Всадник Ветра

— Ксюш, ты чего? — сказал я, подходя к ней.

Она вздрогнула и резко ко мне обернулась.

— Кир?! Ты… Ты как… — она оглянулась, увидела у себя за спиной стену башни с заколоченным окном и сообразила. — Я прямо у твоей спальни реветь уселась, да?.. Прости-прости-прости! Я не наро-очно! — тут она заревела снова.

— Да что случилось-то? — мне очень не хотелось садиться рядом с ней на холодный выщербленный зубец стены и вникать в ее проблемы. Неудивительно, что именно это я и сделал: уселся и спросил. — Вечером же все хорошо было!

— Да-а! — заплакала она еще горше. — У вас… У всех хорошо! А я!.. Так, сбоку припека! Зачем я вообще нужна?!

— Чего?! — я даже не понял.

— Думаешь, я не понимаю? — Ксения заговорила быстро и зло, размазывая слезы по щекам. — Я у вас одна… Девочка с комплексами! Ладно, у Груни еще дурацкие родители, но они прямо почти настоящие злодеи, это все-таки немножко прикольно, и только у меня — такие… Противные! Абьюзили меня, ругались все время! И я из-за этого все хочу, чтобы меня все любили, и набиваюсь на это, а толку чуть, и всем только досадно, потому что меня не за что любить! — тут она заговорила уже совсем-совсем быстро, так, что у меня даже слова не получилось бы вставить при всем желании. — Саня культурная и умная, Лёвка почти как взрослая и кучу всего умеет, Груня — это Груня… Даже Лана милая и ее все любят! А я?! Я же знаю, что я самая грубая, и книжек меньше всего читала, и в школе у меня тройки были… Вроде атаки у меня самые мощные — но бесполе-е-зные!!! Особенно теперь! У тебя-то мощнее! А по скорости я ото всех отстаю! И сегодня на тренировке с Сапсанами спорила как ду-ура!

— С чего ты взяла, что у тебя одной дурацкие родители? — спросил я первое, что пришло в голову.

— А что, нет? — она агрессивно вытерла слезы и шмыгнула носом.

— Мой отец только с вами милашка. Со мной он знаешь каким был? Хуже Твари!

— Да не может быть, — не поверила Ксюша. — Мастер Пантелеймон-то?

— Серьезно! Он меня готовить заставлял и попрекал, что я много денег трачу на продукты. И говорил, что я бездельник, а сам целыми днями за компом сидел!

— Че, правда? — снова переспросила Ксения.

— Правда-правда… — я уже пожалел, что ляпнул это: им же все-таки еще у отца платья забирать.

— Ты же готовить не умеешь! — засмеялась Ксения. — Один раз только эти… Ну как их… На молоке сделал! И то их Саня спасла, а то бы они у тебя подгорели.

— Ну сделал же! И яичницу пожарить могу, макароны там сварить, сосиски… Слушай, вот, ты говоришь, что ты бесполезная и ничего не знаешь — но ты уже готовишь лучше Агриппины.

— Кто угодно готовит лучше Агриппины!

— И эту крепость ты нашла! Без тебя бы…

— Ну да, но сюда зато продукты далеко носить! Саня постоянно из-за этого ворчит! И вообще, мало ли, что один раз было, поблагодарили — и забыли!

Ого, какой взрослый подход! Даже не ожидал такого понимания жизни от условно маленькой девочки. Обычно-то и куда более взрослые люди пытаются требовать от других благодарности за давно совершенные деяния, и то, что «оказанная услуга услугой не считается» доходит только до индивидов с обогащенной биографией.

Пораскинув мозгами, я выдал:

— Зато ты мебель вон как быстро научилась делать! Очень красиво у тебя выходит.

— Это не боевой навык, — стояла на своем уничижении Ксения.

— Ну слушай, ты только что, когда про девчонок говорила, тоже не про боевые навыки рассказывала! А про бой… Мы ведь только учимся. Смешно приходить в школу в первый класс и страдать, что ты не профессор математики!

— Ну да-а… Я уже больше года девочка-волшебница! Могла бы и научиться чему-то!

— Вот именно, — авторитетно сказал я. — Ты всего лишь немного больше года девочка-волшебница! За это время ты победила несколько монстров, нашла крутых товарищей и даже учишься современному бою у настоящих спецназовцев! Разве это бесполезная?

— Все равно… — упрямо проговорила Ксения. — По сравнению с другими… Я как будто зря свою жизнь прожила! Ничему не научилась.

Я еле сдержал смешок.

— Знаешь, если ты чувствуешь, что зря прожила свою жизнь в двенадцать — это, наоборот, клево. У тебя куча времени, чтобы сделать все, что хочешь, и научиться чему угодно. Вот когда ты так чувствуешь в почти что семьдесят… — я сделал паузу, стараясь подобрать слова, адекватные своим воспоминаниям. — Скажем так, есть ощущения похуже, но их не так уж много.

— А ты как будто на опыте, — буркнула Ксения.

— Считай, что на опыте. Видел своими глазами.

Ксения вздохнула.

— Но мне-то никогда не будет семьдесят! Мне всегда будет двенадцать.

Я не стал говорить что-нибудь пафосное из серии: «Будет! Я об этом позабочусь!» Тем более, что прозвучало бы двусмысленно и неуместно. Ксения хотела совсем другого утешения. И я сказал:

— Ну так это же хорошо. Значит, у тебя всегда будет масса времени. Дети-волшебники меняются и накапливают жизненный опыт, как и любые другие люди. И все тебя любят, не переживай. Мы же отряд. Ты ведь чувствуешь, что у нас нет к тебе неприязни?

Ксения неуверенно кивнула.

— Но… Но я все равно чувствую себя немного чужой. У меня даже имя не лошадиное!

— Что? — не понял я.

— Ну, у всех девчонок лошадиные имена! Приручающая лошадей, Белая лошадь, Черная Лошадь, Рыжая лошадь… И только у меня — Ксения! Гостья^[1].

— Да нормально лошадиное у тебя имя, еще и побольше других лошадиное! — сказал я, не подумав. Культурные ассоциации из другого мира сыграли со мной злую шутку.

— Почему это? — удивилась Ксения.

Пришлось выкручиваться.

— Ну как же? Ты историю учила? Ксен — это не просто гость, это «чужестранец, пользующийся защитой закона», то есть не какой-то бродяга, а заезжий богач или купец. А купцы в древние времена приезжали на чем? На лошадях! Это беднота всякая пешком ходила. Так что говоришь «гость», подразумеваешь — «всадник». Ты, считай, тоже всадница!

Вот этот наскоро придуманный бред, как ни странно, действительно ее успокоил! Тайна женской души, блин.

* * *

Несмотря на ночные разговоры по душам, я отлично выспался и проснулся бодрым и свежим в намеченные четыре пополуночи. Когда я спустился вниз, девчонки уже тоже, позевывая, вылезали из уютных кроваток — никто не канючил, не просил доспать и не предлагал отложить полет. Не зря я им вчера втирал, как важно быть в столице вовремя! Кобылотрона мы тоже собрали безо всяких проблем. А вот добраться до Лиманиона оказалось сложнее, чем я думал (точнее, не-думал) — карты-то нужного масштаба я не припас! И, естественно, после одного полета над облаками дороги тоже не запомнил.