Все пути мира

Поначалу так оно и было, и не только без него: три заседания с бессмысленными прениями и ни одной свежей идеи. В том числе и у самого Тина. Он, впрочем, в основном помалкивал, только повторял свой рассказ, когда начинали расспрашивать, но в конце концов исчерпал свои возможности, никаких новых подробностей припомнить не мог, и ученые мужи потеряли к нему интерес.

Однако к концу третьего заседания порог неслышно переступил магистр Видар, постоял, послушал, встретился взглядом с откровенно скучающим Тином и поманил его к себе. Парень с готовностью соскочил со своего места и покинул зал. Кажется, никто и не заметил его ухода.

— Пойдемте, юноша. Нечего время терять, ничего нового вы сегодня точно не услышите.

Тин в этом нисколько не сомневался, но все-таки спросил:

— Почему?

— Потому что все это пустая говорильня. Потому что эти люди забыли, как это — постигать новое. Они пытаются родить новое из того скудного запаса знаний, который имеют, и забывают, что могут обратиться к сокровищнице, которая хранит куда больше знаний — как тех, о которых помнят, так и других, о которых забыли. За ненадобностью… или опасностью, действительной или мнимой.

— Вы хотите сказать?..

— Да-да, именно это я и хочу сказать, — усмехнулся магистр, увлекая парня в сторону библиотеки. — Но сначала, юноша, вы мне поведаете о своем путешествии и заодно расскажете, куда делась ваша супруга.

— Вы… знаете? Но откуда? Неужели Дин рассказала?

— Ну, о том, что она девушка, а не мальчишка, я догадался почти сразу. А потом, уже после вашего исчезновения, разговорил мита Лениса. Насколько я понял, на тот момент у него уже не было необходимости хранить эти сведения в тайне. Тем более от меня. Я как-никак лицо не заинтересованное. Но очень любопытное.

— Любопытное… — эхом отозвался Тин.

Своих слов, чтобы как-то охарактеризовать собственное состояние, он покуда не находил. Он чувствовал себя… идиотом. Выяснится еще, что он единственный не знал, кем на самом деле являлся мальчишка Дин. Даже разозлился — то ли на себя, то ли на мита следователя, то ли вовсе на жену, но потом сообразил, что и сыскарь узнал обо всем не сразу, ему пришлось надавить на Дин, и если хорошенько подумать, можно даже сообразить, в какой момент это произошло — как раз, когда сотрудник Управления наведался к ним домой и настоял на беседе с пострадавшим мальчиком. А еще — в этом Тин почему-то не сомневался — он не стал раскрывать Дин, что ее новый друг, к которому она так привязалась, и есть покинутый ею супруг. Не раскрыл, однако сам, должно быть, изрядно повеселился над двумя дураками, попавшими в нелепую ситуацию.

Старик-библиотекарь между тем покашлял, напоминая о том, что он все еще ждет рассказа, и Тину пришлось вынырнуть из размышлений и попытаться взять себя в руки.

Впервые за все время он рассказывал о своем путешествии так подробно… Даже нет, не так, начал он не с путешествия, а со знакомства с Дин и свадьбы, чтобы магистр Видар понял, что между ними произошло и с какой радости их обоих понесло в такую даль.

— Заяц, говорите… — пробормотал магистр. — Что-то у меня было такое. Кажется, в одном из изводов 'Повести о сотворении'. Но я не уверен…

— Если найдете, покажите мне, пожалуйста, — попросил Тин.

— Не сомневайтесь, юноша, вас это напрямую касается, так что не утаю. Однако… Что вы намерены делать для возвращения супруги? Я ведь правильно понял, что вы действительно хотите видеть ее вновь?

— Очень хочу! — горячо воскликнул Тин. — Но… с трудом представляю себе, что я могу для нее сделать. Уверен, она тоже стремится ко мне. Как ей помочь?

— Ничего определенного по этому поводу я пока не скажу. Но подумаю и покопаюсь в старых книгах. Может, найдутся какие-нибудь намеки. А вы тоже время не теряйте. Я тут вам кое-что подобрал, — старик скрылся на мгновение за столом, а потом вынырнул с целой стопкой книг, водрузив ее между собой и Тином. — Вот! Я закладки для вас сделал, где конкретно упоминается то, что вас интересует, но советую прочесть книги от начала до конца, чтобы уловить некоторые связи.

— Почему вы предлагаете эти книги именно мне? — удивился парень.

— Потому что я на вас надеюсь. Они там, — магистр неопределенно кивнул на выход из библиотеки, наверняка имея в виду ученый совет и созданную им группу, — забыли, что наука делается не на заседаниях. И что при возникновении каких-то вопросов ответы стоит поискать у тех, кто создавал и развивал магическую науку до них. И что я не просто так здесь сижу не первый десяток лет, а чтобы указывать путь к знаниям. Не только студентам. Словом, молодой человек, сейчас вся надежда на вас и на таких, как вы. Неспокойных. Ищущих.

С того вечера рабочие дни Тина разделились на две части — до обеда он трудился в мастерской, с восторгом наблюдая, как при его участии рождается на свет что-то новое, никогда раньше не виденное, а после шел в библиотеку, где его ждали отложенные магистром Видаром книги.

И это тоже было временем открытий.

Для начала ему пришлось изменить свое представление об академическом библиотекаре, который вовсе не для того сидел в этих стенах, чтобы выдавать книжки студентам и ругать тех нерадивых, что не сдают в срок учебники. Оказалось, главная задача библиотекаря — поддерживать исследователей, подыскивая для них нужную информацию. Он был не просто магистром, его знания были воистину универсальными, и даже если старик Видар чего-то не знал, он имел представление, где это искать. И Тин не представлял, что бы он делал без помощи магистра и как без нее обходятся остальные.

А еще он узнал, что магия смерти — это не новость. Да, было время, интересовались, исследовали. Потом кто-то счел неэтичным собирать энергию там, где уходит жизнь, и исследования постепенно сошли на нет. Но Тин, несмотря на все, что он успел увидеть и пережить в Талвое, уже догадывался, что нельзя судить столь однозначно.

Более всего его заинтересовало рукописное сочинение одного мага, жившего семь столетий назад, который, мало того, что выделял смерть в отдельную стихию, наряду с огнем, водой, воздухом, землей и жизнью, которой владели целители, так еще и утверждал, будто бы с помощью стихии смерти можно спасать жизни. К сожалению, его исследования упирались в невозможность получать силу смерти в достаточном для работы количестве. Когда умирал человек — или животное, — энергия смерти растворялась в пространстве столь стремительно, что не всякий маг имел достаточную сноровку, чтобы ее впитать, для этого надо было, как минимум оказаться в нужном месте в нужное время. Ну или поспособствовать… процессу.

Собственно, из туманных намеков ученого это можно было понять с трудом, но окончательную ясность внесло описание судебного процесса, которое Тину тоже подсунул библиотекарь. Судили группу магов, которые не ограничились тем, что само текло в руки, а начали убивать, чтобы получить энергию смерти. И даже способы какие-то изобретали, чтобы при насильственной смерти энергия не рассеивалась, а собиралась. Читая описания придуманных магами ритуалов, Тин содрогался: кровь, насилие, но что самое ужасное — интерес ради интереса, маги толком не выяснили, для чего нужна эта сила, кроме применения в бою, а воином никто из них не был. Зато стало понятно, что дело вовсе не в расплывчатой 'неэтичности' получения и использования энергии смерти, а в том, что добыть ее в количестве, необходимом для серьезных исследований, можно только на поле боя или убивая целенаправленно…

И все же… Все же Тину не хватало тех ответов, которые давали книги. Что-то эти все древние исследователи упускали. Ведь в Талвое этой магией пользовались, но ни о каких массовых убийствах князь не рассказывал. Даже деяния смертепоклонников не заходили столь далеко.

Словом, у Тина родилось странное, но в то же время вполне объяснимое желание посмотреть поближе на человеческую смерть. А где ее можно было найти? Пожалуй, в городской лечебнице, в отделении для безнадежных больных, которым не могли помочь не только обычные лекари, но даже маги-целители. Они и в лечебнице находились только потому, что там им могли облегчить боли и сделать уход менее мучительным.