Второе пришествие

– Где они?

– Где-то в этом здании. Поищи пока все спокойно. А у меня дела.

75.

Введенский нашел Иисуса минут через пять, он находился в комнате, расположенном в другом крыле коридора. Спаситель сидел на стуле и читал книгу. Почему-то вид читающего Христа поразил его. Он никогда еще не заставал Его за этим занятием. И особенно было странным видеть Иисуса за ним в такой неподходящей обстановке.

Но на этом удивление Введенского не закончилось, он повернул голову и увидел Марию Магдалину. Она, как самая обычная домохозяйка, зашивала чей-то пиджак.

При виде Марка Иисус вскочил со стула и устремился к нему. Он подошел к Введенскому и крепко прижал к себе.

Введенский почувствовал смущение, он явно не ожидал такого теплого приема. И не совсем понимал, чем он вызван. Не разлукой же между ними. Тем более была она совсем недолгой.

– Я очень рад вас видеть, Марк, тут, - произнес Иисус.

– Я тоже рад Вас видеть, Рабе.

Они сели напротив друг друга.

– Я боялся, что вы не придете сюда, - проговорил Иисус.

– Боялись?
– в очередной раз удивился Введенский.
– Но такое ли большое значение это обстоятельство для Вас имеет?

– Большое.

– Но почему?

Лицо Иисуса отразило задумчивость.

– Я вам скажу об этом как-нибудь в другой раз. Сейчас это не важно. Тем более, вы тут. А вот это действительно важно.

– Важно?
– по-прежнему недоумевал Иисус.

– Да.

Глаза Введенского скользнули по лежащей на столе книге, которую только что читал Иисус. И снова не мог не поразиться увиденному; это был его труд.

– Вы читаете мою книгу?
– не удержался он от вопроса.

– Да. Решил закончить чтение до конца, а то все было некогда. То, что вы написали, это очень важно.

– Может быть, для людей, но для Вас?

– И для меня, - наклонил голову Иисус.
– Я вам уже говорил: человек постигает Бога, но и Бог постигает человека.

– Но разве не Бог создал человека!
– воскликнул Введенский.

– Создать - это еще не постичь. Процесс творения был гораздо сложней и противоречивей, чем описано в Библии. Будь он такой, разве бы получился мир столь сложным и столь противоречивым. Высший разум - это не разум, который знает и может все. Высший разум - это тот, который задает направления, предоставляя своим созданиям искать пути движения по ним. И вы в своей книге уловили этот принципиальный момент.

– У меня действительно возникали подобные смутные мысли.

– Я знаю. И это замечательно, это дает нам всем шанс.

– Шанс? Но я не совсем понимаю, о чем Вы?

Иисус задумался.

– Мы так много всего натворили и накопили, что невозможно ни все сразу переосмыслить, ни все сразу изменить. Наше несчастье в том, что человек слишком привык не к свободе, для подавляющего большинства она не стала первой необходимостью. И в своей книге вы говорите об этом.

– Я пишу в ней о чрезмерной власти церкви над человеческими душами, вместо того, чтобы ее освобождать от всех ограничений и препонов, она всячески пытается их закабалить, заставить их думать, что церковь - это необходимый элемент в жизни, что без нее человек будет чувствовать себя богооставленным. Но это совершенно не так, богооставленность связана совсем с другими причинами.

– Вот-вот, и я о том же. Мы так и не научились нести людям свободу, зато великолепно умеем закрепощать их. Всякий раз под предлогом освобождение мы снова и снова насаждаем рабство.

– Но если это так, как Вы говорите, если смысл в нашей борьбе, в том, что мы находимся здесь? После нашей победы не повторится ли все сначала?

Иисус улыбнулся.

– Я прекрасно понимаю и разделяю ваши опасения. Но, уверяю вас, в нашей борьбе заключен великий смысл. Поймите, Марк, стремление к свободе, - это стремление к свету. А его так мало. Рано или поздно рабство приводит к смерти сначала души, а затем и духа. А это уже имеет Вселенское последствие. Вы не в состоянии это осознать, но поверьте, так оно и есть. Может быть, мы еще поговорим на эту тему. А может быть, и нет, - задумчиво произнес Иисус, отвечая на какие-то свои мысли.

– А сейчас идите к Вере, она на этаже выше. Так устроен небольшой госпиталь, она ухаживает за пострадавшими. Она замечательный человек.

Введенский уже хотел покинуть комнату, как к нему подошла Мария Магдалина.

– Марк, Вера вас любит, - сказала она.
– Но обижена на вас.

– Я знаю.

– Знать - это недостаточно. Нужно понимать, как следует действовать в той или иной ситуации.

– И как?

– Не бойтесь показать ей свое раскаяние. Я знаю, вы считаете, что поступили неправильно. И вообще, не бойтесь и не стесняйтесь чувств, которые идут из глубины души. Человек так устроен, что испытывает смущение от своих благих порывов. С Верой так вести себя - это значит, усугубит ситуацию. Потом вам будет трудно ей что-то объяснить. Я очень симпатизирую и ей и вам, поэтому хочу, чтобы вы помирились.

– Спасибо, - несколько смущенно поблагодарил Введенский. Он уже было хотел уйти, как вдруг остановился.
– А могу вам задать вопрос?

– Конечно, Марк.

– Вы зашиваете пиджак Иисусу?

– Нет, одному из здешних защитников. Он его разорвал о гвоздь, а другой одежды у него нет.

– Спасибо, - кивнул головой Введенский.
– Пойду искать Веру.

Веру он нашел на следующем этаже, как и говорил Иисус, в большой комнате был оборудован медпункт. Пахло лекарствами, в ведре Введенский увидел окровавленные бинты. На миг ему стало немного не по себе.

В комнате находились две девушки, одна из них - Вера. Их взгляды встретились, и Введенскому снова стало не по себе, только теперь по другой причине - в глазах Веры не возникло никакого выражения. А он прекрасно помнил, как еще совсем недавно загорались они при виде его.

Введенский подошел к ней.

– Здравствуй, Вера.

– Здравствуй, Марк, - ровным бесцветным голосом ответила она.

Может, Мария Магдалина заблуждается по поводу ее чувств, мелькнула у него мысль. Они были, но прошли.

– Я пришел, - сказал Введенский, прекрасно понимая неуклюжесть собственных слов. Но никаких других у него в этот момент не возникло.

– Вижу, - отозвалась девушка.

– Нам нужно поговорить.

– Говори.

Введенский взглянул на другую девушку, которая явно с интересом прислушивалась к их разговору.

– Где-нибудь в другом месте.

– Хорошо, можем выйти на улицу.

Введенский немного обрадовался; несмотря на холодность Веры, она все же согласилась побеседовать с ним. Это давала ему надежду на примирение.

Они вышли на улицу и медленно пошли по ней.

– Ты не боишься здесь идти?
– вдруг спросила Вера.

– А что я должен сейчас бояться. Вроде бы все спокойно.

– Это только так кажется. Здесь каждый сантиметр пристрелен снайперами.

Уже в третий раз Введенскому стало не по себе.

– Но ведь еще никто не погиб.

– Пока - да. Но кто-то должен же погибнуть первым. У нас никто не сомневается, что это вопрос времени. В любую минуту они могут начать по нас палить. Возможно, что этим человеком станешь ты, возможно, я.