Возлюби ближнего своего

Я обнял его и прижался губами к его шее.

– Боже мой, я так сильно хочу тебя.

Даррен застонал и потерся задницей о мой член, его кожа была скользкой и горячей от воды и мыла. Я едва мог соображать, ошеломленный этой медленной пантомимой, этой пародией на все, что мне нужно было с ним сделать. Я хотел прикасаться к нему вот так, наши тела были так близко друг к другу, но в то же время я хотел быть глубоко внутри него. Черт бы побрал эту потребность в смазке и резинках, потому что я бы продал душу, чтобы иметь возможность просто трахнуть его. Прямо здесь и прямо сейчас.

– Ты хочешь, чтобы я тебя трахнул, да?

– Прорычал я ему на ухо.

Даррен заскулил и прижался ко мне.

Я поцеловал его чуть ниже подбородка.

– А ты нет?

– Да. Мы должны... в спальню.

– Ммм, мне нравится эта идея.
– Я скользнул рукой по его бедру и намеренно провел кончиками пальцев по его члену.
– Вот только это мне тоже нравится.

Он застонал, извиваясь подо мной.

– Сет...

– Хмм?

– Спальня.

Сила этого слова почти заставила меня кончить. Я выдохнул ему в шею, затем поцеловал ее и прошептал:

– Пойдем.

Мы быстро ополоснулись, затем вытерлись полотенцами, вроде как, и поспешили в мою спальню.

Вот это был тот поцелуй, который я знал: затаивший дыхание, ощупывающий, требовательный. Пальцы зарылись во влажные волосы. Его твердый член терся о мой. Я чертыхался в перерывах между поцелуями, и время от времени был уверен, что он делает то же самое, а потом мы упали в постель и…

– Подожди!
– Он приподнялся на кровати и поморщился.

– Что? Что случилось?

Он поморщился.

– Татуировка все еще немного чешется.

– Черт. Извини.

– Не волнуйся. Это просто значит, что я...
– Он застал меня врасплох, перевернув на спину и оседлав.
– ...буду сверху.

Весь воздух разом покинул мои легкие.

– Ты не... ты не услышишь моих возражений.

– Превосходно.
– Он наклонился и быстро поцеловал меня.
– Презервативы?

О Боже . Мне так нравится, когда ты берешь на себя ответственность.

Облизнув губы, я указал на прикроватную тумбочку. Он достал из ящика все необходимое. Слава богу, что в ту первую ночь я оставил здесь несколько презервативов и полупустой флакон смазки, потому что у меня просто не было времени сходить за ними в квартиру Даррена.

Когда он натягивал презерватив на мой член, я спросил:

– Тебе ведь нравится быть главным, не так ли?

Он улыбнулся, глядя на меня сверху вниз.

– Думаю, тебе нравится, что я главный.

Я снова облизнул губы.

– Я не собираюсь с этим спорить.

– Не думал, что ты согласишься.
– Он вылил немного смазки себе на руку. Никто из нас ничего не сказал. Я был так близок к тому, чтобы трахнуть его, что был слишком возбужден, чтобы подшучивать над ним. Черт, вообще говорить.

Даррен отложил бутылочку со смазкой в сторону, и все мое тело затрепетало от предвкушения, когда он приподнял бедра. Я придержал свой член одной рукой, а его бедро - другой, и мы оба затаили дыхание, когда он опустился на меня. Я закрыл глаза, впиваясь зубами в нижнюю губу, пока он принимал меня понемногу. Черт возьми, он был восхитителен. Плотные, скользкие движения вверх-вниз сводили меня с ума.

Я потянулся, чтобы притянуть его к себе, но он схватил меня за запястья и прижал их к кровати. Я знал, что ему нравится командовать, но это все равно застало меня врасплох. И невероятно возбудило. Сжав руки в бесполезные кулаки, я уперся пятками в кровать и начал двигаться, подстраиваясь под его ритм и заставляя себя войти в него еще глубже.

Он склонился надо мной, но оставался вне досягаемости моих губ, удерживая мой взгляд, но отказывая в поцелуе. Я был полностью прижат к нему. Полностью в его власти.

– Я умирал от желания сделать это, - прошептал он.
– Каждый раз, когда я вижу тебя, я...
– У него вырвался тихий стон.

Мне удалось высвободить одну руку, и я просунул ее между нами, чтобы погладить его. Он задохнулся, запрокидывая голову и двигаясь на мне чуть быстрее.

– Вот как?

– О, да.

Наши взгляды встретились, как и всегда. Мы смотрели друг другу в глаза, почти не моргая, и даже когда у меня на глаза навернулись слезы, я не мог смотреть никуда, кроме как прямо на него. Просто наблюдать за ним, видеть, как краснеет его кожа и напрягаются мышцы на шее, когда он набирает скорость, сводило меня с ума почти так же, как и трахать его, и каждый толчок приближал меня к оргазму как от его вида, так и от скользких, горячих движений моего члена, входящего и выходящего из него.

Даррен зажмурился. Его член напрягся в моей руке. Я стал ласкать его быстрее. Он задвигался быстрее, и когда он кончил, его сперма покрыла мою ладонь, что сделало мои движения скользкими и горячими, и я потерял его. Я выругался, застонал и подался вперед, чтобы войти в него как можно глубже, и мы оба содрогнулись и, черт возьми, взорвались.

Его бедра замерли. Моя рука замерла. Даррен содрогнулся в последний раз. Когда он наклонился ко мне, я обнял его и нашел его губы своими. Мы оба тяжело дышали. Оба дрожали. Оба вспотели, пошатывались и дышали слишком тяжело, чтобы целоваться, но мы все равно это делали.

Он отстранился.

– Это было жарко.

– Да, это было жарко, - прошептал я. Я чуть было не добавил: Когда мы вместе, нам всегда жарко, но не решился.

Поэтому я просто поцеловал его еще раз.

МОЛЧАНИЕ, наступавшее после секса с Дарреном, в спешке всегда становилось неловким, поэтому мы не давали неловкости проявиться. Как только мы успокоились настолько, что могли целоваться, не теряя сознания, мы целовались до тех пор, пока оба снова не возбудились. После второго захода мы снова приняли душ, что привело к третьему заходу, который вымотал нас обоих до чертиков. После этого мы уснули.

Что избавило нас от неловкости до следующего утра.

Полуодетые и босые, мы вцепились в свои кофейные чашки. Кухни в этих квартирах были чертовски маленькими, и мы оба прислонились к противоположным стойкам, как будто могли раздвинуть шкафы и увеличить расстояние между нами на несколько дюймов.

Утро другое – дерьмо то же самое. Я понятия не имел, что сказать. Беспокойство заставляло меня переминаться с ноги на ногу, пытаясь избавиться от энергии, которая отказывалась удовлетворяться чем-то меньшим, чем бегство со всех ног из этой комнаты.