Второе пришествие

– Я должен вернуться к отцу, - сказал Введенский.

– Вы правы, ему вы сейчас очень нужны, - согласился Иисус.
– Увидимся в ближайшее время.

– И приезжайте с Верой, - добавила Мария Магдалина.

– Обязательно, - горячо заверил Введенский.

Он вернулся в дом. Отец сидел за столом. Вид у него был отрешенный. Он взглянул на вошедшего, но это продолжалось всего одно мгновение. И он снова погрузился в себя.

Введенский сел рядом с ним. Молчание продолжалось долго. Он терпеливо ждал, когда отец вернется в привычный мир. Но тому после пережитого потрясения это было сделать не просто.

Наконец, отец стряхнул с себя оцепенение.

– Что это было?
– задал он вопрос.

– Ты это знаешь не хуже меня.

Отец Вениамин отрицательно покачал головой.

– Нет, ты ошибаешься, я ничего не понимаю. Объясни, прошу тебя.

Введенскому стало грустно. Он прекрасно понимал состояние отца. Всю жизнь он верил в одного Христа и вдруг появился совсем другой Христос. Не канонический, а абсолютно непостижимый. И все же это был именно Он. И отец признал этот факт. Но теперь не в состоянии отойти от потрясения. На его месте он бы тоже пребывал в схожем состоянии.

– Нам надо поговорить, отец. Но только в том случае, если ты готов воспринимать правду. Все мы живем в огромном океане иллюзий, а то и откровенной лжи. Я думаю, для того и приходят пророки, в том числе и Иисус, чтобы помочь нам выбраться из него на землю обетованную, где царит правда и истина.

Отец Вениамин какое-то время сосредоточенно молчал, при этом избегал смотреть на сына.

– Ты полагаешь, что я всю жизнь и во всем ошибался?

– Это так и не совсем так.

Теперь отец Вениамин удивленно посмотрел на сына.

– Поясни. Я что-то плохо тебя понимаю.

Марк тяжело вздохнул. Разговор с отцом только начался, а ему уже каждое новое предложение дается с трудом.

– Ты искренне верил в то, что проповедовал и воодушевлял этой верой многих других. И они становились от этого лучше. Разве это не проявление истины? Но это происходило не в силу учения, которое ты излагал, а благодаря твоему искреннему убеждению в истинности того, что ты говорил людям. Я иногда думаю, что лучше искренне заблуждаться в чем-то, чем знать истину, но при этом быть к ней равнодушным. Помнишь, как говорил апостол Павел.

– "Если я говорю языками человеческими и ангельскими,

а любви не имею, то я - медь звенящая или кимвал

звучащий. Если имею дар пророчества и знаю все тайны и имею всякое познание и всю веру, так, что могу и горы

переставлять, а не имею любви, - то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, - нет мне в том никакой пользы". Ты об этом?

– Да, об этом, - подтвердил Марк.
– Он сел рядом с отцом.
– Мы многое не знаем и не понимаем. Я бы сказал: мы почти ничего не знаем и почти ничего не понимаем. Но все же кое-что ясно: то, как сложилось христианство за свои две тысячи лет, оказалось не верным и порочным. Это один сплошной грандиозный обман. И ты тоже в нем участвуешь. Поэтому Он и пришел на землю снова. Он больше не мог наблюдать, как нагло используют Его имя во имя корыстных дел. Вспомни, отец, не об этом ли ты говорил в свое время с епископом Антонием? Ты был тогда настроен значительно радикальней. Может, от того, что был моложе.

– Это было давно, - пробормотал отец Вениамин и закрыл глаза, словно бы чего-то вспоминая.

Впрочем, Марк нисколько не сомневался, что отец все прекрасно помнит и что в глубине души он не отказался от тех взглядом. Он хорошо знал всю эту историю, завершившуюся практически ссылкой епископа в далекий северный край. Отец тогда сам едва избежал этой участи. Даже стоял вопрос о лишении сана. Но патриарх решил не усугублять ситуацию и не наказывать известного священника. Хотя репутация диссидента сохраняется за ним до сих пор.

– Не так уж и давно, - осмелился после длительной паузы произнести Марк.
– Прошло всего десять лет, как выслали епископа Антония.

– Одиннадцать, - по-прежнему не открывая глаз, поправил отец Вениамин.

– Одиннадцать, - покорно согласился Марк.
– Но этот срок так ничтожно мал по сравнению с историей христианства. Но это не отменяет того обстоятельства, что ничего не бывает вечно. Рано или поздно у человечества наступает момент глубокой переоценки ценностей. Так случалось уже ни раз.

– И ты хочешь сказать, что сейчас снова наступил именно такой момент, - наконец открыл глаза отец.

– Иначе Он бы не появился сейчас на земле. Когда Он пришел на нее в первый раз, мир переменился. И теперь Он явился с той же целью. Он намерен исправить допущенные ошибки.

– По-твоему, Бог может ошибаться? Но разве не Он и определяет те критерии, по которым мы все определяем свои ошибки?

– Я тоже так полагал. Но получается, что это не совсем так. Иисус мне на это намекнул. Он сам свои действия и представления сверяет с неким неведомым нам совершенным образцом. Он уверяет, что мир на самом деле не настолько детерминирован. И, возможно, свобода воли вовсе не фикция, а реальность. И она завела нас всех в тупик. И Он хочет выяснить, почему произошел поворот в другую сторону.

– Это ничего общего не имеет с учением церкви, Марк!

– Чем хуже для учения церкви, - пожал плечами Марк.
– Почему мы все должны сопоставлять с ним. И если какое-то положение ему противоречит, оно автоматически превращается в ошибочное. Это абсурд!

– Но на этом абсурде стоит все здание нашей церкви.

– Но это ничего не меняет. Сейчас стоит, завтра упадет.

– Столько веков не падало, а сейчас, по твоим словам, настал миг обрушения.

– Я не заявлял, что церковь упадет прямо сейчас. Я не знаю, когда. Я лишь хочу сказать: от того, что ложь продолжается слишком долго, она не становится правдой. Она становится еще большей ложью. Только к ней так все привыкают, что почти никто не в состоянии понять, что она из себя представляет. И не желают покончить с ней. Она становится настолько укорененной в нашем сознании, что многим и подумать страшно, что это может быть заблуждением. И готовы сделать все, чтобы защитить свои позиции. Люди живут во лжи и даже об этом не подозревают. Более того, они и знать ничего про это не хотят. А когда находится кто-то, кто указывает им на это обстоятельство, обычно его побивает каменьями. Не мне говорить тебе, что так много раз бывало. Хотя бы та же история с Иисусом. Разве не так все произошло? Но так уж устроено, что рано или поздно всему приходит конец. В том числе даже лжи, в которую верят миллионы. Не пришел ли как раз такой момент?

– Нет, не может быть, чтобы все была одна ложь, - решительно заявил отец Вениамин и даже немного прибодрился.

– А откуда ты, собственно, знаешь, может или не может? Твое допущение ни на чем не основано. Вернее, основано на нежелание посмотреть правде в лицо.
– Марк встал и прошелся по комнате.
– Знаешь, меня давно поразило одно обстоятельство: люди вместо того, чтобы радоваться, что освобождаются от тьмы заблуждений и у них появляется шанс выйти на свет истины, не желают расставаться со своими предубеждениями. Они не считают это освобождением, наоборот, ненавидят его всеми фибрами души. И еще крепче держатся за свои старые представления. Не Он ли провозгласил: " и познаете истину, и истина сделает вас свободными". Так, последуй этому призыву Спасителя. Ведь каждое Его слово для тебя свято.

Отец Вениамин задумчиво молчал.

– Я и не знал, что верить так тяжело, - после длительной паузы промолвил он.

– Ты не прав, если верить тяжело, это не вера, а принуждение. И ты как раз принуждаешь себя к ней. Спроси себя отец: зачем? Что это тебе дает? Какую цель ты преследуешь. Ведь ты не знал и не знаешь ответов. Разве не так?

– Еще сегодня утром я знал.

– Это была иллюзия, самообман. А ведь когда-то ты задавал себе эти вопросы. Но на тебя надавили и ты перестал. Не слишком легко ты капитулировал.