Всю жизнь за синей птицей

Конечно, время стерло из памяти многое, но все же великолепные победы «Спартака», я имею в виду команду теннисистов, забыть нельзя. «Спартак» побеждал на протяжении многих лет, выигрывая Кубки Москвы, Советского Союза. Не случайно право представлять советский теннис в международном матче со сборной Польши получил московский «Спартак» и победил довольно убедительно.

Вспоминая всех, кто стоял у руля нашей секции, нельзя обойти молчанием Виктора Викторовича Филиппова, беззаветно преданного своему родному Обществу, труженика, так много сделавшего для всех нас.

Немало добрых дел сделали А. Наседкин, М. Зверев, Ш. Вешелени, М. Глауберман, Б. Лунин, Д. Волков, Ф. Кулечко.

Многие годы московский «Спартак» возглавлял заслуженный тренер РСФСР, мастер спорта Святослав Петрович Мирза. Его педагогический талант засверкал в дни IV Спартакиады народов СССР, когда ему удалось создать совершенно новую столичную команду теннисистов, сумевшую вернуть чемпионский титул и звание победителя Спартакиады после досадного поражения московского тенниса на III Спартакиаде. Опытный теннисист смело пошел на обновление команды, включил в нее молодых спортсменов, много и упорно с ними трудился и успех победы разделял с ними по праву на всех спартакиадах народов СССР.

Теннис – трудный вид спорта, требующий долгой, упорной, многолетней и круглогодичной тренировки, и дело чести «Спартака» решить все задачи, мешающие развитию этого вида в обществе.

Российские теннисисты могут и должны быть лучшими в мире.

Глава 3. Вокруг футбольного мяча

Спорт я полюбил сразу и во всем его многообразии. После успехов в крокете, серсо и первых шагов на теннисном корте я научился плавать, «укротил» велосипед. Помню, в Загорянке, желая показать, как ловко мне удается держать равновесие, я ехал мимо кортов и, чтобы привлечь всеобщее внимание, резко нажал на звонок. И тут же… свалился в канаву с водой.

Я пробовал все: лыжи и бокс, волейбол и легкую атлетику, ручной мяч и городки, баскетбол и коньки.

В свое время я сдал норму на значок «Ворошиловский всадник». За верховую получил оценку «три» – посадка у меня была неважная, но препятствия преодолевал лихо и здесь заслужил «пятерку».

В школе я дружил с Юрой Матулевичем-Ильичевым, ставшим заслуженным тренером Советского Союза по боксу, воспитавшим Валерия Попенченко – олимпийского чемпиона, чемпиона Европы – гордость советского спорта, и с Виктором Душманом – врачом, в прошлом чемпионом СССР по фехтованию.

Каждый из них рекомендовал мне свой вид спорта. Но боксера и фехтовальщика из меня не получилось, хотя и то, и другое пригодилось в жизни, особенно фехтование во время учебы в Государственном институте театрального искусства имени Луначарского, где я попал в руки к Аркадию Борисовичу Немировскому, мастеру спорта в прошлом, крупнейшему педагогу по сценическому фехтованию.

Немировский поставил сцену боя в спектакле Московского Художественного театра «Двенадцатая ночь», где я играл роль Фабиана и с удовольствием участвовал в театральном сражении.

В детстве меня звали «бесстрашным». Я прыгал на лыжах с любого трамплина и всегда… падал. Зимой играл в хоккей (русский и с мячом), много лет был капитаном второй мужской команды «Спартака». Не раз мы завоевывали первое место в столице. Ставили меня и в первую команду, где играли такие признанные мастера, как Игумнов, Зигмунд, Сеглин, Иван Новиков и другие, но там были такие высокие скорости, что я не мог догнать ни своих, ни чужих. А вот за вторую команду играл успешно, много забивал, особенно хорошо бил угловые, штрафные и, что свойственно только теннисисту, хорошо играл с лета. Был я даже чемпионом МХАТа им. Горького по настольному теннису (пинг-понгу). С этим связан смешной эпизод. Участвуя в первенстве театра, я легко дошел до финала и в решающем поединке встретился с заслуженным артистом РСФСР Николаем Шавыкиным. Шавыкин играл лучше меня и легко выиграл первую партию, был впереди и во второй. При счете 20:16 в пользу Шавыкина, когда чемпионское звание по существу было уже у него в кармане и он предвкушал победу, я спокойно снял пиджак… Это подействовало на соперника, он разнервничался, видимо, решив, что сейчас только и начнется настоящая игра. Шавыкин проиграл вторую партию, а затем и третью. Сколько меня ни уговаривали впоследствии выступить в чемпионате театра по настольному теннису, больше я судьбу не искушал.

Однако самой большой моей спортивной страстью после тенниса был, безусловно, футбол. Долго я даже не мог решить, что все-таки у меня на первом плане – теннис или футбол?

В футбольном клубе «Спартак» меня приняли как своего. Я быстро бегал и неплохо видел поле. Но самое главное – много забивал. Почти не было такого матча, когда бы я уходил с поля без гола. Я играл за все команды – от пятой до первой (в зависимости от занятости на теннисе или в театре).

Довольно скоро на меня обратили внимание и специалисты футбола. Тренер Владимир Иванович Горохов одним из первых рекомендовал меня в команду мастеров. Три тренера – Вольрат, Квашнин, Сотников, в разное время руководившие столичным «Спартаком», приглашали меня всерьез заняться футболом, гарантируя место в центровой тройке команды мастеров. Но я играл, получая от этого огромное удовольствие, и главное, футбол мне служил хорошей подготовкой ко всем теннисным соревнованиям.

В то же время теннисное начальство категорически было против этого моего увлечения. Виктор Владимирович Коллегорский, в ту пору руководитель тенниса, привел меня к председателю общества Николаю Петровичу Старостину и стал жаловаться, что я играю в футбол.

– Сломает ногу, что тогда будет? Кто будет выигрывать для «Спартака» чемпионат по теннису?

В то время спартаковское общество было очень сильным. Легкоатлеты, теннисисты, волейболисты, баскетболисты, хоккеисты, футболисты… все старались быть первыми. Это поистине был старостинский «Спартак».

Наш председатель – сам замечательный футболист, выдающийся деятель спорта, ярчайшая личность советского физкультурного движения. Не случайно и, безусловно, справедливо он был удостоен высших наград страны, в том числе и звания Героя Социалистического Труда. Николай Петрович всегда был справедлив, требователен, характер строгий, фигура грозная. Он много сделал для советского спорта, нашего «Спартака», для всех нас. Мы очень любили нашего председателя, но и боялись.

И вот я вместе со своим другом, известным теннисистом и хоккеистом Зденеком Зигмундом, стою перед Старостиным.

– Футболом увлекаешься? – оживился Николай Петрович. – А кого играешь?

– Центрофорварда или полусреднего, – ответил я.

– Ну и как, получается? – заинтересовался еще больше Старостин.

Зденек Зигмунд не удержался и тоже включился в разговор:

– У него техника лучше, чем у многих наших мастеров! А удар какой! Головой как играет!

Старостин на минуту задумался, а потом неожиданно для всех так прореагировал на жалобу Коллегорского:

– А в футбол-то с именем в спорте легче начинать играть, чем это имя завоевывать…

Тут уж я не утерпел:

– Да какая там игра, Николай Петрович, когда бутс 46-го размера нигде достать не могу!

– Ну, это беда небольшая, – улыбнулся Николай Петрович. – Вот тебе записка на обувную фабрику. Там директор – мой брат, Андрей Петрович. Все сделают в лучшем виде. У хорошего футболиста должны быть и хорошие бутсы.

Андрей Петрович Старостин был моим кумиром в спорте. У нас в Загорянке была футбольная команда. Она не знала поражений. Хорошо играли братья Николай, Иван и Степан Тюльпановы, Борис Смыслов, впоследствии нападающий московского «Спартака». Бессменным вратарем был известный летчик-испытатель Юрий Новиков. В нападении отличались мой брат Юрий (ныне народный артист СССР, лауреат Ленинской, Государственной премий, кинорежиссер) и известный теперь спортивный журналист Александр Ермаков.