Выученные уроки

— Не будь идиотом, — а, черт, Роуз, как оказалось, так не думает. — Конечно, ты можешь ехать с нами. Вы двое должны узнать друг друга получше.

Она хватает нас за руки и сажает друг напротив друга. Мы пристально рассматриваем друг друга и по какой-то причине друг другу не нравимся.

Это будет долгая поездка.

========== Глава 40. Кейт. Совершенства не бывает ==========

Я выросла, слушая истории о Гарри Поттере, как и каждый ребенок в волшебном мире. Рассказы были те же, что и в учебниках истории, но, конечно, немного приукрашены, чтобы было интереснее. Он был героем, его все любили и ля-ля-ля. Это было круто, конечно, не поймите меня неверно. Я думала, что он должен быть жутко героическим и классным, но я никогда не думала о нем, как о чем-то большем, чем какая-то легенда.

А потом мне исполнилось одиннадцать, и я сидела за одним столом с его сыном на Чарах.

Джеймс Поттер был, мягко говоря, не очень внимательным студентом. Он мне чуть глаз не выколол, выполняя Вингардиум Левиосу, и, когда я попыталась его поправить, он сказал, что у меня кривой нос. Это не ложь. Именно так он и ответил. «И что? А у тебя нос кривой». Ну, я не знала тогда, какое отношение кривизна моего носа имеет к Чарам, и так и не знаю этого теперь, шесть лет спустя. Я помню, что решила его в тот день ненавидеть. Это была просто естественная реакция, потому что после этого у меня развился комплекс в отношении моего носа, спасибо ему за это огромное.

Джеймс в одиннадцать совсем не отличался от Джеймса в восемнадцать. Он полностью помешан на себе и самоуверен до ужаса. Он, похоже, думает, что ему принадлежит весь мир, и страдает манией величия в тяжелой степени. Конечно, все вокруг целуют ему зад и заискивают перед ним только из-за его имени и того, кто его отец. Это ужасно раздражало и вовсе не преуменьшало мою неприязнь к нему.

Но все равно, когда он попросил списать у меня домашнюю работу, я позволила.

Когда мне было пятнадцать, я начала с ним спать.

Это, наверное, распутно, думаю, учитывая то, что я более чем хотела этого еще до того даже, как он проявил ко мне хоть какой-то настоящий интерес. Он был моим первым, и я вас заверяю, абсолютно ничего романтического не было в ту ночь, которую мы провели, запершись в чулане на четвертом этаже. Хуже всего то, что я все еще его как бы ненавидела. О’кей, ненависть — сильно сказано, но я действительно не находила в нем достаточно искупающих его грехи черт. Но он был Джеймсом Поттером и к тому времени уже самым популярным парнем в школе, хоть и учился на пятом курсе. Он был звездой квиддича и центром всех школьных сплетен. Так что я последовала за толпой, решив, что вреда не будет. Он уже переспал с половиной школы, и я была для него лишь очередным номером. Так что да, распутно — подходящее описание, особенно учитывая то, что он назвал меня Кайлой в первую ночь.

Прошло время, и скоро он уже определенно помнил мое имя. Мы начали сближаться, и некоторое время спустя я начала считать его своим другом, может, даже своим лучшим другом. И это было странно, потому что я не из тех, кто трахается с лучшими друзьями. Но мы с Джеймсом ценили друг друга, и под конец он начал говорить, что я его любимая девочка, и что я ему действительно нравлюсь. Проблема была, конечно, в том, что он продолжал трахать пятнадцать девок одновременно.

Но теперь больше нет.

Теперь он только со мной, и я бы солгала, если бы сказала, что этим недовольна. Я его первая девушка, я. Он бросил всех остальных. Ради меня. И да, это стоит того, чтобы позлорадствовать.

Но даже более того. Он мне нравится. Он мне по-настоящему, по-настоящему нравится. А я нравлюсь ему. Я знаю, потому что у него появилась привычка говорить это по двадцать раз на дню.

И это тоже здорово. Я люблю слышать это, а у него появился талант сходу определять, когда мне именно это нужно услышать. Он так отличается от моих ожиданий, что это почти смешно. Я ожидала, что если он примет мой ультиматум, то будет таким же как раньше — грубым, безрассудным и несколько раздражающим. Но он не такой. Он действительно, действительно мил со мной, и почти все так, как я надеялась (но не верила), должно было быть. Что, конечно, меня немного пугает.

Я не верю в совершенство. Все то, что совершенно, логически не может быть реальным, так что меня пугает, что я не вижу никаких изъянов. Конечно, я не совершенна, и Джеймс точно не совершенен, но я чувствую, что мы совпадаем друг с другом и становимся чем-то совершенным. Потому что, когда я рядом с ним, я чувствую себя блаженно счастливой. И это меня пугает. Потому что я всегда слышала, что если что-то слишком хорошо, чтобы быть правдой, то возможно это фальшивка. А я правда не хочу, чтобы это оказалось фальшивкой.

Моя мать чуть не обосралась от счастья из-за этого. Она думает, что это восхитительно, но, конечно, так считает не по правильным причинам. Когда она впервые услышала об этом, она стала чересчур настойчивой, и на пасхальных каникулах я едва не упаковала свои вещи и сбежала, лишь бы больше не слушать, какая я умная девочка, что выбрала кого-то с таким хорошим «положением». И что Джеймс Поттер — абсолютно точно лучший вариант, и это так хорошо для меня!

Она ведет себя так, будто мы завтра женимся.

Кроме того, она ведет себя так, будто я какая-то пробивающаяся к верхушке шлюшка, которая с Джеймсом только из-за имени и денег. А мне на самом деле насрать на это. Иногда я даже забываю, что он сын Гарри Поттера, и единственная причина, по которой это важно, это то, что теперь у меня есть способ его позлить. Это не касается больше ничего другого, и меня тошнит от того, что моя мама думает, что это единственная причина, по которой я им заинтересовалась, или, что это единственные качества, которые важны в мужчинах.

Я не удивлена, конечно. Она моя мать, в конце концов, и пять раз была замужем. Каждый из них был, как она выражалась, «ступенькой выше» предыдущего, и вот на чем она основывает свои отношения. Грустно. Мы с мамой не встречались наедине уже очень давно. Она все еще живет в смешной уверенности, что я однажды превращусь в ее клон, но я определенно не собираюсь превращаться в нее. Когда я обрезала волосы, у нее почти случился приступ истерики, и она сказала мне, что я никогда не найду парня, если буду выглядеть как один из них. Так что я стала носить юбки покороче, чтобы это восполнить, с маминой подачи, конечно. Моя мать — такая дура. Я почти рада, впрочем, потому что, вырастая в таком окружении, я понимала, кем именно я точно не хочу быть. Но меня это беспокоит, потому что все всё видят так же, как она.

Я слышала все, что об этом говорили, и, конечно, слышала, что я с Джеймсом только по этой причине, или так, или еще что-то. Я слышала, что я, наверное, тайно беременна, потому что ну ни за что Джеймс Поттер не выбрал бы меня, если бы ему не пришлось. Я слышала, что я недостаточно красива, что я слишком странная, что он боится, что не сможет сдать экзамены, и я нужна ему для домашней работы. Я все это слышала. Большей частью, я способна это игнорировать, потому что я знаю, что это все неправда. Но все равно я солгу, если скажу, что это не причиняет мне боли.