Возлюби ближнего своего

– Нет, ты определенно не сможешь, пока не увидишь это.
– Даррен содрогнулся.
– В общем, как-то вечером некоторые из парней, с которыми я был, заговорили о том, как нам всем повезло. Увидев условия в странах третьего мира, они поняли, как сильно Бог благословляет нас и насколько он добр.
– Его губы на мгновение сжались, и он встретился со мной взглядом.
– И все время, пока они разговаривали, я мог думать только об этом ребенке. Я несказанно счастлив, но что насчет него?

– Ух ты. Это должно было быть ужасно.
– И, вероятно, лишило бы меня веры, если бы я все еще был верующим.

– Это так и было. И это изменило меня. Действительно изменило. Я, конечно, верю, что Бог добр, и я, безусловно, благословлен, но когда я вижу людей в таких условиях, я не думаю о том, насколько хорошей Бог сделал мою жизнь по сравнению с ними. Что я вижу, так это всю ту работу, которую мы должны делать друг для друга, понимаешь? Я по-прежнему стремлюсь делиться Евангелием с людьми, но, думаю, я больше похож на...
– Он опустил взгляд, и на его щеках появился румянец.

– Что?

Даррен тихо рассмеялся.

– Думаю, библейская притча - это не совсем то, что ты хотел бы услышать.

Я пожал плечами.

– Я не знаю. Я вижу ценность многих из этих историй. Попробуй.

– Ну, ты знаешь историю о добром самаритянине не хуже, чем кто-либо другой. И особенно, после того, что я увидел во время своей миссионерской работы, я обнаружил, что тот, кто голодает, бездомен или страдает, не так склонен слушать, как тот, у кого есть еда и крыша над головой. Так что, я думаю...
– Он на мгновение заглянул мне в глаза.
– Думаю, я чувствую, что Бог призывает меня перевязывать людей на обочине дороги, а с остальным пусть Христос разбирается сам.

– Это...
– выдохнул я.
– Это освежающий переход от того, к чему я привык, поверь мне.

И вот оно: этот зрительный контакт, который зафиксировался, задержался и, казалось, притянул меня к нему. Я понятия не имел, что сказать в этот момент. Ничего, что не прозвучало бы неловко или не прозвучало бы как «Ты почти подходишь для свидания, но пошел ты на хуй за то, что ты христианин». Потому что он был не из тех христиан, которые пугали меня. Его звали Даррен, и он был потрясающим, и я смотрел на него во все глаза.

Я подавил кашель и попытался отвести взгляд, по крайней мере, до тех пор, пока не сориентируюсь, но мои глаза продолжали возвращаться к нему.

– Это продолжается, - сказал он почти шепотом.

– Что это? – просипел я.

– Всякий раз, когда мы здесь, - он обвел рукой наши тесные покои, - у наших квартир, мы, кажется, не умеем просто на этом закончить.

– Ну, учитывая, как складывались наши вечера, возможно, мы просто разучились. Просто уходить.

Даррен медленно кивнул.

– Или, может быть, это означает, что нам не стоит продолжать пытаться уйти.

Земля ушла из под моих ног.

– Мы...

Он оттолкнулся от дверного косяка и шагнул ближе ко мне, отчего мое сердце забилось быстрее.

– Сет, мы с тобой не такие уж разные. Мы верим в разные вещи, но мы всего лишь двое мужчин. И я думаю, что в некотором смысле мы хотим одного и того же.

– Мы хотим одного и того же? Чего, например?

– Ты скажи.
– Он наклонился ко мне, и от теплого прикосновения его пальцев к моей пятичасовой щетине у меня по спине побежали мурашки. Его губы коснулись моих, и я обвил его руками.

– А тебе стоит это делать? – спросил я.

– Не я такой.
– Его дыхание согревало мое лицо.
– Мы такие.

– Ты знаешь, что я имею в виду.

Даррен отстранился и встретился со мной взглядом.

– Да, и, честно говоря, я не могу убедить себя, что в этом есть что-то неправильное.

В тот момент я тоже не мог.

Глава 11

ГДЕ-ТО в середине поцелуя мне удалось нащупать в кармане ключ от дома, и я пробормотал:

– Нам нужно зайти внутрь.

Даррен кивнул, слегка отстраняясь и облизывая губы.

– Чем скорее, тем лучше.

О, черт. Видя голод в его глазах, я чуть было не поддался искушению посмотреть, сколько нам может сойти с рук прямо здесь, у наших квартир. Но смазка и презервативы, необходимые для того, чего я действительно хотел, были в моей спальне, поэтому, чертыхаясь и дрожа, я открыл дверь и впустил нас.

На полпути по короткому коридору я не выдержал и обернулся, и мы перешли от ходьбы к поцелуям, как будто это был следующий логичный шаг.

Мы целовались не так, как раньше. Все было по-другому. Медленнее. Спокойнее. Никто никого ни на что не толкал. Руки были нежными, каждое движение - томным, губы двигались вместе, словно мы хотели насладиться каждым вкусом. Мы всегда так спешили. На этот раз срочности было не меньше, но необходимость спешить исчезла, как будто нам не нужно было торопиться, чтобы добраться до места назначения, потому что мы уже были там.

Даррен оторвался от моих губ и прошептал:

– Мы оба все еще потные после той игры в вышибалы. Может быть...

– Может быть, нам стоит принять душ.

– Да.
– Его губы слегка коснулись моих.
– Это.

– Хорошая идея.
– Я запустил пальцы в его волосы. – Мы примем его.
– Легкий поцелуй. Другой.
– Через минуту.

Даррен, казалось, не возражал. Он притянул меня ближе, его пальцы впились в мою кожу через одежду, и мои колени задрожали, когда я уступил поцелую, который становился все более требовательным.

– Черт.
– Я хватал ртом воздух.
– Ладно. Душ.
– Я оттащил его на шаг в сторону ванной.
– Мы должны заняться этим. Прямо сейчас.

Он рассмеялся.

– Хорошая идея.

В душе мы даже намылили руки, а потом снова оказались в объятиях друг друга. Мыльные ладони скользили по мокрой коже. Наши тела были гладкими, горячими, прижатыми друг к другу под водой, пока мы целовались так, словно у нас впереди была целая ночь, чтобы возбудить друг друга.

Затем Даррен повернулся лицом к льющейся воде. Когда он это сделал, резкие черные линии и буквы между его лопатками заставили что-то вздрогнуть у меня в животе. Сразу же все ночные тревоги попытались вернуться, но я не позволил им испортить этот момент. Сожаления и сомнения могут подождать до завтрашнего утра. Сегодня ночью Даррен был моим.