За легкой тенью лета

— Знаешь, — усмехнулся Павел, — мне кажется, что мое поколение последнее, кто умрет с отчеством. Мы все становимся европейцами, отчества отходят в прошлое.

— Возможно, — согласилась Катя. — Я случайно узнала кое-что… У нашего участкового есть подозрения, что убийство Эллы не случайное.

— У него есть доказательства? — синие глаза смотрели на Катю с невеселой усмешкой.

— Доказательств у него нет, — признала Катя.

— Я слышал такую версию, — поморщился Павел. — Я ее не разделяю.

— От кого? — быстро спросила Катя. — От кого вы слышали эту версию?

— Не важно! Ты ошибаешься, если думаешь, что Всеволод не пытался выяснить, как все произошло. Он задействовал все свои связи, чтобы милиция серьезно отнеслась к расследованию. Он тогда даже нанял частного детектива. Это был несчастный случай! Я уверен! У Эллы не было и быть не могло таких секретов, ради которых стоило заказывать убийство. Это сейчас мы привыкли к спокойной жизни, а тогда и пьяные за рулем ездили, и машины угоняли… Тогда другое время было.

Он опять отвернулся от Кати к воде.

— Позвони мне, пожалуйста, если вспомнишь что-то необычное в поведении Лики.

— Хорошо, — послушно пообещала Катя.

Павел неожиданно улыбнулся, потрепал Катю по плечу и пошел к машине. Земля просыхала быстро, за отъезжающим автомобилем потянулось облачко пыли.

* * *

Мысль о медсестре, которой настойчиво интересовалась Лика, мешала наслаждаться бездельем. Под таковым Михаил понимал возможность не торопясь просматривать статьи по медицине, выходившие в зарубежных журналах. В Москве времени на это почти не оставалось, они с Катей с трудом успевали водить Славу в художественную школу и в спортивные секции.

Прочитав очередную страницу очередной статьи, Михаил текст с экрана телефона убрал и открыл список контактов.

Несколько номеров прежних коллег в контактах были. Михаил подумал и набрал старого врача Артемия Анатольевича.

Артемию было за шестьдесят, еще когда Михаил работал в «Скорой». Сейчас старикан скорее всего на пенсии, но всех сослуживцев знает с незапамятных времен, медсестру-певунью должен помнить.

Михаил набрал номер, послушал длинные гудки. Артемий на звонок не ответил.

Снова попробовал читать статью, но отложил телефон.

Лика окликнула его, когда они со Славой вернулись с велосипедной прогулки. В лесу еще стояла вода, грунтовые дорожки местами представляли собой липкую жижу, и ездить можно было только по обочине трассы. Впрочем, сын поездкой остался доволен.

— Миша! — крикнула Лика от забора. — Миша!

Листьев на кустах еще не было. За городом кусты зеленеют позже, чем в Москве.

— Привет, — подошел к забору Михаил.

— Ты сегодня разговаривал с женщиной. Ты давно ее знаешь? — Лика вцепилась в забор обеими руками.

— С какой женщиной? — не понял Михаил.

— Ты вышел из магазина с женщиной, потом вы на крыльце стояли.

— А… — Михаил вспомнил, что, стоя на крыльце, пропустил в магазин Лику. — Я работал с ней когда-то.

— Где она сейчас работает, знаешь?

— Понятия не имею.

— Она замужем?

— Лика, я ничего о ней не знаю!

— Узнать сможешь? Если ты с ней работал, у вас должны остаться общие знакомые!

Отбиться от Лики было нелегко. Это заняло минут десять, не меньше.

— Слушай, подойди к ней и спроси все, что тебе хочется! — он тогда сильно разозлился на дуру-соседку и не в первый раз удивился, о чем Катя может подолгу с ней беседовать.

Дурой он считал Лику с первых минут знакомства. Он еще не был Катиным мужем, когда Лика, узнав, что он врач, пристала к нему с жалобами на недомогание.

Ему и тогда с трудом удалось от нее отбиться.

Хлопнула дверь, Катя с улыбкой на него посмотрела.

— Ну как свидание? — проворчал Михаил.

— Павел спрашивал, не заметила ли я чего-то необычного в поведении Лики, — жена села на диван рядом с ним.

— По телефону он спросить не мог?

— Мог, наверное. Миша… мне пришла в голову одна интересная мысль… Может быть, Лика его дочь? В смысле, Павла?

— Катя! — поразился он. — Ну это уж точно не наше дело!

Он подвинул ноги, чтобы ей было удобнее сидеть. Она закинула руки за голову, задумалась.

Он опять начал читать статью и снова понял, что та его не занимает. Еще раз набрал старого коллегу. Тот опять не ответил.

14 июля, пятница

Тихон не помнил, когда ему столько дней подряд не хотелось браться за кисти. Наверное, никогда.

Он заставил себя нанести несколько мазков, но снова сунул кисть в растворитель.

Неожиданно ему показалось, что он в клетке. Чувство было ни на чем не основанное и противное. К противному чувству добавилось еще одно, совсем тоскливое — что клетка скоро захлопнется.

Нужно хотя бы пройтись, решил Тихон. Он слишком засиделся в этом доме. Нужно прогуляться по окрестностям, просто так, бесцельно. Раньше он постоянно так делал. По вечерам гулял всегда, по утрам — когда просыпался раньше Лики. Обходил пруд, бродил по лесу. Иногда они ходили вдвоем, но эти прогулки Тихону удовольствия не доставляли. Во-первых, жена шла медленно, а во-вторых и главных, мешала ему отключиться от внешнего мира одним своим присутствием.

Тихон спустился в сад, постоял около машины и сел за руль. Нужно хотя бы ненадолго отсюда уехать. Надо привести мысли в порядок и перестать чувствовать себя в клетке.

Бесцельно гулять он умел, а бесцельно ездить — нет. Нужно проведать квартиру, решил Тихон. Он прикинул, они с Ликой не появлялись там больше месяца.

Ему повезло, что он выехал рано, до того, как возник поток машин, везущих своих владельцев к их рабочим местам. До дома он доехал меньше чем за полтора часа.

Когда подошел к подъезду, дверь распахнулась, выпуская пожилую пару. Тихон отступил, поздоровался.

Пара жила где-то на верхних этажах. Старики всегда ходили вместе, поодиночке Тихон никогда их не видел.

— Тихон! — заволновалась дама.

Ей было хорошо за семьдесят, но, в отличие от своего мужа, двигалась она легко и быстро.

— Тихон, как у вас в квартире?

— А что с квартирой? — удивился Тихон не столько вопросу, сколько тому, что дама знает его имя. Сам он ее имени не знал. То есть не помнил, Лика иногда называла соседку по имени.

— Позавчера у нас в подъезде случился потоп, — мягко улыбаясь, объяснил сосед.