Время гона

— да нет, зачем? Тебе не нравится, что ли?

— Э-э-э… могли бы сделать и получше! Так что?

— Нет, пусть остаётся всё, как есть, — решилась Соня, — по сравнению с тем ужасом, который тут был…

— Ну, как хочешь, — разочарованно протянула Аллочка, и Соня явственно услышала, как громко, облегчённо вздохнула стоящая за ними женщина. Подруга тоже услышала этот вздох, обернувшись, мстительно сощурилась: — тебе крупно повезло, волчица, что у вожака такая пара… не конфликтная! А теперь вали отсюда, пока я тебя с лестницы не спустила! — Женщина вспыхнула, уже открыла рот, чтобы что-то сказать, но передумала. Запнувшись, сдержанно обратилась к Соне:

— я могу идти?

— Да, конечно, — кивнула та, — и…спасибо! — дизайнер лишь дёрнула плечом и быстро вышла из комнаты.

Аллочка огорчённо сказала: — ну вот что ты за размазня, Сонька, скажи мне пожалуйста? На твоём месте я бы эту наглую тётку понесла по кочкам, чтоб как ошпаренная отсюда вылетела, а ты всё стесняешься, деликатничаешь…

— Не могу я, Алла, — сморщилась Соня, — неловко мне людей обижать.

— Тоже мне, нашла людей! — фыркнула недовольная подруга, — волчицы, они знаешь какие — хуже волков, точно тебе говорю. Так и норовят в горло вцепиться.

— Ладно, ты мне про свою беременность расскажи, пока сюда мужчины не пришли, — Соня с улыбкой смотрела на Аллочку.

Та засмеялась: — ой, Сонька, я такая дура, всё время улыбаюсь! Олежек говорит, что ему моя улыбка очень нравится, представляешь?

— Так он тебя очень любит, я же вижу, — Соня весело смотрела на подругу, — но ты так быстро забеременела!

— Ага. Я всё вспоминаю, что ты рассказывала, как было больно, когда Айк… ну, это…, как это у них называется-то? Такое, железнодорожное?

— Сцепка, — Соня вздохнула.

— Во, это самое. Я даже немного боялась. Но честно сказать, даже и не почувствовала, как Олег туда влез. Понимаешь, я кончила, с ним всё это так здорово, он такой…, такой ласковый, сильный, а член у него здоровенный, я аж боялась сначала, когда ещё в Ачинске жили! Но ничего, когда я кончила, он туда и протолкнулся. А потом мне говорит, что будем так часа полтора лежать, представляешь? — Аллочка прыснула.

— Представляю, — кисло согласилась Соня, — ну и сколько их там у тебя, не знаешь?

— Почему не знаю — знаю. Тройня! Олежек их щенками называет! — Аллочка опять засмеялась.

На лестнице послышались голоса, и в открытую дверь детской вошли мужчины. У Айка на плечах сидели близнецы, крепко вцепившиеся ему в волосы и азартно колотившие его пятками по груди, а у Олега на шее сидел Аполлоша, спокойный и важный, серьёзно поглядывающий на расшалившихся девчонок. Они спустили детей на пол, и те растерянно, но с восторгом оглядывали комнату, а потом дружно устремились вперёд, азартно ощупывая, трогая, разглядывая.

Некоторое время полюбовавшись на очарованных малышей, Соня предложила: — а давайте чаепитие устроим в детской? Поставим рядом два маленьких столика, сами сядем на диван…

Аллочка скептически скривилась: — Мы не войдём на него! Эти два громилы всё место займут, диванчик-то небольшой.

— А вы к нам на колени сядете! — улыбнулся Айк.

— Не-е-е, — захохотала Аллочка, — вы там снизу подталкивать кое-чем будете! — Соня почувствовала, как краснеет, а Олег серьёзно сказал:

— тогда мы с Айком на пол сядем. Очень удобно, мне кажется.

Оставив ребятишек и мужчин в детской, женщины отправились на кухню. Спускаясь по лестнице, Аллочка спросила: — ты что, хочешь, чтобы девчонки одни в комнате спали? Они ведь ещё маленькие…

— Нет, — Соня нахмурилась, — кроватки вечером перенесём в нашу спальню. Айк вроде бы против, но, если он категорически откажется, то я в детской буду спать.

— Ну и правильно, ты ему не поддавайся, а то он тот ещё волчара самоуверенный! Слушай, Сонь, у них ведь скоро какое-то время наступает, когда они звери — зверями? Я забыла, как называется. Ты рассказывала, и Олег говорил что-то такое.

— Гон у них весной. Бешенство на сексуальной почве, короче. — Соня помрачнела.

— У-у, здорово как! И что?

— Да что! Будет Олег тебя раскладывать, где придётся и когда придётся: хоть на столе, хоть на полу в любое время дня и ночи. Не знаю только, куда ты Аполлошку денешь.

— Н-да, — задумалась подруга, — много секса — это хорошо, я это люблю, но вот ребёнок… А, — беззаботно махнула она рукой, — Олежек что-нибудь придумает.

Давно уже не чувствовала себя Соня так легко и спокойно. Она искренне радовалась за подругу, которая встретила свою любовь и была так откровенно, так безудержно счастлива.

Они просидели в детской до позднего вечера, а потом Айк увёз друзей домой. Соня уговаривала их остаться на ночь, но Олег, подхватив на руки сонного Аполлошу, покачал головой: — спасибо, Соня, мы уж лучше домой.

Проводив их, она ещё немножко посидела в спальне, возле кроваток сладко спящих дочерей. Айк был недоволен, но всё же согласился с их временным переездом. Услышав, как хлопнула внизу входная дверь, Соня пошла к лестнице. Надо было поговорить с Айком. Олег по секрету сказал, что вскоре ей предстоит знакомство с Советом стаи, чему она совсем не обрадовалась.

***

Айк наличие приглашения подтвердил, но сказал, что встретится она с Советом только через десять дней, когда немного освоится в городе.

Это время пролетело быстро, но стоило Соне значительных нервных издержек. Теперь она поняла, почему Аллочка советовала ей пореже ходить одной куда бы то ни было. Соня даже обиделась на подругу, что та утаила от неё важные для неё сведения. Оказывается, неприязнь жителей Междуреченска к капризной паре вожака, человеческой женщине, никуда не делась. Теперь, стоило ей появиться в продовольственном магазине около дома, на неё оглядывались, покупательницы перешёптывались и укоризненно качали головой. Мужчины с любопытством оглядывали её с головы до ног и принюхивались, не стесняясь подойти ближе. Когда она решила съездить к Аллочке, оставив Айка дома с детьми, то услышала, как её в открытую обсуждают пассажиры автобуса, и самой невинной была характеристика: “бывшая Лесная Бабочка, изловившая вожака в тайге”. В городе широко обсуждали детей, которые были “неизвестно чьи”, и что “Айк вынужден признать их своими, раз его волк считает ЭТУ своей парой”.

Соня приходила домой вконец расстроенная, плакала и спрашивала Айка, что ей делать. Он утешал её, уговаривая не обращать внимания и потерпеть немного. Но она видела, что он не принимает всерьёз все эти сплетни.

На Совет стаи они поехали всей семьёй, потому что старики хотели увидеть детей. Соня волновалась и постаралась одеться поскромнее: в чёрную шерстяную юбку за колено и свободный тёмно-зелёный свитер крупной вязки. Совет заседал в здании городской администрации, где она ещё не была.