без меня натворили.

— Да что тут может быть нового? — Соня подлетела и отвесила мне такой шлепок по затылку, что у меня перед глазами заплясали искры. — Твой Ветерок опять отличился. На этот раз уволок весь запас тушёнки из третьего барака!

Я резко развернулся к своему невидимому голему-воришке.

— Ветерок, ты совсем охренел?! Когда ты только успеваешь всё это тырить?

Голем показал язык и тут же исчез в ближайших кустах.

— Зато мой каменный вчера так приложил японского полковника, — Юра растекся в довольной ухмылке, — что тот до сих пор считает, будто на него дух Фудзи напал!

— А мой взрывной! — Гордей подпрыгнул на месте так азартно, будто его током ударило. — Целый блиндаж в труху разнёс! Правда, вместе с нашими окопами… но это мелочи!

— Мелочи?! — Лола взвилась от негодования. — Нас потом полчаса лопатами откапывали!

Я лишь устало закрыл глаза и тихо засмеялся. Боже мой, ну и семейка у меня собралась… Но почему-то именно сейчас я вдруг понял — несмотря на всю эту сумасшедшую вакханалию вокруг меня — я счастлив. И только я об этом подумал, как к нам подбежал сержант.

— Царев! Твои големы опять японцев до полусмерти перепугали!

— Что на этот раз? — обречённо вздохнул я.

— Да один самурай твою Смертушку увидел и сразу все позиции их войск выдал! Другой, когда Красный на него просто посмотрел, начал молиться всем богам подряд.

Саша с любопытством спросила.

— А пленные-то как?

— Да вообще в полном ауте! — сержант заржал ещё громче. — Один увидел, как Росток червей из живота выпускает, так тут же карту штаба нацарапал. Второй наткнулся на Ветерка — а тот невидимый, банку тушёнки в воздухе жрёт. Японец решил, что духи предков за трусость его карают.

— Мда, все как всегда… — Юра хищно ухмыльнулся и вставил своё слово. — А мой железный вчера целую роту в бегство обратил. Правда, вместе с нашими ребятами…

Гордей же азартно подбросил гранату и поймал её одной рукой.

— Это мелочи! Мой подрывник такую дыру вчера проделал, что японцы теперь думают, будто у нас артиллерия калибра «кара небесная».

Лола тем временем плюхнулась на ящик с патронами, словно на царский трон.

— Знаете что? А мне нравится эта война — чистый сюрреализм, бл*дь!

И все дружно повернулись к ней, и тут же наступила редкая тишина. Всё-таки она княгиня и девушка — она обычно таких выражений себе не позволяла. Но раз мы на войне, то ладно, промолчу — тут порой и не такое можно услышать даже от всяких герцогов. Однако не успел я толком переварить все это, как к нам подлетел рядовой Сидоров — глаза бешеные, дыхание сбито, словно за ним черти гнались.

— Царевы! — выдохнул он, хватаясь за бок. — Ваш Солнышко опять дискотеку устроил! Японцы думают, северное сияние в атаку пошло!

Я резко обернулся. Мой голем света в этот момент, переливаясь всеми цветами радуги, словно новогодняя гирлянда, и радостно подпрыгивал на месте.

— Солнышко, мать твою! Завязывай с иллюминацией! — рявкнул я.

И он виновато отрубил пестрое сияние. Саша же огляделась вокруг и нахмурилась.

— А остальные охотники где?

Лейтенант махнул рукой в сторону лагеря.

— Да вон они, историю творят! Иванов со своими огненными саламандрами японский склад до основания спалил. Правда, вместе с нашими припасами, но кого это волнует? Петрова со своими водными элементалями мост смыла к чертям собачьим. Теперь японцы уверены, что мы цунами в карманах таскаем. А Сидоров… — при этом лейтенант восхищённо хмыкнул. — Его каменные горгульи японского генерала так припугнули, что тот родной язык забыл! Теперь он орёт приказ отступать по-русски чище нас с тобой!

Весь лагерь тут же взорвался хохотом. Смех был громким, отчаянным, почти истерическим — единственным способом не сойти с ума в этом безумии. Так что, следом к нам подвели пленного японца. Но тот увидел наш балаган с големами и рухнул на колени, затараторив что-то быстро и отчаянно.

— Что мелет? — бросил Юра переводчику.

Переводчик же уже давился от смеха и еле выговорил.

— Готов все секреты императора выложить, лишь бы «духи хаоса» его не тронули. Особенно боится «огненного дракона-невротика» и «порхающего демона-вора».

— Демона-вора? — переспросил я удивлённо.

— Да твой Ветерок вчера рис у него прямо из рук стащил. Японец решил, дух голода материализовался.

Что ж, почему-то я не удивлен…

— Знаете что? — лейтенант задумчиво потер подбородок, в глазах его заплясали озорные чертики. — А что если устроим показательные выступления? Пусть ваши големы просто… побудут рядом с пленными. Готов поспорить на месячный паёк шоколада — мы выжмем из них больше информации за день, чем вся разведка за месяц!

— Гениально! — Гордей подскочил на месте, словно его ужалили. — Мой подрывник может такой фейерверк устроить, что у японцев волосы дыбом встанут!

— Только не в лагере, ради всего святого! — лейтенант побледнел и замахал руками. — Нам еще палатки с прошлого раза латать не закончили!

В общем мы так и поступили следом. И несмотря на войну, кровь и грязь вокруг, несмотря на весь этот абсурд и балаган — я понял простую истину — нет места лучше, чем рядом с семьёй. Даже если твоя семья — сборище безумных призывателей големов и их еще более безумных подопечных, способных довести до истерики даже самых стойких самураев.

Тем временем

В роскошных апартаментах дорогого японского отеля царила атмосфера тихой, но опасной игры. Под масками «европейских дипломатов» скрывались трое мужчин, чьи имена были известны лишь избранным. Внешне — безупречные джентльмены, в действительности — хищники, привыкшие охотиться на самых опасных зверей — людей.

Граф Владимир Сергеевич неторопливо вращал в пальцах бокал с коньяком. Серые глаза графа смотрели так, будто могли заморозить одним взглядом целую армию. Рядом в кресле по-хозяйски расположился Александр Иванович Мещерский — бывший гвардеец, чья репутация была безупречна лишь для тех, кто никогда не заглядывал ему в душу. Он лениво курил сигару, выпуская густой дым кольцами и наблюдая за собеседниками с циничной усмешкой.

Третий, Павел Петрович, нервно перебирал черные жемчужные четки. Этот человек был мастером интриг, его невидимые нити тянулись от блестящих московских салонов и до самых грязных притонов Токио.

— Господа, — произнес граф Сергеевич, — Ее Величество императрица Мария Федоровна была кристально ясна. Константин Царев должен быть уничтожен. Сгореть дотла как изменник, да так, чтобы даже у государя не осталось сомнений.

Иванович фыркнул, выпуская очередное кольцо дыма.

— Легко сказать… Царев — сейчас герой войны, голубая кровь, любимец публики. Просто так такого не свалишь.