Все пути мира

— Не глупи, — возразил Тарней. — Следующий караван отправляется к морю на три дня позже, и тебе придется еще ждать корабль до Канирры. Ты просто не успеешь вовремя покинуть страну. И облегчишь своему врагу его задачу. А три пары внимательных глаз, чутких ушей и рук, умеющих держать оружие, всяко лучше, чем одна.

— Спасибо, Тарней! — прочувствовано воскликнул Тин.

— Вот еще важное условие: он сам… практически невольник, а значит, поддержки не получит — ни воинов, ни денег, ни амулетов, будет справляться своими силами. А нас больше.

— Вот только он маг, а из нас троих магией владею только я.

— Ничего, — успокоил друг, — справимся. Не впервой.

Тин внимательно посмотрел на караванщика — и поверил. Тот не хвастался, не бравировал, у него действительно были основания так говорить. В конце концов, он водит караваны самостоятельно больше десяти лет, не считая того времени, когда помогал еще своему отцу. А это — и непогода, и разбойные нападения, и скандальные клиенты. И со всем этим караванщик научился справляться. Справится и с Салмером. Вернее, Тин справится с его поддержкой.

В путь они вышли, как и планировали, на рассвете третьего дня после визита Тина в Управу. Первые дни путешествия прошли на удивление спокойно: они двигались до полудня, потом пережидали самые знойные часы в каком-нибудь укрытии — в деревне, под пологом леса или на специально устроенных стоянках с навесами. Когда тени удлинялись, снова пускались в путь.

Однако Тина терзали дурные предчувствия, он буквально заставлял себя расслабляться и отдыхать, покуда была такая возможность. И когда они останавливались на ночлег, он, наплевав на все запреты, окружал место стоянки магическими сигналками, чтобы не пропустить приближение врага. На то, что о появлении Салмера ему доложит сама земля, Тин не очень рассчитывал, все-таки противник тоже был магом, которого слушались стихии.

Сигналки сработали на третью ночь.

Собственно, больше всего это напоминало толчок — словно Тина толкнули, чтобы разбудить, но не снаружи, а изнутри. Такому будильнику трудно противиться, почти невозможно — и Тин подскочил на своем походном ложе, одновременно пытаясь включить ночное зрение. И все равно в первые секунды ничего не увидел. Но почувствовал и мог с точностью определить направление, в котором следовало искать врага. И даже примерное расстояние. А сделать ничего не успел, потому что Салмер, поняв, что он обнаружен, резким, похожим на бросок змеи, движением, подскочил к телеге, на которой спал Лекши, и рывком подтащил мальчишку к себе. И оскалился в темноте:

— Ну что, маг? Сам сдашься, или мне мальчонку прирезать, а? Я для тебя прекра-а-асное будущее приготовил. Вернее, ты сделал это сам, воспользовавшись этой магией. Подумать только, мне тебя даже убивать не надо, я могу просто арестовать тебя. И никакие велеинские родственнички не помогут.

— Оставь мальчишку, — прошипел Тин, — если ты что-нибудь ему сделаешь, в Фирне тебе жизни не будет.

— Да что-о ты! — не поверил враг.

Он стоял, прижав Лекши к собственной груди и приставив к горлу мальчика нож. К чести Лекши, парнишка, разбуженный столь жестоким образом, даже не пискнул ни разу, только ерзал слегка — не настолько заметно, чтобы доставить неудобства Салмеру. Сзади к ним было не подобраться, и Салмер торжествовал, будучи уверен, что Тин теперь у него в руках.

Вот только он не учел Лекши: тот замер на несколько мгновений, а после Салмер повалился на землю. Мальчик выскользнул из его ослабших рук и поднялся на ноги, довольно улыбаясь и демонстрируя иглу для хтыня в поднятой руке.

— Второй раз на этом попадается, — хихикнул он. — то с Дином, теперь со мной.

Только тут Тин осознал, что на лице Тарнея, который тоже мгновенно проснулся, стоило появиться Салмеру, за все это время не мелькнуло ни тени беспокойства, словно он ничуть не волновался за сына и знал, чем все закончится.

Разумеется, проснулись и остальные попутчики.

— Что скажете, господа хорошие? — обратился караванщик к своим клиентам. — Парень напал на моего сына, угрожал расправой. Я вправе убить его на месте, и никто меня за это не осудит. Однако он служит в Охранительной Управе, и мне не очень хочется с ними связываться. Посему предлагаю просто оставить его здесь — раньше следующей ночи он не проснется, а потом может делать, что хочет.

— Пусть только не ждет, — откликнулся один из купцов, — что в Шамхе его ждет спокойная жизнь. Напасть на сына уважаемого караванщика Тарнея — это ж надо до такого додуматься!

— А как же… — вклинился другой голос, слегка растерянный, — Он ведь сказал — магия. Мы обязаны поспособствовать.

— Какая магия, уважаемый? — хитро улыбнулся Тарней. — Вы видели магию? Нет? Я тоже не видел. Я вообще не вижу магию. А что там нес безумец, посмевший напасть на моего сына, так что с безумца возьмешь.

И Тин увидел, как заулыбались с облегчением те, кого мучили сомнения: и правда ведь, никто из них не видел магии. А ну как соврал тот сумасшедший? Или почудилось ему. Никому не хотелось идти против совести и вязать славного парня по имени Тин, пусть он хоть трижды чужестранец. Зато — друг Тарнея, а это немало значит. Тем более, что и сам нападавший явно не был урожденным фирнейцем.

Словом, Салмер был оставлен на ночной стоянке. Его даже устроили на лежаке со всеми удобствами и прикрыли шерстяным одеялом — ночи в Фирне даже в летнюю пору стояли холодные. Зато теперь у него не было шансов вновь догнать караван и помешать Тину покинуть страну.

Еще несколько дней спустя караван прибыл в портовый город Лукху, и Тин не без удовольствия узнал, что нужный ему корабль пришвартовался накануне вечером и отходит обратно в Канирру через двенадцать часов.

В последний вечер Тин с караванщиком и его сыном сидели в обеденном зале гостевого дома.

— Ты не обольщайся, — говорил Тарней, — Салмер этот — одержим, он тебя просто так не оставит, последует за тобой и в Велеинс.

— Там он преступник. Следователь говорил мне, что он успел где-то засветиться и со своей настоящей внешностью, так что спрятаться ему будет затруднительно, если у него нет лишних денег.

— Ай, — махнул рукой караванщик, — прячутся тати и без всякой магии. Так что будь осторожнее. И мальчишку своего, когда встретитесь, предостереги. А лучше — найди и глаз с него не спускай, пусть под присмотром будет.

— Дин не мальчишка, — признался Тин, — Дин — моя жена.

Лекши выпучил глаза, его отец лишь поднял бровь в удивлении.

И Тин, смущаясь, рассказал им обоим свою историю.

— Эх, — вздохнул Лекши, — а я думал, друг у меня появился.

— Ты думаешь, с девушками нельзя дружить? Я вот сколько месяцев дружил с собственной женой и даже не подозревал об этом.

— Как же вы теперь? — с сочувствием вымолвил караванщик.

— Буду ждать, — опустил голову Тин. — А если через год не вернется, снова отправлюсь в Талвой к Зеркальному озеру.