Все проклятые королевы

***

Глухой звук пробуждает нас из дрожащего полусна.

Цепи, которыми, видимо, были заперты двери, с грохотом падают на пол с другой стороны. Я уже поднимаюсь на ноги, когда тусклый свет факелов выхватывает строгое лицо Эльбы.

Прошли часы.

— Королева требует вашего присутствия, — заявляет он.

— Какая королева, генерал? — спрашиваю я.

Эльба одаривает меня яростным взглядом.

— Та, которая всё ещё может решить, чьи головы останутся на плечах к концу этого дня.

Он поворачивается спиной и даёт знак нескольким стражникам, чтобы те развязали Одетт. Видимо, тащить королеву с руками, связанными за спиной, было бы слишком унизительно, даже в такой ситуации.

Двое солдат сопровождают её, а остальные окружают нас с Ниридой, которые всё ещё остаются связанными.

— Разве командиру и капитану королевы не положено хотя бы немного вежливости? — бросаю я, пока нас выводят в плохо освещённый коридор.

— Продолжайте раздражать меня, капитан, и останетесь за дверью во время совещания.

Совещание?

Нирида бросает на меня взгляд, полный такого же удивления, какое я сам испытал от этих слов. Но я предпочитаю промолчать.

По мере того, как мы идём, я замечаю, что нас ведут обратно в тот самый зал, где проходила аудиенция. Дверей уже нет, а их разбитые панели сложены в углу, где несколько слуг торопливо убирают обломки. Внутри, хоть и гораздо более прибрано, чем я ожидал, всё же сохраняется хаос: разорванные ширмы, оружие, разбросанное по полу, и тёмные пятна крови, запёкшиеся на стенах — следы тех стражников, которым не повезло оказаться на пути Евы.

На возвышении, уже без панелей, скрывавших её фигуру, стоит юная королева в окружении Кайи, ведьмы, и Эльбы, генерала.

Соргина выглядит ослабленной, ещё не оправившейся от недавнего боя. Засохшая кровь проступает у её виска и под носом. Её глаза полны тьмы, но в её осанке и выражении лица нет ни намёка на слабость.

Стражники подводят Одетт, и она оказывается лицом к лицу с королевой. Нас с Ниридой заставляют опуститься на одно колено.

— Что вы сделали с Евой? — первое, что срывается с её губ.

— Не будьте дерзки, ваше величество, — шипит ведьма. — Вы стоите перед королевой, ведите себя соответственно.

Одетт медленно оборачивается.

— Королевой, которую вы скрывали. Я должна верить, что её правление законно? Что у неё есть власть принимать те решения, которых вы ждали от Друзиллы?

— Надеюсь, что так, — звучит глубокий голос Эльбы. — Потому что нынешняя королева готова пойти на риск, на который почтенная Друзилла не решилась бы ни ради вас, ни ради всех Волков.

Я напрягаюсь, насторожён. Нирида тоже.

Одетт резко поворачивается к девочке, которая, сделав глубокий вдох, спустя несколько секунд произносит:

— Я взошла на трон, когда моя бабушка Друзилла умерла три года назад. С тех пор генерал Эльба обеспечивала мою защиту, скрывая меня от мира. Прошу вас простить то, что могло показаться обманом.

Потому что королева умерла, когда наследница была слишком мала, чтобы принять корону.

Эльбе пришлось скрывать этот факт до тех пор, пока возраст девочки не перестал быть проблемой, пока никто из тех, кто стоит в линии наследования, не додумался избавиться от неё, пока она ещё была ребёнком и оставалась уязвимой.

— Сулеги сразится вместе с Эреей за её освобождение и будет участвовать в финальной битве, если Эрея получит необходимую поддержку, — добавила она, не ожидая ответа.

— Илун? — осмеливаюсь спросить.

Кажется, Эльба готов рявкнуть на меня, но сдерживается, когда королева бросает на меня взгляд и отвечает:

— И Нума тоже. Вся Земля Волков вступит в бой, иначе войны не будет.

— Вы хотите нам помочь? — недоверчиво шепчет Одетт, полностью забыв о приличиях.

Девочка кивает.

— У меня те же сны, что и у тебя, — признаётся она, и её взгляд смягчается на мгновение, настолько, что она начинает напоминать обычного ребёнка. Затем она делает жест в сторону своего генерала. — Эльба поможет твоему командиру подготовить войска. Они займутся координацией.

Взгляд, которым генерал и королева обмениваются, долгий и напряжённый. Он ясно показывает, что Эльба не в восторге от этой войны. Несмотря на уважение, которое он, похоже, испытывает к Королеве Королей, он, вероятно, разделяет мнение советников, которые предпочли бы, чтобы Сулеги остались в стороне.

Но девочка… у неё есть власть.

Я поднимаюсь на ноги, слегка прочищаю горло и киваю ближайшему стражнику, чтобы он скорее развязал меня. Он ждёт подтверждения от генерала, но действует быстро. Развязывают и Нириду.

Одетт стоит неподвижно, всё ещё напряжённая. Вскоре я понимаю, почему.

— Ева не хотела навредить ни одному из своих стражей, — говорит она королеве.

— И всё же ведьма это сделала, — отвечает та спокойно.

— Если бы не ведьма, вы бы нас не выслушали, — напоминаю я.

Эльба рычит, словно готов броситься на меня. Я его игнорирую.

Девочка бросает на меня короткий взгляд, затем делает знак Кайе. Ведьма кивает и, не меняя холодного выражения лица, делает элегантный жест рукой. Два солдата входят в зал, неся Еву на руках. Её почти тащат, пока не оставляют рядом с нами. Нирида и я спешим подхватить её.

Она бледная, дрожит в наших руках, её дыхание тяжёлое и сбивчивое.

— В следующий раз, когда кто-либо из ваших навредит одному из моих людей, этот человек будет казнён, — сурово заявляет королева.

В глазах Одетт сверкает что-то острое, как лезвие, но она медленно кивает, явно выбирая, какие битвы стоит вести.

— Мы больше не будем противостоять вам, ваше величество Юма.

Девочка величественно кивает.

Мне интересно, сколько раз за последние годы она отрабатывала это выражение лица, сколько часов провела, учась подбирать нужные слова и тон, учась скрывать страх или даже радость.

Детство настоящей Лиры было совсем другим. Она должна была стать королевой, её готовили к этому, но её родители… родители обожали её. Подготовка казалась чем-то естественным, чему она училась невольно, просто глядя на них, на их манеру говорить, принимать решения…