Встречи во мраке (Сборник)

Приближаясь к следующему кварталу, Эллери размышлял над волнующей его проблемой: что-то должно происходить между моментом наступления смерти и трупным окоченением. Его глаза сохраняли спокойное выражение, но трость с силой ударяла по асфальту.

Эллери перешел улицу и быстро приблизился к главному входу самого большого здания из всей группы домов. Красные гранитные ступени длинной изогнутой лестницы начинались в двух разных участках тротуара и встречались на каменной платформе сверху. Над огромной, скрепленной железными болтами двойной дверью красовалась высеченная в камне надпись: «Голландский мемориальный госпиталь».

Эллери взбежал вверх по ступенькам и, слегка запыхавшись, толкнул одну из створок большой двери.

Он очутился в тихом вестибюле с высоким потолком. Пол был из белого мрамора, стены целиком покрывала тусклая эмаль. Слева, на открытой двери, виднелась дощечка с надписью. «Кабинет». На двери справа было написано: «Приемная». Впереди, за вестибюлем, через стеклянную вращающуюся дверь была видна решетка большого лифта, у входа в который сидел старик в безукоризненно белом одеянии.

Плотный, краснощекий мужчина с тяжелой челюстью, также облаченный в белые брюки и жакет, но в фуражке с черным козырьком, вышел из кабинета и увидел Эллери, осматривающегося вокруг.

— Посещение с двух до трех,— сердито сказал он,— До этого времени в госпиталь никого не пускают, мистер.

— А? —Эллери засунул руки в перчатках глубоко в карманы.— Я хочу повидать доктора Минчена, И побыстрее!

Швейцар почесал подбородок.

— Доктора Минчена? А у вас с ним назначено свидание?

— Не беспокойтесь, он меня примет. Пожалуйста, поторопитесь.— Нащупав в кармане серебряную монету, он протянул ее швейцару.— Приведите его. Я чертовски спешу!

— Нам нельзя принимать чаевых,— печально промямлил швейцар,— А о ком я должен доложить доктору?

— Скажите, что его ждет Эллери Квин.— Улыбнувшись, Эллери спрятал монету.— Значит, чаевых вы не берете? Как ваше имя? Харон?

Швейцар выглядел озадаченным.

— Нет, сэр. Айзек Кобб, сэр. Швейцар.— Он указал на никелированный значок на своем пиджаке и удалился.

Эллери вошел в приемную и сел. Комната была пуста. Он невольно наморщил нос. Слабый запах дезинфицирующих средств раздражал чувствительную слизистую оболочку его ноздрей. Металлический наконечник трости нервно барабанил по каменным плиткам пола.

В комнату ворвался одетый в белое высокий мужчина атлетического сложения с проницательными голубыми глазами.

— Черт возьми, Эллери Квин!

Эллери, быстро поднявшись, тепло пожал ему руку.

— Что привело вас сюда? Все еще суете нос в чужие дела?

— Меня привело сюда очередное дело, Джон,— ответил Эллери,—В общем же я больниц терпеть не могу. Они на меня угнетающе действуют. Но мне нужна кое-какая информация.

— Я всегда рад быть вам полезным.— Схватив Эллери за локоть, доктор Минчен потащил его к двери.— Не можем же мы беседовать здесь, старина. Пойдемте в мой кабинет. Я всегда найду время, чтобы поболтать с вами. Ведь я уже не видел вас, наверно, несколько месяцев...

Пройдя через стеклянную дверь, они свернули налево и вошли в длинный, сверкающий белизной коридор, по обеим сторонам которого виднелись закрытые двери. Запах дезинфекции заметно усилился.

— Вот они, атрибуты эскулапа! — стараясь дышать ртом, сказал Эллери.— Неужели этот ужасный запах на вас никак не действует? Я бы задохнулся тут в первый же день.

Доктор Минчен усмехнулся. Дойдя до конца коридора, они повернули направо и зашагали по другому коридору.

— К этому легко привыкнуть. Кроме того, лучше вдыхать пары лизола, сулемы и спирта, чем массу зловредных бактерий, носящихся в воздухе... Как поживаете, инспектор?

— Сносно.—Взор Эллери омрачился.— Одно проклятое дело не дает покоя... Не хватает только одной детали... Если это то, что я думаю.

Они снова повернули и пошли по третьему коридору, идущему параллельно первому. Справа находилась глухая стена, лишь в одном месте прерываемая солидного вида дверью с надписью «Амфитеатр». Они прошли мимо двери с табличкой: «Доктор Лупиус Даннинг. Главный диагност», двери с надписью: «Приемная» и, наконец, подошли к третьей двери, у которой доктор Минчен, улыбаясь, остановился. На двери было написано: «Доктор Джон Минчен. Главный врач».

Кабинет оказался просторной, скудно меблированной комнатой с большим письменным столом. У стен стояло несколько шкафов с металлическими инструментами, сверкающими на стеклянных полках. Кроме того, в комнате было четыре кресла и книжный шкаф, забитый толстыми томами.

— Садитесь, снимайте ваше пальто и перейдем к делу,— сказал Минчен.

Опустившись во вращающееся кресло, у письменного стола, он откинулся назад и положил под голову сильные руки с большими, сильными пальцами.

— У меня только один вопрос,—заговорил Эллери, бросив пальто в кресло и зашагав по комнате. Склонившись над столом, он внимательно посмотрел на Минче-на.— Существуют ли какие-нибудь обстоятельства, могущие изменить время наступления трупного окоченения?

— Да. Отчего умер больной?

— Его застрелили.

— Возраст?

— По-моему, около сорока пяти.

— Паталогия? Я имею в виду — какая-нибудь болезнь? Например, диабет?

— Насколько я знаю, нет.

Минчен слегка качнулся в кресле. Эллери отошел, сел и начал искать сигареты.

— Возьмите мои,—предложил Минчен,—Так вот что я вам скажу, Эллери. Трупное окоченение — сложная штука, и я обычно предпочитаю исследовать труп, прежде чем выносить решение. Я спросил о диабете потому, что человек старше сорока лет с повышенным содержанием сахара в крови почти неминуемо застывает после насильственной смерти в течение примерно десяти минут...

— Десять минут? О боже! — Эллери уставился на Минчена, сигарета выпала из его тонких крепких пальцев.— Десяти минут,— тихо повторил он.— Диабет... Джон, разрешите мне воспользоваться вашим телефоном?

— Пожалуйста!—Развалившийся в кресле Минчен махнул рукой.

Эллери набрал номер, поговорил с двумя людьми и соединился с кабинетом полицейского врача.

— Праути? Это Эллери Квин. Вскрытие Хименеса показало следы сахара в крови? Что? Хронический диабет, да? Черт возьми!

Он медленно положил трубку, глубоко вздохнул и улыбнулся. Морщины на его лице разгладились.

— Все хорошо, что хорошо кончается, Джон. Вы оказали мне немалую услугу. Еще один звонок, и я пошел.

Эллери позвонил в Главное полицейское управление.

— Папа? Я насчет дела О’Рурка. Все сходится. Сломанная нога. Да, она сломана после смерти, но в течение десяти минут... Правильно!.. Да, я скоро вернусь.

— Не уходите, Эллери,— попросил Минчен.— У меня есть немного времени, а вас я уже так давно не видел.

Они снова сели в кресла и закурили. Лицо Эллери хранило безмятежное выражение.