За легкой тенью лета

Кольца, ценой которого стоило бы поинтересоваться, в шкатулке не было.

Тихон вышел на веранду, закурил.

Они с Ликой нашли тестя мертвым в кабинете. Тихон тогда заставил жену спуститься вниз, набрал 112.

Телефон тестя лежал на кухонном столе. Больше на нем ничего не было, только в мойке стояли грязные чашки. Тихон налил Лике минералки и пустой стакан поставил между чашками.

Куда потом делся телефон, он не помнил.

Тихон загасил почти целую сигарету, вернулся в кабинет, принялся выдвигать ящики письменного стола.

Телефон он нашел среди папок с бумагами. Наверное, его положила сюда Лика.

Зарядное устройство искать не стал, подключил к сети через собственный провод.

Через несколько секунд аппарат заработал. В электронной галерее тестя было множество фотографий, и на всех них запечатлена худенькая женщина с тонким лицом.

На одном из последних снимков женщина сидела в компьютерном кресле тестя, повернувшись к камере вполоборота. Она улыбалась, закинув левую руку за голову. Правая лежала на подлокотнике. На безымянном пальце было хорошо видно кольцо.

Почти без оправы. Большой камень в ней не нуждался.

Тихон понятия не имел, сколько оно могло стоить, но догадывался, что недешево.

Он закурил, не дойдя до веранды. Лики больше нет, можно курить дома, на него никто не посмотрит с веселой укоризной.

Быстрый летний дождь уже кончился. Туча бледнела на глазах.

* * *

Капли падали с листьев, сверкали на вновь засиявшем солнце мелкими искрами.

— Кать, у тебя телефон звонит! — крикнул из дома Миша.

Катя прислушалась, побежала на второй этаж. Телефон лежал в спальне на тумбочке. Когда она взяла его в руки, звонки прекратились, но телефон тут же ожил снова. Номер на экране был незнакомый.

Школьная подруга Лера Филиппова много раз предупреждала Катю, что отвечать на незнакомые вызовы нужно с большой осторожностью. А лучше вообще не отвечать. Телефонное мошенничество приобрело сейчас катастрофические масштабы.

— Алло, — вздохнув, ответила Катя.

— Катя? — спросила трубка.

Лера объясняла, что никогда нельзя говорить «да» незнакомому абоненту. Преступники могут использовать запись голоса в своих мошеннических схемах. Уведут все твои сбережения, пугала Лера, и ничего потом не докажешь.

Трубка Катиного «да» дожидаться не стала, представилась:

— Это Павел Ермаков. Узнал твой номер у мамы.

— Да, Павел Викторыч, — удивилась Катя.

Раньше Павел иногда наведывался к родителям. Но это было давно. В прошлом году она поздоровалась с ним на улице, когда он шел к Терехиным. Павел тогда вежливо ответил, но Катя не была уверена, что он ее узнал. Еще видела его на похоронах Всеволода Сергеевича и Лики, но там они ничего друг другу не сказали.

— Мне хочется с тобой поговорить. Ты сейчас в Москве?

— На даче.

— Прогуляйся со мной, — попросил Павел.

— С удовольствием, — глупо ответила Катя.

Хорошо, что Павлу за шестьдесят. Будь ему меньше, Мише такая ее прогулка решительно не понравилась бы.

— Подойдешь к пруду?

— Подойду.

— Через двадцать минут?

— Хорошо.

Катя внесла номер Павла в список контактов, сунула телефон в карман шорт.

— Я пойду на свидание с мужчиной, — проворчала она, спустившись на первый этаж, и села на диван рядом с лежавшим мужем.

Миша отложил телефон.

— Позвонил Павел Викторыч, бывший приятель Всеволода Сергеича. Узнал мой телефон у мамы, они раньше в одной компании тусовались. Ты его видел на похоронах.

— Что ему надо?

— Понятия не имею. Через двадцать минут узнаю.

Катя погладила мужа по жестким коротким волосам, поцеловала в щеку. Волосы у Миши вились, начинали складываться в колечки, когда отрастали. Но кудрявым Катя никогда его не видела, муж стригся часто и коротко.

— Телефон не забыла?

Он не любил, когда она куда-то отправлялась без него.

— Не забыла, — Катя для верности нащупала телефон через хлопковую ткань шорт.

Трава после дождя была мокрая, кусты тоже. Непросохшая поросль холодила ноги.

Около пруда Павла еще не было. Там никого не было, как в тот злосчастный день, когда на песке стояли Ликины сланцы.

С того дня ничего не изменилось. Нет, пожалуй, около камышей стало больше ряски.

Серая машина медленно проехала вдоль берега, остановилась возле Кати. Павел вышел из машины, мягко хлопнув дверью.

— Ты выросла красавицей, — сказал он.

— Спасибо, — вежливо кивнула Катя.

Она не классическая красавица. Но и не дурнушка, это точно.

— Я помню вас с Ликой совсем маленькими. Вы вертелись около взрослых, мы боялись при вас рассказывать анекдоты, — он невесело улыбнулся. Посмотрел на воду, отвернувшись от Кати.

Береговой песок после дождя был усеян мелкими ямками.

— Лику обнаружила ты?

— Я. Мы с мужем. Шли на кладбище, она плавала. Мы с ней друг другу помахали. Когда шли назад, ее в воде уже не было. А шлепанцы стояли на берегу.

— Ты знаешь, что полиция подозревает убийство?

— Знаю. Я давно знакома с нашим участковым, он мне сказал.

— Какие-то мысли по этому поводу у тебя есть? — Павел продолжал смотреть на воду.

— Нет. Но я все время об этом думаю.

Над водой пролетела чайка. Раньше чаек Катя здесь никогда не видела.

— Вы продолжали дружить с Ликой? — Павел наконец к ней повернулся.

На лице у него были глубокие морщины, на щеках проступила седая щетина. На шее и руках красноватый стариковский загар.

Папа выглядел гораздо моложе. Мама тем более, она всегда за собой тщательно следила.

Катя пожала плечами.

Летом они по-соседски с Ликой болтали. Зимой изредка перезванивались.

— Нет, — сказала Катя. — Мы не дружили. Я мало что о ней знаю.

— Она была счастлива в браке, как ты думаешь?

У него были синие глаза. Яркие глаза выглядели странно на морщинистом лице.

— Не знаю.

Лика не была счастливой. Она знала про Настю.

— Павел Викторыч, я сама хотела вам позвонить.