Восстание Персеполиса

Керри Фиск занимала офис на третьем этаже самой большой из трех структур здания. Это было большое пустое пространство, с одним столом, четырьмя стульями и шелушащейся светло-зеленой краской на стеклопластиковых стенах. Он задавался вопросом, какой бы была их первая встреча, если бы он пришел к ней офис, вместо того, чтобы вызвать ее к себе. Увидев все это, он, возможно, рекомендовал бы не работать с ней вообще.

– Госпожа Президент, - сказал вошедший Сингх, беря ее за руку.
– Я рад, что вы смогли найти время, чтобы встретиться со мной, несмотря на наше позднее предупреждение. Это майор Оверстрит, командующий десантом станции Медина.

Керри пожала ему руку, и растерянно кивнула Оверстриту.

– Конечно, Губернатор, в любое время, - ответила она, и указала на свои стулья. Сингх сел, Оверстрит остался стоять.

– Чаю?

Сингх отклонил предложение взмахом руки.

– Боюсь, у меня мало времени на общение. У меня есть важное сообщение, которое вы отправите во все миры содружества, и в местные органы власти в тех мирах, которые пока решили к вам не присоединяться.

– Ладно, - сказала Кэрри. Сингх решил, что она действительно напоминает испуганную маленькую мышь. Ему стало интересно, как такой человек вообще мог стать лидером чего бы то ни было, тем более зарождающегося правительства, для республики, включающей в себя галактики. Но она была в этой должности еще до того, как он пришел, и возможно в ней было больше, чем он видел. Но если нет, тогда ее можно превратить в человека, который ему нужен.

– Мне пришло в голову, что пока Сердце Бури будет занято флотами в Солнечной системе, а дополнительные силы Лаконии еще не прибыли для укрепления Станции Медина, некоторые дезинформированные члены содружества, или другие предполагаемые члены, которые к вам официально не присоединились, могли бы счесть это моментом слабости нашей оккупации.

– Я не ...
– начала Керри.

– Но очень важно, чтобы каждый понимал, что такое мнение является ошибочным и опасным, - продолжал говорить Сингх, не обращая внимания на ее попытку высказаться.
– Как президент нового Лаконийского Конгресса Миров, Вы направите сообщение на каждую планету в сети.

– Нового чего?

– Изменение имени, более тесно ассоциирует вашу группу с империей. Важно, чтобы они признали вас законным и доверенным представителем Лаконии. Вы скажете им, что любое враждебное действие, предпринятое через одно из колец, приведет к тому, что корабль, полный солдат, или сброшенный в гневе астероид, обеспечат полную стерилизацию обитателей планеты на другой стороне такого кольца.

На секунду Кэрри обомлела.

– Боже правый. Вы серьезно?

– От меня также не укрылось, что многие общественные организации старых человеческих структур власти, демонстрируют потрясающую неспособность анализировать риски. Они могут предпринять глупую попытку самоубийственной атаки, думая, что все, чем они рискуют - это их жизни. Разумные доводы не сработают для таких людей. Мне нужно, чтобы вы заставили их понять, на эмоциональном уровне, цену за такую атаку. Я убью каждого человека на их планете. Полагаю, что даже у бывших радикалов АВП есть члены семьи, которых их волнуют, и чьими жизнями они менее склонны рисковать в романтических представлениях о героической смерти.

Светло-голубые глаза Оверстрита задержались на нем. Сингх почувствовал, как человек оценивает его.

– Я не могу участвовать в чем-то подобном.
– сказала Кэрри.

– Вы можете, - настоял Сингх.
– Потому что я сделаю это законом для нашей оккупации здесь, независимо от того, предупредите ли вы людей, или нет. Я думаю, будет лучше, если каждый будет понимать степень риска, прежде чем они сделают что-нибудь, за что придется заплатить такую ужасную цену. Вы не согласны?

Сингх поднялся, Оверстрит открыл ему дверь. Керри Фиск продолжала смотреть на него из-за своего стола. Сингх не увидел страха, который ожидал увидеть на ее лице. Больше это было похоже на глупую растерянность.

– И пожалуйста, сделайте объявление до конца дня, - сказал он.
– Я оставляю формулировку сообщения вам, если в нее будут включены все детали, которые я изложил. Хорошего дня, Госпожа Президент.

Он вышел из комнаты, где Фиск осталась сидеть в потрясении. Оверстрит легко шагал позади него.

– Разрешите, сэр?
– спросил Оверстрит, его голос был сдержанным и формальным. Почти с дистанцией.

Сингх почувствовал укол досады. Ему надо было назвать Оверстрита по имени. Но он забыл его, и сейчас уже поздно было исправлять свои привычки. Ему надо быть более внимательным к таким вещам.

– Говорите, Майор.

– Мы и правда собираемся совершать такие атаки?

– Только если придется.
– ответил Сингх.

Оверстрит ответил не сразу, а когда ответил, в его голосе не было эмоций.

– Принято, - сказал он.

Глава двадцать пятая Холден

Холден поерзал на койке. Если лежать на боку, одну руку засунув под голову вместо подушки и прижав к ней ухо, тогда другой рукой получалось прикрыть второе ухо, развернутое к верхней койке. Что почти заглушало храп Алекса. Правда, спустя некоторое время от лежания в такой позе начинало ныть плечо, и не успевал он заснуть, как рука сваливалась с головы. Можно было бы поискать беруши, но для этого пришлось бы вставать с постели. А поскольку он пребывал в полудреме, то вставать и искать что-либо было проблематично. В любом случае, на других койках никто, казалось, особо не страдал. А еще он был уверен – ну, почти уверен, - стоит ему проснуться настолько, чтобы решить эту проблему, и второй раз заснуть уже не удастся. От признания, что возраст и волнения превратили его страдающего бессонницей человека, смутно веяло чем-то постыдным, хотя, по зрелом размышлении, вряд ли это действительно так. Годы жизни с этим экипажем сформировали свои нормы и привычки, которые теперь, под влиянием новых обстоятельств жестоко рушились, и это было странно.

Кларисса издала неприятный звук, что-то среднее между всхлипом и рычанием, на койке напротив зашевелилась Наоми. В приглушенном оранжевом свете дежурных огней он различал изгиб ее плеча и облако волос, рассыпавшихся по подушке.

А значит, глаза его открыты.

А значит, он не спит.

Он попробовал снова зажмуриться и провалиться в сон, но Алекс над ним раскашлялся, и Холден поменял положение руки. Пальцы тут же закололо мелкими иголками. Последние лохмотья сна и забвения окончательно истончились и испарились из мозга. Как можно тише он перекатился к краю кушетки, спустил ноги на палубу и выскользнул за дверь, оставив остальных отдыхать.

Паутина неконтролируемого пространства, которую Саба и его люди вырезали из плоти станции, была сплетена теснее, чем совместная жизнь на любом корабле, на котором доводилось летать Холдену. Поддержание энергии на минимальном уровне, чтобы избежать обнаружения, означало спертый воздух и нормирование воды. Повсюду его сопровождало бормотание голосов на музыкальном астерском жаргоне, словно гул рециркуляторов воздуха. Холден пробрался к гальюну - аварийной врезке в систему переработки с сиденьем, размером под пятилетнего ребенка. Пришлось подождать, пока женщина, что уже находилась там, закончит. К тому времени, когда он вернулся в общий зал, он окончательно проснулся, был голоден и немного зол.

Навстречу ему по коридору неторопливо вышагивала Наоми. Ее майка была измята и с пятнами пота со сна. Верхняя часть расстегнутого комбинезона сбилась на бедрах олицетворением худшей сумятицы человечества. Лицо ее и волосы несли на себе отпечатки подушки.

Она была прекрасна. Все вокруг становилось лучше, чем было до ее появления.

– Ты встал, - сказала она.

– Да.

– Я тоже.

– Паршиво, да?

– Да уж, - сказала она, затем махнула ему отойти. Он уступил ей дорогу.

– Хочешь рискнуть позавтракать, раз так?
– спросила она, проходя мимо.

Холден позволил вопросу задержаться в груди, пока не остался в коридоре один. В потайных галереях подполья они были в безопасности, ведь за ними никто не наблюдал. Контролируемая лаконианцами станция была опасна, но все же это была действующая станция. Свежий воздух, хорошая пища, плюс, насколько знал Холден, в долбаный список службы безопасности они пока еще не попали.

И, бывая там, можно узнать то, чего никогда не узнаешь, отсиживаясь в безопасности.