Возвышение падших

Ариадна ухмыльнулась так издевательски, что Элиф слегка потупилась.

— Если я оказалась в султанском гареме, то это ненадолго.

Одалиски поражённо переглянулись между собой, а Персея бросила на старшую сестру восхищённый взгляд. Она всегда хотела быть такой же сильной, уверенной в себе и смелой. Но, увы, Персея всегда находилась в тени своей сестры, и привыкла это безропотно принимать.

— Ты слишком самоуверенна, — ответила какая-то наложница. — Тебе не удастся затмить Эсен Султан.

В тот момент, когда Ариадна хотела что-то ответить, в гарем вошла Зейнар-калфа и, остановившись посреди ташлыка, строго оглядела наложниц.

— Довольно без дела болтаться, — заговорила она, и наложницы недовольно поднялись со своих мест и подтянулись к ней. — Сначала позавтракаете, а после на занятия. Ариадна-хатун, Персея-хатун, Элиф-хатун — идите на кухню. Повар скажет, что делать.

Персея нахмурилась и устало вздохнула, а после почувствовала, как тонкие пальцы Ариадны сжали её ладонь.

— Это ненадолго, — прошептала она, сверкнув ярко-зелёными глазами. — Будем в шелках и драгоценностях купаться, а они все будут нам прислуживать.

— Тише ты, — шикнула Персея, так как Зейнар-калфа как-то странно на них посмотрела, когда они проходили мимо неё. — Ещё услышит…

— Пусть слышит, — ухмыльнулась Ариадна, долго и тяжело посмотрев в глаза Зейнар-калфе, которая из-за этого возмущённо-растерянно приподняла брови. — Нам нечего бояться. Единственное, чего я страшусь — потерять Ирею. Я не допущу её смерти. Если ради этого требуется поставить весь султанский гарем на колени, то я это сделаю. И ты мне в этом поможешь, Персея.

Дворец Хюррем Султан.

Этим утром Хюррем Султан не знала, чем занять себя. Альказ Бей уехал вместе с повелителем в Амасью, но успел отправить ей небольшое послание, которое она всё перечитывала и перечитывала, вздыхая с упоением. Вскоре это надоело, и она сожгла его.

Ей было одиноко и тоскливо в своём пустом дворце. Хюррем Султан гуляла в своём небольшом саду, пыталась вышивать или читать, но всё вызывало в ней раздражение. Благо, к полудню приехала Гевхерхан Султан вместе с детьми и братьями.

Прогуливаясь вместе со старшей сестрой в своём саду, Хюррем Султан задумчиво наблюдала за детьми, играющими неподалёку. Они смеялись, бегали, прыгали. Раньше это раздражало её, а теперь умиляло.

— Что такое? — изумилась Гевхерхан Султан, заметив умилённую улыбку на обычно надменном лице сестры. — Хюррем?

— Не знаю, — выдохнула та, печально нахмурившись. — Наверное, повзрослела. Будучи замужем за Ферхатом-пашой, я не хотела детей. А сейчас, когда есть возможность выйти замуж за Альказа, то…

— Этой возможности нет, — отрицательно покачала темноволосой головой Гевхерхан. — Повелитель не позволит султанше и своей племяннице стать женой хранителя покоев.

— Мне бы хотелось… — вздохнула Хюррем, и ненадолго замолчала, будто не решаясь говорить дальше. — Быть такой, как ты.

— Что?..

— Ты счастлива в браке, стала матерью, воспитываешь наших младших братьев как своих детей… Ты похожа на нашу валиде.

— Уж кто из нас на неё похож, так это ты, Хюррем, — с тёплой улыбкой возразила Гевхерхан. — Она была больше султаншей, чем матерью.

— Я так тоскую по ней…

— И я, — печально улыбнувшись, Гевхерхан приобняла сестру рукой за плечи. — Она в лучшем мире.

Дворец санджак-бея в Манисе.

Шехзаде Сулейман разбирался с накопившимися за время его отсутствия документами и делами, сидя за письменным столом, когда в его опочивальню вошла Зеррин Султан.

Копия матери, высокая, рыжеволосая и синеглазая, она также гордо несла себя. Одеяние из тёмно-розового атласа было сшито на манер Гюльхан Султан, а в длинных рыжих волосах сверкала небольшая диадема с камнями розового кварца.

— Зеррин, — тепло улыбнулся шехзаде Сулейман, поднявшись из-за стола и подойдя к младшей сестре. — Проходи.

Зеррин Султан, к его растерянности, не озарилась радостной улыбкой и не обняла его, как делала при их встречах. Тяжело посмотрев на старшего брата, она нахмурилась.

— Что такое? — насторожился шехзаде Сулейман. — Что-то случилось?

— Я слышала то, как ты разговаривал с валиде, — ответила Зеррин Султан. — Из-за какой-то рабыни ты угрожаешь ей. И…

Тяжело вздохнув, шехзаде Сулейман сдержался, чтобы не закатить глаза.

— Наши с валиде дела тебя не касаются. Если я так с ней разговаривал, то, значит, на то были причины.

— Не может быть причин для того, чтобы неуважительно относиться к матери, — надменно процедила Зеррин Султан. — Если ты прогонишь валиде из этого дворца, то и меня прогнать придётся. Если нет моей валиде, то и меня нет.

— Зеррин, — устало выдохнул шехзаде Сулейман и протянул руку к сестре, но та не взяла её.

— Я не позволю оскорблять свою валиде. Даже тебе, Сулейман.

Изумлённо распахнув синие глаза, шехзаде Сулейман наблюдал за тем, как его сестра развернулась и гордо покинула его опочивальню. От нежной и солнечной младшей сестры он этого не ожидал, и с огорчением осознал, что она слишком уж похожа на Гюльхан Султан.

Тем временем, сидя на тахте в своих покоях, Гюльхан Султан задумчиво хмурилась, а Джихан-калфа в ожидании смотрела на неё.

— Айсан Султан попытается помешать вам и на этот раз, султанша. Узнает о том, что Хельгу-хатун готовят к хальвету, и поспешит в покои шехзаде Сулеймана.

— Не узнает, — гневно процедила Гюльхан Султан. — Пригласи Айсан-хатун на ужин в моих покоях. Я не отпущу её до тех пор, пока Хельга-хатун не окажется в покоях моего льва.

— Как прикажете, — ухмыльнулась Джихан-калфа.

Дворец санджак-бея отдалённой провинции.

Наконец-то добравшись до своего дворца, Фатьма Султан устало выбралась из кареты, которую за дни пути успела возненавидеть. Её дочь, Элизар Султан, тепло и радостно улыбалась, стоя у дверей дворца. Рядом с ней высился султанзаде Ахмед, вполне здоровый на вид и спокойно улыбающийся.