Возвращение в Полдень

– Но меня же не запрут в клетке, – осторожно уточнил Кратов.

– Запрут! – не без злорадства обещал тектон. – Именно запрут! И выпустят только по прибытии на место. Так надежнее и безопаснее… для всех. Ты не успеешь заскучать, брат. По нашим оценкам… если хотя бы в чем-то верны гипотезы о физике Базовой Матрицы… все путешествие займет декаду, от силы две. Туда и обратно, – повторил тектон с нажимом. – Ничего не трогать, мебель не двигать, посуду не ронять, в чужом доме не наследить. Деликатнейший визит вежливости. – Тектон прекратил рыскать по беседке и грузно опустился на скамейку напротив. Его желтые глаза-плошки устремились на Кратова. – Есть еще темы, которые мы должны нынче обсудить?

– Пожалуй, нет, – признал Кратов.

– Ты не жалеешь о цене, которую уплатил за полученное знание? Отказался от дара предвидения, от личного бессмертия… Оно того стоило?

– Это были фальшивые дары, – сказал Кратов. – Не уверен, что захочу жить вечно.

– Тахамауки кого угодно озадачат, – хмыкнул тектон. – Но никто не обязан следовать их путем.

– А существует иной путь?

– Возможно, – рассеянно сказал Ночной Ветер. – Возможно. В этой вселенной существует все, что можно только вообразить, и во множестве вариаций…

Тектон задумчиво поскреб когтями мохнатую физиономию.

– А теперь слушай внимательно, – сказал он, понизив голос. – На самом деле все не так радужно. То есть мы надеемся, что миссия будет безопасной и завершится грандиозным успехом. Или, по крайней мере, вы долетите до конца туннеля, упретесь в тупик, пожмете плечами и с чувством глубокого разочарования повернете в обратном направлении. Все может обстоять самым ужасающим образом. Иная физика, иная метрическая парадигма. Вполне может статься, что «Гарпун» просто растает в том мире, как льдинка в кипятке. Или долетит и увязнет там навсегда. И никто не придет вам на помощь. Ты будешь обречен на долгое и скучное умирание. Кстати, твой отказ от бессмертия окажется более чем оправдан. Может произойти что угодно, находящееся за пределами нашей фантазии. Я не пытаюсь тебя отговорить или запугать. Но, вероятнее всего, это дорога в один конец.

– Учитель, – сказал Кратов:

Доводилось и мне Слыхать о пути без возврата, Что нас ждет впереди, – Но не чаял, что нынче-завтра Тем путем мне пройти придется… [42]

– Я давно хожу дорогами в один конец и всегда возвращаюсь. Я не переменю своего решения.

– Хотел бы я знать, – промолвил Ночной Ветер, склонив громадную голову к плечу, – что за причина вынуждает тебя с такой удивительной готовностью пренебрегать своей единственной и неповторимой жизнью.

42

Аривара Нарихира (825-880). Перевод с японского А. Долина.

– Это не так, – возразил Кратов. – Именно сейчас я ценю свою жизнь, как никогда прежде. Мне есть для чего жить. Всегда было, но сейчас в особенности. И если миссия окажется под угрозой, придется весьма кстати пара лишних крохотных ручонок, которые любое препятствие разнесут в труху ради спасения.

17

Кратов решил, что Галактика простит ему эту маленькую вольность, и дважды использовал сверхстабильный дипломатический канал ЭМ-связи в личных целях. Вначале он вызвал Стаса Ертаулова, который погряз в амурных делах где-то на диком побережье Аравийского моря.

– Ты знаешь, кто такой Длинный Эн? – спросил Кратов без предисловий.

– Похоже, некая персона немалого роста, – осторожно предположил Стас. – А я должен это знать?

– Мы втроем, на борту «гиппогрифа», строили догадки, кто бы это мог быть. Олег Иванович Пазур был третьим навигатором в экипаже Длинного Эна в загалактическом броске.

– Гм… Костя, ты не представляешь, сколько имен и событий я забыл за эти годы.

– Ясно, – сказал Кратов с сердцем. – Развлекайся, бонвиван…

Затем он повторил этот вопрос Рашиде.

– Понятия не имею, – сказала та. – Я живу в твоем доме, воспитываю твою дочь. Учу ее плохому, но, заметь, учу хорошо! Иветта уже знает, где больнее всего укусить. И нас всех живо интересует, когда ты вернешься.

– Скоро, – сказал Кратов. – Может быть.

– Ты опять влез в какую-то авантюру?

– Н-н… да.

– И это так же смертельно опасно, как все приключения, в каких ты побывал до сих пор?

– Д-д… нет.

Рашида помолчала, нервно ломая тонкие длинные пальцы перед лицом.

– Я правильно поняла, что все гораздо хуже, чем рисует мое воображение? – наконец спросила она.

Кратов обреченно кивнул.

– Но ведь ты заглянешь домой перед тем, как черти унесут тебя в ад? – с надеждой осведомилась Рашида. – Мы с девочкой Марси как раз успеем озаботиться парой винтажных чугунных сковородок.

– Зачем?!

– Видишь ли, дружок, когда супруг начинает вести себя чересчур вольно, любящие жены берут сковородки и…

– Пожалуй, мне стоит побеспокоиться о защитном шлеме.

– Прекрасная мысль. По голове мы тоже будем бить.

В этот момент Рашиду без особого пиетета оттащили от экрана, и появилась слегка запыхавшаяся Марси.

– Кратов! – закричала она. – Как ты мог! В такое сложное для всех нас время!.. Кто же на самом деле этот несчастный Длинный Эн?!

Часть седьмая Машина Мироздания

1

На третьи сутки полета Кратов ожидаемо достиг нужного градуса осатанелости.

Да, он в этом рейсе был всего лишь единственным пассажиром, уже не в статусе генерального фрахтователя, каковой наделял в предыдущем странствии на борту «Тавискарона» ощутимыми привилегиями. Для самой миссии он представлялся скорее живым грузом, бесполезным, но, к счастью, необременительным. Кем он был для экипажа, не хотелось и предполагать. Возможнее всего, навигаторы «Гарпуна» с момента входа в экзометрию и думать о нем забыли.

Обо всем этом он был загодя извещен.

Что нисколько не умаляло личных переживаний иголки, безнадежно затерявшейся в стоге сена.

Сон со вторых суток на третьи был глубоким и без сновидений. Увы – наведенным, потому что даже непродолжительную сенсорную депривацию сознание с лихвой компенсировало недодуманными мыслями, недопережитыми впечатлениями прошлого и, что греха таить, тревожным ожиданием недоброго.

И об этом его предупреждали.

Если бы миссия проскользила по канве мироздания как по маслу, без неожиданностей и не предусмотренных никакими сценариями эксцессов, а завершилась событием, которое с некоторыми основаниями можно было бы истолковать как успех… вот это был бы сюрприз. Да что там сюрприз – чудо.