Война меча и сковородки

– Прекрасно знаю, Ваше Преосвященство, - дерзко ответила Эмер.

– Нет, не знаешь, - прошипел Ларгель, поднимая руку со скрюченными, как когти, пальцами.
– Это не Медана вырвала себе глаза. Это рыцарь Азо ей их вырвал. И не потому, что они слишком ему нравились, а потому, что слишком смело на него смотрели. Лучше не вынуждайте меня вспоминать прошлое.

Он надвинулся на нее, как черная скала, и лицо его было угрюмым и страшным. Эмер невольно заслонилась рукой, чтобы не видеть этого страшного лица.

– Так-то лучше, - сказал он обыденным тоном, отступая.
– Вам принесут поесть. Подкрепитесь перед завтрашним испытанием и обдумайте, что будете говорить королеве в свое оправдание.

Когда он ушел, Эмер села у стены на пятки, мучительно переживая, что выказала страх перед противником. И впервые она взмолилась яркому пламени от спасении - взмолилась всей душой, всем сердцем и всем существом, понимая, что сейчас им с Годриком может помочь только чудо.

От молитвы ее отвлек скрип дверных петель - это появился поваренок с обещанным ужином.

– Муго!
– она сразу узнала подростка, и бросилась к нему навстречу.
– Как там милорд Годрик? Как мастер Брюн?

– Их схватили, - сообщил мальчишка, расставляя на столе чашки и плошки с закусками.
– Заперли в подвале. И почти всех наших заперли.

– А леди Фледа и Острюд?..

– Они смогли сбежать. Гвардейцы только недавно вернулись, сказали, что обшарили всю равнину, но никого не нашли.

– Хвала небесам! Хотя бы они в безопасности.

– Говорят, завтра приезжает королева, и что она очень зла на вас. Это конец, миледи?
– Муго посмотрел со страхом, и Эмер ободряюще хлопнула его по плечу.

– Конец наступит, когда умрем, а пока живы - будем надеяться и бороться.

Она не слишком утешила поваренка, но он улыбнулся и кивнул:

– Тогда поешьте. Я принес копченый окорок, он вкусный. И еще вареные яйца с горчичным соусом.

– И даже не разбил?
– деланно удивилась Эмер.

Они посмеялись над незамысловатой шуткой, а потом Муго снова начал доказывать, что в том преступлении не было его вины:

– Если бы господин не толкнул меня...

– Да кто тебя толкал?
– отмахнулась Эмер, уничтожая ломтики окорока, политые брусничным соусом.
– Хватит привирать.

– Я говорю правду, - с достоинством ответил Муго.
– И он нарочно меня толкнул. Слишком уж поганая у него была рожа. О! Простите, миледи!
– он смутился и покраснел, сообразив, что позволил себе излишнюю грубость в присутствии благородной дамы.

– Да про кого ты говоришь?
– Эмер прыснула со смеху, таким забавным выглядел сейчас Муго.
– Кто этот злодей, объявивший войну даремским яйцам?

Парнишка произнес всего одно слово, но Эмер тут же перестала смеяться и отложила кусок хлеба с ломтем копченого мяса поверх.

– Ты уверен, Муго?
– спросила она недоверчиво.

– Уверен ли я? Так же уверен, как то, что меня зовут Муго Пикси. На всю жизнь запомнил, как летел по лестнице вместе с яйцами!

Он хихикнул, но Эмер его не поддержала.

– Невероятные дела, - сказала она.
– И ты встретил его на лестнице возле кухни? Что бы ему там делать?

– Откуда же мне знать, какой демон его туда притащил?
– проворчал Муго.
– Но чтоб мне сдохнуть, если я вру. Разве его можно с кем-нибудь перепутать, миледи? Вы будете ещё есть?
– спросил он, присмирев.

Эмер кивнула и доела всё до последней крошки, не чувствуя вкуса. Муго забрал поднос с тарелками и затоптался на месте.

– Все будет хорошо, - успокоила его Эмер улыбкой, но едва поваренок ушел, взъерошила обеими руками волосы, что было у нее признаком глубокой задумчивости.

– Как же так получается?
– прошептала она.
– Ничего не понимаю...

Глава 33 (начало)

Приезд королевы Эмер благополучно проспала. Она открыла глаза, только когда дверные засовы заскрипели. Натянув одеяло до подбородка, Эмер смотрела, как в спальню входит Ларгель Азо. Сегодня ради торжественного случая он надел черную бархатную сутану с красной шелковой колораткой. Красный шелк казался кровавой раной поперек горла.

Заметив, что голубое платье по-прежнему лежит на кресле, епископ сказал недовольно:

– Долго же вы спите.

– У кого чиста совесть, тот спит крепко, - сдержанно ответила Эмер.

– Крепко и долго - не одно и то же, - поправил он ее.
– Но ближе к делу, леди. Королева объявила начало суда через четверть часа. Извольте поторопиться, если не хотите, чтобы я привел вас к Ее Величеству в исподнем.

– Тогда, может, выйдите? Или желаете присутствовать?

Епископ милостиво соблаговолил выйти.

Эмер вскочила и натянула платье, ничуть не заботясь о том, чтобы расправить складочки и рюшечки. Весь утренний туалет занял у нее не больше пяти минут, она даже не стала причесываться - просто перевязала боковые пряди пониже затылка, чтобы не лезли в лицо, и даже не озаботилась накинуть на голову покрывало.

Когда она появилась из спальни, Ларгель Азо оглядел ее с неудовольством, но язвить по поводу неряшества и небрежности не стал.

В сопровождении епископа и гвардейцев Эмер была препровождена в Большой зал. Совсем недавно здесь принимали королеву, и все украшали цветы и масляные светильники. В этот раз ставни были полуприкрыты и занавеси приспущены, что создавало таинственный полумрак.

На возвышении, где во время пиров накрывали столы для важных гостей, сейчас стоял складной трон из дуба, окантованного резными пластинами из кости. На троне, в окружении вооруженных до зубов гвардейцев, восседала Ее Величество с крайне грозным видом, по правую руку от нее стоял лорд Саби, похожий в сером квезоте на облезлую мышь.

Когда Эмер вошла в зал, лорд Саби как раз что-то нашептывал королеве на ухо, а она пристукивала пальцами по подлокотнику и хмуро поглядывала на Тилвина и Годрика, стоявших перед ней на коленях. Руки Годрика были связаны за спиной, но раны стягивали свежие повязки, и рубашка на нем была чистая, хотя и из грубого плотна, какие носят простолюдины.

– Простите за долгое ожидание, - сказал Ларгель Азо, - но графиня изволила почивать, я только сейчас ее разбудил.

– Мы ждем, а она спит? Поистине, если нет совести, то ее не купишь, - провозгласила королева.
– Поставьте ее рядом с этими двумя.

Гвардейцы заставили Эмер опуститься на колени, а лорд Саби сказал:

– К графине можно было бы проявить больше сердечности, Ваше Величество.

– Графиня сделала все, чтобы мы утратили всякую сердечность, - не согласилась с ним королева и нахмурилась еще больше.
– Я намерена разобраться, что за игры она ведет, почему с такой легкостью нарушает королевские законы, и нет ли в этом злого умысла. А почему до сих пор нет леди Фламбар и ее дочери, девицы Острюд? Они тоже спят?