Возлюби ближнего своего

– Меня волнует не законность. Восемнадцатилетние очень импульсивны, когда дело доходит до чернил.
– Я взглянул на Макса.
– А в шестнадцать?

Макс лопнул жвачкой, и слышимый щелчок означал: Иди на хуй, старик.

Даррен сохранял невозмутимый тон.

– А какой у меня выбор?
– Это прозвучало скорее как мольба, чем как вопрос.
– Он хочет ее. Он полон решимости ее получить. Я никак не могу его остановить, поэтому я привел его к тебе, чтобы убедиться, что он, по крайней мере, сделает ее безопасно.

Я молча наблюдал за парнем некоторое время. В этом городе было много сомнительных личностей. В любом городе.

– Пожалуйста, Сет, - сказал Даррен почти шепотом.

Я прикусил внутреннюю сторону щеки и, наконец, кивнул.

– Ладно. Хорошо.

Даррен выдохнул.

– Спасибо. Я перед тобой в большом долгу.

– Не беспокойся об этом.

Я обошел стойку и подошел к парню. Он стоял, скрестив руки на груди, и, нахмурив брови, рассматривал эскизы на стенах.

– Тебе что-нибудь понравилось? – спросил я.

– Да, - сказал он, слегка пожав плечами.
– Не так уж плохо.

– Спасибо.

Он насмешливо фыркнул, и его взгляд скользнул в мою сторону.

– Это все, на что ты способен?

– Зависит от обстоятельств. Что ты имеешь в виду?

– Что-нибудь племенное.

Я посмотрел на его жидкие обесцвеченные волосы и очень необычные голубые глаза.

– Из какого племени?

– Я не знаю.
– Он пожал плечами.
– Как скажешь.

Я выгнул бровь, глядя на Даррена, что, как я надеялся, прозвучало как громкий и ясный вопрос: Какого хрена, чувак?

Он виновато пожал плечами, но ничего не сказал.

Я снова повернулся к парню.

– Давай глянем на некоторые дизайны. Посмотрим, не бросится ли тебе что-нибудь в глаза. Иди сюда.

Я подвела его обратно к стойке, а затем зашел за нее. Я снял с полки папку с племенными эскизами и с грохотом положил ее на стойку.

– Вот, пожалуйста. Все наши племенные работы.

Макс что-то пробормотал и придвинул к себе папку. Он раскрыл ее и пролистал с интересом человека, читающего сборник налоговых кодексов.

– Пока ты этим занимаешься, - сказал я, - у тебя есть экземпляр «эмансипации»?

Не поднимая глаз, он вытащил из кармана пиджака смятый и сложенный листок бумаги.

– Как насчет удостоверения личности в придачу?

Он фыркнул так, как мог бы фыркнуть только подросток, затем вытащил бумажник с клапаном на липучке и цепочкой. Затем он положил на стойку государственное удостоверение личности.

Пока он рылся в портфолио, я сделал копии документов. Я вернул ему оригиналы и положил копии в папку, которую собирался подшить позже. Даже если у него не было чернил, это дерьмо останется здесь на случай, если кто-нибудь когда-нибудь задаст вопросы.

– Я хочу вот это.
– Он похлопал по широкой племенной ленте.
– На всю руку.

– Хорошо.
– Я положил бланк согласия и отказа на стойку.
– Прочти это и подпишите внизу.

– Зачем это?
– Он свирепо посмотрел на меня.
– Я уже дал тебе свое удостоверение личности и все остальное.

– Да. А это - гарантия безопасности.

Он закатил глаза.

– Слишком много бумажек. Я хочу татуировку, а не машину.

– И я хочу оставаться в бизнесе достаточно долго, чтобы уйти на пенсию кем-то другим, а не бродягой.

– Я указал на анкету.
– Нет чернил тут - нет чернил у тебя.

– Почему? Я знаю, чего хочу.

– Да, но откуда мне знать, что ты не подашь на меня в суд, если там будет инфекция, или если у тебя случится гепатит?
– Я указал на бланк.
– Я заканчиваю через час, приятель. Если тебе нужна тату сегодня вечером, прочти и подпиши.

– Макс, - обратился Даррен к парню.
– Все это означает, что у него ответственный и безопасный салон. Вот почему я привел тебя сюда. Просто заполни формы.

– Это тот парень, который набивал твою, верно?
– Спросил Макс.

Даррен кивнул.

– Да, он набил. И мне пришлось заполнить ту же форму.

Парень вздохнул, но затем начал читать форму.

Я снова повернулся к Даррену. Он снова виновато пожал плечами. Он, как и я, должен был знать, что этот парень еще не дорос до того, чтобы разрисовывать себя, и уж точно не уделял должного внимания своему дизайну.

– Вот.
– Парень бросил бумаги на прилавок.
– Теперь мы можем заняться тату?

– Когда ты будешь готов. Присаживайся.

Он последовал за мной к моему рабочему месту за стойку. Его рукав был достаточно свободным, а желаемое место - достаточно низко, я просто закатал рукав и закрепил его на месте. Затем я подготовил его кожу и нанес трафарет.

Как только трафарет был нанесен, я указал на зеркало.

– Иди посмотри. Убедись, что это именно то, что ты хочешь.

Он встал и подошел к зеркалу. Улыбнувшись своему отражению, он сказал:

– Да. Да, это то, чего я хочу.

– Прежде чем мы начнем, - сказал я, - почему бы нам не посмотреть, сможешь ли ты справиться с болью?

Макс рассмеялся.

– Все не так уж плохо.

– Да?

Он ухмыльнулся, глядя мне на рукав.

– Если это так, то ты идиот.

– Или я просто лучше переношу боль, чем большинство людей.

Он повернулся к Даррену.

– У тебя было терпимо, не так ли?

Даррен пожал плечами.

– Я же говорил, что это было довольно сильно.

Наши взгляды на мгновение встретились. Его лицо слегка покраснело, и я переключил свое внимание на подготовку своего оборудования. Да, его татуировка была яркой, но боль не имела к этому никакого отношения.

– Неважно.
– Макс снова насмешливо фыркнул.
– Я справлюсь.
– Он указал на пирсинг на своем лице.
– Давай.

– Хорошо.
– Я взял иглу и включил ее.
– В этот раз без чернил. Просто смотрю, как хорошо ты справляешься с болью.

– Как скажешь, чувак.

Я подавил желание закатить глаза, когда поднес иглу к внутренней стороне его предплечья, готовясь прижать кончик к коже. Он был не первым непобедимым панком, забредшим в мой салон, и не последним. Он также был бы не первым, кто выбежал бы в слезах, что я и предсказываю через три... два...

– Ой!
– закричал он.

Один , ублюдок.

Он отшатнулся, прижимая руку к боку, как сломанное крыло, и подняв другую руку.