Все пути мира

На возвращение Дин потратила не меньше получаса. Сперва она тщетно пыталась представить себе гостиную с нужного ракурса, потом плюнула и перешла в спальню — почему-то это оказалось значительно проще.

Дин шагнула из зеркальной рамы на пол и хотела уже покинуть спальню, когда голоса из гостиной заставили ее насторожиться. Нет, в самих голосах не было ничего особенного — беседовали горничные, заканчивая уборку, но вот то, о чем они говорили, показалось Дин достойным внимания.

— Не знаю, Мика. Мне она так нравится! Вот не хочется верить, что она несет нам зло.

— Ты ничего не знаешь. Она, может, и сама о себе не знает, а — все равно несет. Ведь не зря старые люди говорят, что придет чужая из внешнего мира и погубит Предел. А потому не привязывайся к ней, чтобы потом не жалеть. Еще и сама под подозрение попадешь.

— Но ведь она не первая, кто оттуда пришел! И ничего — стоит Предел.

— А предыдущая, говорят, попалась… То ли королеву убить попыталась, то ли украсть что-то из ее покоев. А может, еще что-то сотворила. Бабушка сама не знает точно, а слухи разные ходили. Вот и думай, надо ли оно тебе — связываться.

— Но ведь с ней сам господин Сертин занимается, учит ее всему! Значит, ни в чем таком ее не подозревают! — горячилась Яра, отстаивая свое право на хорошее отношение к Дин.

— Ну и что? Сертин всех учит, у кого особенный дар. А ее, может, для того и учит, чтобы под присмотром держать и вовремя заметить, если она зло какое-то замыслит.

Неприятно было все это слышать, но Дин не могла не отдать должное Мике: горничная была весьма убедительна. Судя по всему, подружку ей удалось уговорить — во всяком случае, Яра умолкла и больше не пыталась спорить. И теперь стало понятно, почему служанки к ней так отнеслись.

Горничные ушли, но выходить в гостиную Дин не хотелось. Вместо этого она сбросила туфли и улеглась на кровать, дав своим мыслям свободно течь, перерабатывая услышанное и понятое за этот день.

Разрозненные фрагменты не спешили складываться в цельную картину, но кое-какие наблюдения уже заняли свои места, и Дин стоило немалого труда удержаться от построения теорий: рановато, слишком мало данных. Что она успела узнать? Пути завязаны узлом. Узел — это что-то небольшое… ну, по сравнению с самими путями. Некая точка. И королева имеет доступ к этой точке. Или вообще держит узел в руках, если так можно выразиться. Именно поэтому она сразу узнала о появлении чужачки на своих землях.

Возможно, предыдущая гостья Предела узнала о том же самом. И тоже стремилась вернуться. Она решила, что ключ к возвращению в руках королевы, и попыталась его добыть каким-то образом. Вот только… Дин была уверена, что она ошибалась. Ведь если в узел завязаны все пути, то от каждого зеркала тянется к нему ниточка. Надо просто знать, за какую из этих ниточек и как потянуть, чтобы узел развязался.

Теперь Дин была уверена, что может попасть домой. Оставалось всего ничего — понять, как это сделать.

Вечер девушка провела у зеркала, пытаясь вызвать в памяти какую-нибудь комнату с зеркалом из прежней жизни. Безуспешно.

Оказалось, что зеркал — по крайней мере, таких, через которые можно было бы проложить путь, — было в ее жизни не так уж много, а комнаты, в которых они находились, помнились настолько смутно, что ни одну из них Дин не могла вообразить достаточно четко.

'Ничего, — утешала она себя, — я ведь только начала. Я разберусь. Я найду обратную дорогу'.

Глава 6. Бывает такая магия

Тин

Казалось бы, стоило вздохнуть с облегчением, когда Фирна с ее ведомыми и неведомыми опасностями осталась позади, но шагнув на палубу корабля, Тин ощутил настоящее одиночество, да и позже — в Канирре и Велеинсе — оно никуда не делось.

Не было рядом верных спутников, внимательных друзей, способных отвлечь от дурных мыслей, поддержать, да просто поговорить, когда в этом есть необходимость.

Тем не менее, обратный путь, хоть и казался бесконечным, занял куда меньше времени, чем тот, зимний, который они с Дин преодолевали вдвоем. Ничего удивительного: он просто был сильнее, ему требовалось меньше времени на отдых, он преодолевал большее расстояние за день и… он спешил. Спешил, остро чувствуя, как подгоняют взятые им на себя обязательства. Настолько, что, въехав в Стекарон, не отправился сразу в родовое имение, а лишь сообщил деду о своем прибытии, осведомился о состоянии дел — в мастерской Виана и ученом совете Академии — и уже на следующий день погрузился в эти самые дела.

Виан… вот ему-то как раз потребовалось время, чтобы осознать, что красавчик тон Аирос — и есть тот самый Тин Ари, который полгода назад оказал ему такую колоссальную поддержку. И вроде бы все признаки налицо, включая знакомую ауру кольца выпускника, а все же непросто парню было поверить, что, что под скромной личиной скрывался внук советника. Хотя, конечно, только этим, если подумать, можно было объяснить ту легкость, с которой советник согласился финансировать работы. Словом, Виану пришлось признать Тина в новом облике.

А признав, парень обрадовался:

— Как хорошо, что ты появился! Мне не хватает именно грамотного стихийника.

— Зачем? — удивился Тин.

Все же средство передвижения являлось произведением вещевой магии или, по крайней мере, работало на основе такого произведения — артефакта. Конечно, и в артефактах задействуются стихии, но принцип совсем другой — нет прямого взаимодействия с потоками силы, да и схемы все эти тонкие — вовсе не для такого, как Тин…

— А вот смотри, — Виан с азартом развернул на широком столе чертежи. — Вот тут — обычные потоки, которые идеально ложатся в схему, но… Когда я изготавливал уменьшенные модели, при их массе не было нужды в дополнительных цепях… Идет отклонение от привычной схемы расположения потоков… И мне нужен свежий взгляд…

Нельзя сказать, чтобы Тин все понял из сумбурных объяснений изобретателя, однако основную мысль уловил. И — обрадовался. Не собственной понятливости, разумеется, а тому, что он со своими стихийными умениями тоже пригодится в этом деле, потому что Виан был прав: здесь нужна была работа мага стихийника. И Тин догадывался, что изобретатель намеренно не спешил, дожидался партнера, не желая, чтобы в работу было посвящено слишком много народа.

К вечеру третьего дня он с улыбкой вспомнил, как еще совсем недавно сомневался, что его дар имеет хоть какое-нибудь практическое применение. Здесь, в мастерской он был нужен. Зная себя, Тин понимал, что вряд ли эта работа действительно удовлетворит его и сможет стать делом всей жизни, но… Ведь и это неплохо для начала? Тем более, что идея такая интересная, а Виан, не успев реализовать одну, уже носится со следующими — не менее многообещающими.

А кроме того, занятия Тина мастерской не ограничивались. Через несколько дней пришло приглашение от ученого совета — его как свидетеля приглашали поделиться впечатлениями от магии смерти и принять участие в создаваемой ради исследований в этой области научной группе.

Поделиться впечатлениями Тин был рад, все же дать ученым умам пищу, что называется, из первых рук — дело, несомненно, благое. Но вот лично участвовать в исследованиях… Никогда не представлял он себя в такой роли.

Но все же явился и на заседание совета, и на участие в группе согласился. Не славы ради, просто ему почему-то казалось, что без него дело очень быстро зайдет в тупик.